Тони Стронг - Приманка
– Надеюсь, скорее соучастница.
Женщина наблюдает, как официантка достает из прически ручку, чтобы клиент расписался. В памяти запечатлевается еще один жест.
– Ваш трюк со столиком был великолепен! – восхищается адвокат. – Подцепили меня прямо под носом у служащих бара.
Она пожимает плечами:
– Приходится учиться подобным вещам.
– Так, – произносит он, заговорщицки подавшись вперед. – И сколько же здесь стоит обслуживание в номерах?
Его улыбка становится шире. Он как-никак адвокат. Переговоры являются частью этого удовольствия.
– Сколько оно стоит обычно?
Он хмурится:
– Думаете, у меня это вошло в привычку?
Женщина касается его руки:
– Мне просто кажется, вы знаете, что делаете.
Смягчась, адвокат говорит:
– Что скажете о двухстах долларов?
– Это столько берут в Атланте, да?
– За такие деньги, – уверяет ее адвокат, – в Атланте можно получить многое.
– Какую наибольшую сумму вам приходилось когда-либо платить?
– Пятьсот, – признается он.
– Удвойте ее, – мягко советует женщина.
– Семьсот?
– Алан, для адвоката вы просто ужасно считаете. – Она с насмешливым сожалением качает головой. – Приятно было познакомиться.
– Ладно, ладно! – торопливо бросает он. – Согласен.
– В каком номере вы остановились?
– Четырнадцать ноль девять.
– Поднимемся разными лифтами. Догоните меня в коридоре. И мне нужно половину суммы вперед.
Он хлопает глазами.
– Я буду чуть впереди вас, – напоминает женщина.
– Конечно. Просто… у всех на виду.
– Вот почему мне кажется надежнее сделать это здесь. Положите деньги на стол, будто расплачиваетесь с официанткой.
Адвокат кладет на стол шесть банкнот. Когда оба встают и уходят, женщина берет пять и кладет в сумочку.
Крохотные лифты вестибюля набиты возвращающимися в номера постояльцами.
– Четырнадцатый, пожалуйста, – говорит эта женщина, будучи не в состоянии дотянуться до кнопки. Кто-то нажимает ее. Алан ждет следующего лифта. Вид у него нетерпеливый.
Лифт останавливается на третьем этаже, несколько постояльцев выходят. Женщина выходит вместе с ними и, как только дверцы закрываются, нажимает кнопку «вниз». Когда второй лифт проходит, достает из сумочки портативный магнитофон и перематывает пленку, включает воспроизведение, пока не слышит собственных слов: «Нагоните меня в коридоре».
Теперь она спускается в подошедшем лифте. Когда кладет магнитофон в сумочку, две разодетые проститутки глядят на нее с любопытством. Она не обращает на них внимания.
Когда женщина выходит в вестибюль, Алан тринадцатью этажами выше поднимается на самом медленном лифте в Нью-Йорке.
На улице все еще идет снег. На пожарных гидрантах вдоль тротуара белеют неровные снежные парики. Клэр быстро пересекает улицу, подходит к длинному лимузину, стоящему с работающим мотором, и открывает дверцу.
Жене Алана примерно сорок пять лет, вид у нее усталый, но ухоженный, видимо, она подвизалась в музыкальном бизнесе, пока не начала рожать мужу детей и обслуживать его коллег за ужином. Сидит она рядом с Генри на заднем сиденье, дрожа, хотя отопление в машине включено. Выражение лица у нее испуганное.
– Все хорошо? – спрашивает Генри.
– Отлично, – отвечает Клэр.
Теперь она говорит без деланного акцента. Естественным голосом уроженки Британских островов, как всегда, спрашивает клиентку:
– Вы уверены, что хотите это слышать? Может быть, предпочтете вернуться домой и оставить все как есть?
И жена говорит, как они всегда говорят:
– Я хочу знать.
Клэр отдает ей магнитофон.
– В общем, он регулярно пользуется услугами проституток. И не только когда бывает в отъезде. Говорил, что платил им в Атланте до пятисот долларов.
Глаза жены наполняются слезами. Генри обнимает ее.
– Мне очень жаль, – с неловкостью произносит Клэр и выходит из лимузина.
Генри свободной рукой протягивает ей конверт. Четыреста долларов. Неплохо за час лицедейства.
Генри шепотом спрашивает:
– Дал он тебе что-нибудь?
– Да. Я оставила его в вестибюле. На пленке все записано. Клянусь.
– Смотри, я узнаю, если ты лжешь.
– Знаю, что узнаешь.
Генри удовлетворенно кивает, и Клэр поднимает руку, останавливая такси.
Клэр Роденберг. Почти двадцатипятилетняя, почти красивая. Глаза голубые; цвет волос непостоянный; род занятий – ну, если заглянуть в ее паспорт, там написано актриса, но в действительности это тоже не совсем постоянно.
Полгода назад, вылетая по льготному билету из аэропорта Гатуик, Клэр не представляла, как трудно будет найти в Штатах работу – любую. Она привыкла, что в Англии у временных работников не возникает проблем с трудоустройством, но здесь обнаружила рынок труда, переполненный стремящимися работать студентами, где невозможно открыть банковский счет без карточки социального страхования или снять комнату без справки из банка.
Клэр ухитрялась пристроиться в нескольких местах с неполным рабочим днем, носилась из продовольственного магазина в центре Манхэттена, когда там кончались часы пик, в бар в Нижнем Ист-Сайде, где владельца больше интересовала внешность работниц, чем их документы. Но у него имелся неистощимый выбор хорошеньких девушек, и не было смысла позволять им задерживаться подолгу. Таким образом, если являлись с проверкой из службы внутренних доходов или службы иммиграции и натурализации, он мог утверждать, что недавно отправил документы по почте. Через три месяца хозяин любезно сообщил Клэр, что ей пора уходить.
Клэр тратила все, что зарабатывала, на театры, но не на глупые пышные постановки или бесконечные евро-мюзиклы, шедшие с аншлагом на Бродвее, а менее громкие, ориентированные на игру актеров пьесы в «Серкус» и клубе «Пирамида», узнавала фамилии лучших режиссеров и агентов, ведающих подбором труппы.
Разумеется, пробы, рекламируемые в журнале «Вэрайети», проводились только для хористов и статистов, однако требовалось с чего-то начинать.
На первой пробе проводившая подбор женщина попросила Клэр задержаться. Когда все остальные ушли, подошла к ней с задумчивым видом. В руке она держала бланк, который все надеющиеся заполняли перед началом, где указывались фамилия, рост, предыдущий опыт и агент.
– Тут указано, милочка, что у тебя нет агента, – промолвила женщина.
– Здесь нет. В Англии был.
– Хочу познакомить тебя с моей приятельницей. Думаю, она не откажется от работы с тобой.
Агент Марси Маттьюз пришла в восторг от Клэр. Повела ее на ленч в «Орсо», итальянский ресторан в центре театрального района, и принялась засыпать названиями спектаклей, в которых могла устроить Клэр пробы; режиссеров, с кем ей нужно познакомиться; кинопродюсеров, для которых она подошла бы в самый раз. Пока не узнала, что у Клэр нет разрешения на работу.
– Да… Нет грин-кард?
– Это имеет значение?
– Имеет, если хочешь работать, – жестко ответила Марси.
– Неужели нет ничего, что я могла бы делать? Хоть что-то зарабатывать?
– Есть, конечно. Танцы на столах, стриптиз, позирование обнаженной. То, что называется чарующей индустрией, хотя лично я ничего чарующего в ней не нахожу. – Марси пренебрежительно махнула унизанной кольцами рукой. – С этими делами я не связана, но могу дать тебе фамилии нужных людей.
– Неужели нет ничего больше?
Марси вздохнула:
– Не стоило бы говорить, но у меня много друзей в этом бизнесе. Может, удастся пристроить тебя кое-куда. – Она подняла руку, предваряя благодарности Клэр. – Потом голоса за кадром. Рекламщикам всегда нужен британский акцент. Но это будет нелегко. На твоем месте, если бы мне так уж хотелось работать в Штатах, я бы вернулась домой и подала заявление на трудоустройство в Америке.
Клэр пожала плечами.
– Хочешь остаться в Нью-Йорке? Что ж, я тебя понимаю. Только не жди, что он примет тебя с распростертыми объятиями. Времена, когда мы приветствовали толпы жаждущих быть свободными, давно прошли.
Клэр нашла работу в другом баре и ждала.
Был один голос за кадром и проба на роль без слов в популярном видеофильме. На пробе Клэр пришлось раздеться до белья и изображать, что скачет на лошади. Этой роли она не получила.
Прошел еще месяц.
Клэр познакомилась с несколькими молодыми честолюбивыми актрисами и стала снимать комнату вместе с одной из них, дружелюбной Бесси из Техаса. Платила ей наличными, что решало проблему с банковским счетом. Только проблема наличности, к сожалению, не решалась.
Потом позвонила Марси, спросила, не желает ли она познакомиться с ее давним приятелем по имени Генри Маллори.
– Буду откровенна, – продолжила Марси. – Возможно, заниматься этим делом тебе не захочется. Но деньги там потрясающие, и я знаю, что у тебя все получится превосходно.
