Дин Кунц - Подозреваемый
— Такое наследство, коллекция полированного дерьма, как раз в духе наших семейных традиций.
Когда Энсон выдвинул из-под стола стул и сел, на его лице удивление сменилось тревогой. Однако он поддержал этот ничего не значащий разговор.
— И сколько у него экспонатов?
— Он мне говорил. Я не запомнил. Но можно сказать, что его кабинет превратился в выгребную яму.
— Некоторые из шаров красивые.
— Очень красивые, — согласился Митч и написал: «ОНИ ПОЗВОНЯТ В ПОЛОВИНЕ ВОСЬМОГО».
Ничего не понимая, Энсон беззвучно, одними губами, спросил:
— Кто? Зачем?
Митч покачал головой. Указал на часы. 7.27.
И они продолжали обсуждать коллекцию отца, пока ровно в половине восьмого не раздался звонок. Только зазвонил не мобильник Митча, а телефонный аппарат на столике.
Энсон вопросительно посмотрел на Митча.
На случай, что звонят Энсону и время звонка случайно совпало с названным похитителем, который позвонит по мобильнику, Митч показал брату, что трубку должен снять он.
Энсон ее и снял после третьего звонка. Просиял, услышав, кто звонит:
— Холли!
Митч закрыл глаза, наклонил голову, закрыл лицо руками и только по реакции Энсона узнал, когда закричала Холли.
Глава 20
Митч ожидал, что примет участие в разговоре, но похититель говорил только с Энсоном, и не дольше трех минут.
Содержание первой части разговора тайны для Митча не составило: по репликам брата он понимал все. А вот о чем шла речь последние две минуты, он уже не понимал: брат отвечал все реже, а тон его становился все мрачнее.
— Чего они от нас хотят? — спросил Митч, как только Энсон положил трубку.
Вместо того чтобы ответить, Энсон подошел к столу, одной рукой взялся за бутылку кьянти, второй — за стакан, осушил его, наполнил вновь.
Митч в изумлении увидел, что и его стакан пуст. А он вроде бы лишь пару раз отпил по маленькому глотку. Когда Энсон захотел наполнить и его стакан, покачал головой.
Но Энсон наполнил, несмотря на его протесты.
— Если в твоем сердце бушует такой же пожар, как в моем, мы сожжем это вино, как только его выпьем.
Руки Митча тряслись, и не от выпитого вина, наоборот, оно могло унять дрожь.
— Микки? — позвал Энсон. Такое прозвище старший брат придумал ему в особенно трудный период их детства.
Митч оторвал взгляд от трясущихся рук. Посмотрел на Энсона.
— Ничего с ней не случится. Обещаю тебе, Микки. Клянусь, с Холли ничего не случится. Ничего.
В годы формирования характера Митча его брат был надежным капитаном, который уверенно вел их корабль сквозь шторма, пилотом, вылетающим на защиту в час беды. Возможно, на этот раз он переоценивал свои возможности, обещая благополучную посадку, потому что полет контролировали похитители Холли.
— Чего они от нас хотят? — вновь спросил Митч. — Это что-то реальное, мы сможем это сделать, или какое-то безумие, как мне и показалось в тот момент, когда он впервые потребовал у меня два миллиона?
Вместо того чтобы ответить, Энсон сел. Наклонился вперед, положил могучие руки на стол, стакан практически полностью исчез в огромных кистях.
Он по-прежнему выглядел медведем, но уже не плюшевым. Женщины, которых тянуло к нему, как приливы — к луне, увидев его в таком состоянии, наверняка перешли бы на более высокую орбиту.
Закаменевшая челюсть, раздувающиеся ноздри, ледяной взгляд глаз порадовали Митча. Он знал, что все это означает. Когда Энсон сталкивался с несправедливостью, он не отходил в сторону, а прилагал все силы, чтобы наказать тех, кто ее творил.
Но к облегчению, которое испытывал Митч, понимая, что теперь получил мощное подкрепление в борьбе за спасение Холли, примешивалось и чувство вины.
— Извини. Я и представить себе не мог, что тебя втянут в это дело. За меня все решили. Извини.
— Тебе не за что извиняться. Абсолютно не за что.
— Если бы я повел себя иначе…
— Если бы ты повел себя иначе, возможно, Холли была бы уже мертва. Так что пока ты все делал правильно.
Митч кивнул. Ему очень хотелось верить в слова, только что сказанные братом. Но он все равно чувствовал себя совершенно беспомощным.
— Чего они от нас хотят? — в третий раз повторил он.
— Прежде всего, Микки, я хочу знать все, что произошло. Этот сукин сын не сказал мне и малой части. Я хочу знать все, от самого начала до твоего звонка в дверь моего дома.
Митч оглядел кухню, гадая, где могут стоять «жучки».
— Может, они слушают нас, может, и нет, — добавил Энсон. — Это не имеет значения, Микки. Они уже знают все, что ты собираешься мне рассказать, потому что они сделали это с тобой.
Митч кивнул. Укрепил дух кьянти. А потом пересказал старшему брату все события этого чудовищного дня.
На случай, что их все-таки подслушивают, опустил только эпизод с Ноксом, встречу с ним, его падение и все прочее.
Энсон слушал внимательно, лишь несколько раз прерывал Митча уточняющими вопросами. Когда Митч закончил, посидел с закрытыми глазами, переваривая услышанное.
Среди детей Рафферти у Меган был самый высокий ай-кью, но Энсон уступал ей самую малость. Опасность, грозящая Холли, не уменьшилась за последние полчаса, но Митч полагал, что теперь, когда в игру вошел его старший брат, ее шансы на спасение значительно возросли.
При проверках ай-кью третье место было за ним. Да, теперь решением проблемы занялся более умный человек, но куда больше Митча подбадривало другое: теперь он был не один.
В одиночку он мало что мог.
Энсон поднялся со стула.
— Посиди, Микки, я сейчас вернусь, — и покинул кухню.
Митч смотрел на телефонный аппарат. Гадал, сможет ли он опознать подслушивающее устройство, если разберет телефон на составные части.
Он глянул и на часы. 7.48. Ему дали шестьдесят часов на поиски денег, осталось только пятьдесят два.
И правильно ли ходят часы. События, которые привели Митча сюда, вымотали его донельзя, отняли последние силы. Ему казалось, что все шестьдесят часов уже прошли.
Выпитое вино эффекта не давало. Поэтому он осушил еще один стакан.
Вернулся Энсон, надевший пиджак спортивного покроя.
— Нам нужно кое-куда съездить. Я тебе обо всем расскажу в машине. И мне бы хотелось, чтобы за руль сел ты.
— Дай мне минутку, чтобы допить вино, — ответил Митч и написал в блокноте: «ОНИ МОГУТ ЗАСЕКАТЬ МОЮ МАШИНУ».
Хотя никто не ехал следом за ним к родительскому дому, похитители знали, что он там побывал. И позднее, когда он припарковался у церкви, чтобы дождаться шестичасового звонка, определили его точное местоположение.
«Это та самая церковь, в которую ходил ты и твои родители?»
Если они поставили «маячки» на его пикап и «Хонду», то могли следовать за ним на расстоянии, не появляясь в поле зрения, определяя его местонахождение с помощью электроники.
Хотя Митч не знал, как практически можно все это осуществить, он понимал: использование такой техники однозначно указывает на то, что похитители Холли — изощренные преступники, располагающие немалыми ресурсами, то есть попытки к сопротивлению едва ли приведут к успеху.
Профессионализм преступников имел и положительную сторону: увеличивалась вероятность того, что операция, на которую они собирались подрядить Митча и Энсона, будь то ограбление или что-то еще, могла принести желаемый результат. То есть при удаче похитители получили бы выкуп, а он — Холли.
В ответ на предупреждение, прозвучавшее в последней записке, Энсон выключил газ под кастрюлей супа и взял с подноса ключи от своего внедорожника.
— Давай поедем на моем «Экспедишн». За руль сядешь ты.
Митч поймал брошенные ему ключи, потом быстренько собрал записки, скомкал и бросил в корзинку для мусора.
Братья вышли через дверь кухни. Энсон не стал выключать свет, не запер и дверь, понимая, что в сложившейся ситуации запертая дверь остановит только тех, кто и так не хотел входить в его дом. А вот другим, которых не хотел бы пускать он, замок помехой не станет.
Они пересекли небольшой дворик, в котором росли папоротники и несколько карликовых декоративных деревьев, вошли в гараж, где стояли «Экспедишн» и «Бьюик» модели 1947 года «Супер Вуди Уэйген», которую Энсон любовно восстановил буквально по винтику.
Митч сел за руль внедорожника.
— А если они установили «маячки» и на эти машины?
— Не важно, — ответил Энсон, закрывая за собой водительскую дверцу. — Я собираюсь в точности сделать все, что они хотят. Если они смогут следить за нами, то лишь в этом убедятся.
Выехав задним ходом из гаража в проулок, Митч спросил:
— И чего они хотят, что мы должны сделать? Просвети меня.
— Они хотят перевести два миллиона баксов на номерной счет в банке на Больших Каймановых островах.
