Пионерская клятва на крови - Эльвира Владимировна Смелик
– Так мы ж никого не заставляем, – усмехнулся физрук Володя, приобняв довольно хихикнувшую вожатую третьего отряда Аню Шеину. – Ты, Танюха, конечно, беги спать, – с нарочито понимающим и сочувствующим видом протянул он, похоже, еще и крайне обрадованный таким поворотом. – И не волнуйся за нас. – Невинно похлопал ресницами, словно какой-нибудь Ленкин октябренок, просюсюкал дурашливо: – Теть Тань, не ругайся, мы недóлочко, – обвел остальных взглядом: – Правда, ребята?
Хотя желающих набралось действительно не так уж и много.
– Колян, гитару возьмем? – выдал очередную идею Володя.
Ее тоже одобрили, и они дружно направились к корпусу первого отряда. Правда, остальные близко подходить не стали, остановились на дорожке. А Коля не только захватил инструмент, но заодно и проверил своих гавриков.
Те либо слишком хорошо притворялись, либо действительно спали, что скорее всего. Потому что по палате разносилось чье-то сладкое посапывание. У девочек тоже царили покой и тишина. А вот к Людмиле Леонидовне Коля решил не заглядывать. Наверняка она тоже спала, ну и потом – она же не мама, чтобы ей о каждом своем передвижении докладывать, да и он давно уже взрослый, самостоятельный человек.
Для некоторых, возможно, излишне взрослый, и речь не только о его подопечных. Даже немного грустно стало, особенно когда Коля посмотрел на улыбнувшуюся ему, поджидавшую вместе со всеми Ленку.
– Куда пойдем?
– Можно к озеру, там уютно. – Аня глянула на Володю в поисках поддержки. – В то место, ну, которое ты мне показывал.
Коля вскинулся крайне заинтересованно.
– Ого. И что это за место такое необыкновенное?
Володя хмыкнул, проговорил загадочно и самодовольно:
– Да есть тут одно. Прямо в лагере. Заодно и побренчим вволю. Что-нибудь нормальное, а не опять это «Взвейтесь кострами…». И никто не прискачет, не скажет, что деткам спать мешаем.
Он явно имел в виду кого-нибудь типа Тани Ферцевой, а в первую очередь, конечно, Авию Аркадьевну и Машу, которая еще в прошлом году работала обычной вожатой, а в этом доросла до старшей и теперь гордо именовала себя Марией Алексеевной.
Они пересекли лагерь, добрались до хоздвора, а оттуда по узкой тропинке, прятавшейся в зарослях высокой нескошенной травы и кустов, спустились к озеру.
– Только молчок! – сделав страшное лицо, предупредил присутствующих Володя. – Чтобы никому. А то не дай бог ваши молодцы прочухают, начнут мотаться сюда да купаться тайком. Башку-то начальство мне оторвет.
Его клятвенно заверили, что будут молчать, потому как вообще никому подобные проблемы не нужны. К тому же иметь тайное место, в котором можно собраться – это же классно. А здесь оказалось и правда хорошо. Даже довольно светло из-за сияющего над хоздвором большого фонаря.
Деревянные мостки, уходящие в воду, крошечный пляж с мелким песком, мягким на ощупь, будто просеянным. Врытые самодельные скамейки, стоявшие буквой «П». По центру – пень, не меньше метра в диаметре. Хочешь, сиди себе со всеми удобствами – можно в компании, можно одному или вдвоем – любуйся, как плавно перетекают над водой клубы белесого тумана, как сияют в бархатной темноте звезды, и представляй, будто очутился на краю вселенной. Хочешь, лови рыбку, а хочешь – раздевайся и с мостков с разбега прыжком в воду. Наверняка та по ночам теплая, как парное молоко.
Расселись, кому где глянулось, искренне наслаждаясь безмятежностью и покоем. Одно дело, когда на тебе тридцать с лишним малолетних бомб замедленного действия, и другое – когда ты сам ощущаешь себя беззаботным пацаном или девчонкой, едва окончившей школу.
Ленка устало привалилась к Колиному боку, доверчиво положила голову ему на плечо. Он сначала напрягся от неожиданности, но потом расслабился, даже приобнял ее – на всякий случай. До этого она держалась бодрячком, а тут ее что-то совсем разморило. Вдруг еще заснет да свалится.
Вожатая малышни Коле очень нравилась, настолько, что хотелось смотреть вслед, проверять, смеется ли она над его шутками, обмениваться взглядами, случайно столкнувшись, или прямо под носом Авии Аркадьевны, сидя на вечерней планерке. Сердце томительно замирало в груди, и бросало то в жар, то в холод.
Пожалуй, до сих пор Коля ни к кому не испытывал ничего подобного, чтобы снова, как подросток, сходить с ума от накрывающих волной чувств и эмоций и в то же время прекрасно понимать – это совсем другое, гораздо более осознанное и серьезное.
Ленка одновременно была и удивительно беззащитной, и сильной, с крепким внутренним стержнем, и чем-то походила на Колину маму, которой уже несколько лет как не было и по которой он, даже несмотря на свою взрослость, очень скучал.
Коля обратил на нее внимание сразу, как только увидел, еще в пересменок, пока готовили лагерь к очередному заезду. А когда Ленка примчалась и попросила помочь ей найти пропавшего среди белого дня маленького Игорька, перепуганная, но не опустившая руки, а решительно настроенная, все стало окончательно ясно. Лично для него.
– Купаться будем? – поинтересовался Володя и сам первым разделся до плавок, метнулся к мосткам.
Прыгнул, скрылся целиком под водой, вынырнув, показательно зафыркал, а затем, проплыв несколько метров, перевернулся на спину и замер, глядя с блаженной улыбкой в небо.
– А ты? – поинтересовался Коля у Ленки, услышав ее глубокий вздох. – Хочешь?
– Я же не в купальнике, – ответила та бесхитростно. – А в белье, ну, как-то… нет.
Впрочем, остальных отсутствие купальников и плавок мало смутило, и скоро на берегу остались только они вдвоем да лежащая на пне гитара.
– Спой, – неожиданно попросила Ленка, выпрямляясь.
Коля пристально глянул на нее, потянулся за гитарой, взял на пробу несколько аккордов и запел:
Повстречал закат первую зарю,
Обомлел закат – как теперь прожить?
Как не выдать ей бурю чувств свою?
Как со стороны любить?
Ленкины глаза сияли ярко, словно в них отражались звезды. Или это блестели внезапно подступившие слезы?
Между ними дней разных суета,
Опыт у него, у нее – рассвет.
Стала для него смыслом лишь она.
Он же для нее – нет.
Но ничего закат заре не говорил.
Он только песню от души ей подарил.
И песня та была красноречивей слов
И про любовь.
На последней строчке голос дрогнул – Коля даже смутился. А Ленка сидела, молчала, только смотрела на него зачарованно и нежно, и так остро захотелось прикоснуться к ней, что Коля не удержался. Он отложил гитару в сторону, наклонился.
– Добрый вечер, молодые люди!
Тихий низкий голос заставил отпрянуть
