Первый шедевр - Яков Калинин
– Бедные создания. Богатенькие ублюдки из города отвозят ненужных питомцев в Суррей и отпускают гулять на луга, а сами уезжают. Они думают, что местные приютят их, но их бывшие питомцы слоняются по округе, пытаясь их найти, пока не угодят под колеса невнимательного водителя, – Изи посыпал окровавленный асфальт белым порошком из большой солонки.
– А что ты с ними делаешь, Изи? – спросил Грег, отпивая из кружки живительного чая.
– Я работаю подрядчиком у муниципальных служб графства Суррей. Собственно, мою работу ты только что увидел, – Изи снова улыбнулся и закинул в кузов лопату.
– Ты убираешь с дорог сбитых животных?
– Убираю и утилизирую, – он снял перчатки и прикурил сигарету, опершись на пикап. – И не только сбитых, и не только с дорог. Любые мертвые животные – это биологические отходы. Их нельзя просто вывезти на свалку или закопать в яме – больное разлагающееся животное может отравить почву и грунтовые воды. Поэтому вызывают меня, – он ткнул себя большим пальцем в грудь, выпустив из носа дым.
Грегори допил чай, который заметно его взбодрил: тошнота ушла, а силы начали восстанавливаться, сознание перестало мутить. Он отдал Изи крышку-чашку, благодарно кивнув головой.
– А что ты с ними тогда делаешь? – спросил Грег.
– Ну, по правилам их нужно сжечь в крематории, – Иезекииль хитро прищурился, – но, по правде говоря, это дороговато. Поэтому я собираю тушки, сбрасываю в огромный чан из нержавейки и засыпаю щелоком.
– Чем? – не понял Грег.
– Щелоком. Он же едкий натр. Он же каустическая сода. Раньше его использовали прачки, но он буквально разъедал руки. А потом его начали использовать для производства мыла. Вообще его много, где используют, даже фермеры, но я его использую, чтобы избавляться от тушек несчастных животных, – Изи докурил, забычковал окурок о подошву ботинка и кинул его в кузов.
Грегори сглотнул.
– Слушай, – продолжил Изи, – так что с тобой случилось?
– Это долгая история. Если вкратце – ко мне вломились грабители, я случайно убил одного из них, и сейчас его тело разлагается в подвале. А его дух преследует меня, – Грегори улыбнулся, краткая история сегодняшней ночи очень просто сошла с его уст, как и давящий груз вины с его плеч.
– Давай, мудила, хвастайся каждому встречному уборщику, что укокошил фана «Миллуолла»! – Тим всплеснул руками под полиэтиленовым покрывалом. – Ты не смог рассказать сраным копам, но вот чувак, отскребающий кишки от асфальта, явно заслуживает твоего доверия!
Иезекииль нахмурился, но тут же у его глаз сошлись задорные морщинки, и он снова разразился хохотом.
– Ты веселый парень, Грег, – воскликнул он, вытирая слезы. – Я же тебе почти поверил! Умеешь выдержать серьезную мину.
Изи хлопнул его по плечу огромной ручищей. Этот коренастый немолодой мужчина излучал добро всеми своими действиями.
– Куда путь держишь? Может, тебя подкинуть, – спросил Изи.
– Я иду в Вирджинию…
– Вирджинию Уотер, – присвистнул Изи – ты не похож на тамошних снобов.
– Я остановился в доме отца моей девушки. Ну… наверное, уже бывшей девушки…
– Заблудшая душа, – Иезекииль по-отечески покачал головой. – Я тебя докину, только свою кофту оставь в кузове. Я не брезгливый, но сам знаешь…
Грегори понимал. От него несло хуже, чем от мертвой псины. Тим с негодованием смотрел на весь этот разговор, кажется, он злился на то, что ему придется ехать в кузове. Рядом с облеваной кофтой и бочкой с трупами.
* * *– Значит ты – заблудшая душа? – Иезекииль начинал разговор, будто бы говорил с самим собой.
– О чем ты?
– Не волнуйся, я тебя не осуждаю. Я сам был заблудшим. «Двенадцать шагов», знаешь?
– Ты об этом, – Грег не любил ворошить прошлое, но чувствовал, что Изи можно довериться. – В молодости увлекался всяким, пока не познакомился с Лив. Я и ее подсадил на эту дрянь, но в отличие от меня она гораздо сильнее. Она баловалась только кокаином, а я успел подсесть на героин.
– И сейчас успокаиваешься спиртным?
– Только, когда все плохо, – ответил Грегори.
– Это хуже всего, Грег. Я и сам курю, единственный порок из прошлой жизни. Но курю, потому что мне нравится. А вот алкоголь является прибежищем лишь заблудших овец…
– Ты поэтому назвался Иезекиилем? – Грег неловко поменял тему.
– Потому что типа наставляю заблудшие души на путь истинный, – Изи хихикнул. – Нет, Грег. Я не выбирал это имя, оно само пришло ко мне. В Афганистане…
– Хочешь сказать, что ты воевал в Афганистане? – воскликнул Грег.
– Я служил в снабжении. Никогда не стрелял в людей. Не приемлю убийства. Но насмотрелся всякого, там и подсел сначала на маковое молочко, чтобы успокаивать разум, а потом на героин.
Повисла недолгая тишина, которую поспешил прервать Грегори:
– Что ты вообще делал в Афганистане?
– Мы поддерживали афганских повстанцев, – коротко ответил Иезекииль, он размышлял с минуту, а потом продолжил, – как-то Советы решили вести бомбардировку кишлака, в котором мы остановились ночевать. Представляешь: всюду взрывы, сослуживец лежит с кишками наружу, другому осколком сбрило полголовы, а я лежу в этой глиняной избе, и мне все абсолютно по боку. Сержант Финниган вытащил меня, думал, что я контужен. А я был в полное говно, Грег. В полное. Он нес меня на плече, а я заблевал ему всю форму.
– Как ты видел своих убитых сослуживцев, если лежал в доме?
