Жизнь за жильё - Тагиров Роман

— Пройдём к столу?

— Пойдём, перекусим. Потом расскажу.

В кафе друзей уже ждали. Метрдотель и одновременно официант, племянник Рагима лет двадцати пяти, встретил прямо у входа и проводил к столику. Большой зал со стенами цвета морской волны был почти заполнен. Днём в углу кафе из огромных колонок приглушённо лилась музыка. Сам хозяин обычно появлялся ближе к вечеру.

В противоположном углу от входа обедали четверо молодых мужчин с короткими стрижками и все как один в спортивных костюмах фирмы «Adidas», отличающихся только по цвету. Кожаные куртки висели рядом. Один из «реальных пацанов» в чёрной футболке, выгодно оттеняющей массивную золотую цепь на мощной шее, оторвался от беседы с товарищами по цеху, поднял голову и кивком поприветствовал сотрудника милиции. Опер спокойно кивнул в ответ. Обычная картина… Братва тему качает, и вроде тоже, как бы на работе… Бизнес-ланч.

Так уж исторически сложилось, что в Санкт-Петербурге спортивно-бандитская идея взяла верх над воровской. Обосновались бы в городе правильные воры, глядишь, и не было бы бандитской столицы. Осталась бы только культурная. Да и мода нашла бы себе совсем другой путь развития. Всё же у блатных преобладает более романтический типаж — в основном белая расстегнутая рубашка для удобства «чтения» друг друга по наколкам. Бы, да кабы…

Сегодня невозможно не узнать братков на улицах Питера. Идёшь в центре города по проспекту — на неположенном месте стоят две чёрные тонированные «девятки» без задних номеров, около машин несколько парней с бритыми затылками культурно беседуют по понятиям. И не дай бог косо посмотреть в их сторону. Здоровье дороже… Авторитетная мода постепенно пошла в народ, спортсмены встречались на каждом шагу, и даже сотрудники милиции стали одеваться на спортивный манер. Единственное, что отличало бандита от милиционера — увесистые золотые цепи на мощных шеях не совсем законопослушных граждан. Изящные ювелирные украшения в криминальной среде не котировались…

Когда новые посетители присели, официант протянул меню. Алексей Павлович на правах старшего по чину и должности поднял голову к официанту, быстро вспомнил его имя (производное от русского слова «забей») и сказал:

— Забит, нам быстренько ланч организуй. У нас мало времени и мы сегодня здесь только по работе.

Официант, КМС по вольной борьбе, молча кивнул и посмотрел на второго клиента. Сотрудник милиции, услышав и вспомнив производное от того же слова имя работника общественного питания, быстро спросил:

— Забит, а ты знаешь, что такое ланч?

— Василий Петрович, это сокращенное английское слово, обозначающее приём пищи в полдень.

— Садись, Забит — пятёрка! — рассмеялся опер.

Довольный сотрудник «Пурги» отошёл от стола и принялся выполнять заказ. Вскоре на столе появились приборы, салаты и соки: томатный для следователя и апельсиновый для опера. Официант знал, что оба клиента любят винегрет. Затем подал первое и чуть позже — второе. Друзья ели молча и быстро, изредка поглядывая в огромное окно кафе с видом на водную гладь реки. Прогулочных катеров в этой части Фонтанки практически не наблюдалось, хотя сезон уже на подходе. Алексей Павлович вспомнил, что его сын на днях заканчивает девятый класс, вздохнул и подумал, чем занять ребёнка на предстоящих каникулах. Родительские хлопоты…

Гости заведения доели, официант убрал посуду и принёс ещё два стакана сока: томатный и апельсиновый. Старший следователь отпил полстакана и задумчиво стал рассматривать виднеющиеся вдали краны контейнерного терминала морского порта Финского залива. Опер пил апельсиновый сок мелкими глотками и выжидающе смотрел на приятеля.

Наконец, Алексей перевёл взгляд на собеседника:

— Вася, ты же знаешь, что я расследовал дело по тому насильнику с посёлка Металлострой? Со мной опера работали с Главка. Хорошо, кстати сработали. Молодцы. Этого упыря на границе с Украиной взяли.

— Знаю, Леша. Там старшим у оперов был Радик Зайнуллин, дружок мой. В вышке вместе учились. Я, в общем, в курсе дела. Из трёх потерпевших девчат только одна в живых осталась.

— Злодей всё на видео снимал, кассеты у матери в доме прятал. Мы нашли все записи и приобщили к делу. А когда я вышел на окончание следствия, этот ублюдок через своего адвоката потребовал предоставить ему в Крестах телевизор с видеомагнитофоном. Якобы для полного ознакомления с уголовным делом.

— Вот мудак.

— Вася, мудак — это мягко сказано. Адвокат у него назначенный был и ничего поделать не мог. Заявление вполне законно и всё по УПК. Я через оперов изолятора всё организовал. Кстати, ты знаком с капитаном Юрченко? Он там исполняет обязанности зама начальника оперчасти?

— Юра его зовут. Он же — ЮЮ. Толковый опер.

— Вот. Этот ЮЮ и помог мне всё организовать.

Установил я аппаратуру в камере следствия, всё подключил и в присутствии подследственного с адвокатом запустил первую кассету, но без звука. А сам сижу и добросовестно бланки заполняю. Адвокат смотреть не стал, отвернулся и некультурно на пол сплюнул.

Старший следователь прокуратуры замолчал, допил сок, откинулся на стуле и начал рассматривать рыбака на противоположном берегу реки. Опер тоже перевёл взгляд на набережную за окном и терпеливо ждал продолжения. Алексей отодвинул от себя стакан, сложил руки на столе и, наклонив голову к собеседнику, тихо продолжил:

— А потом, Вася, я вижу, как этот упырь свою правую руку вниз опустил, резко задышал и ногами задрыгал.

— Звиздец!

— И вот тут я не выдержал. Перегнулся через стол, схватил ублюдка рукой за кадык, левой — за загривок и к себе притянул. Я в глаза ему смотрел, Вася… И очень хотел там смерть увидеть… Не успел. Адвокат шустрый оказался. Сначала мне в печень двинул, потом своего клиента оттащил.

— Лёша, адвоката как звали?

— Гриднев Константин Витальевич.

— Так он из наших будет, с Центрального РУВД. Сначала опером бегал, потом в следствие перевёлся. Слышал, что он недавно на пенсию вышел и в адвокатуру подался.

— Ну, после его удара в печень я так и понял. Получается, спас меня адвокат Гриднев от самосудства. Надо будет позвонить, поблагодарить человека.

— Позвони. Костя мужик нормальный.

— Да понял я уже. Адвокат в своём объяснении написал, что этот выродок сам на меня кинулся. Типа, у меня самооборона была. Упырёк от его услуг сразу отказался и жалобу в прокуратуру написал. Ещё в адвокатский президиум. Козёл… Знаю, что через сутки мой подследственный в очень нехорошей хате оказался. Якобы по ошибке его фамилию после больнички перепутали. Но, думаю, тут уже Юрченко руку приложил.

— Этот чертила долго не проживёт. Если вообще до «Белого лебедя» доедет.

— Дай бог. Он сейчас опять в больничке, от следователя слышал, что во сне со шконки упал. А я в тот же день запил крепко, и меня отстранили от дела. Да и так… всё равно бы отстранили.

— Выговор влепили?

— Обошлось. Официально самооборона осталась. Надо будет адвокату коньяк проставить.

— Не надо, Алексей. Говорю же, Гриднев нормальный мужик, не возьмёт он за это бутылку. Но, позвонить надо. Может быть, и посидим где вместе.

— Как скажешь. А теперь, товарищ уполномоченный, перейдём к нашему делу. Что скажешь по своим потеряшкам?

Майор милиции придвинул свою папочку, вынул несколько листов и разложил перед собой. Пробежался взглядом по бумагам и начал докладывать:

— По нашему району всего пять похожих эпизодов получилось. Первое заявление было ещё в сентябре прошлого года. Потом пошло-поехало примерно через каждые два месяца. Знаю, что в Центральном районе похожие два случая были раньше, ещё с прошлого лета. Всего семь эпизодов.

— Почему сразу не возбуждались?

— Докладываю, господин советник юстиции, как есть — в каждом отдельном случае ни мы, ни наше следствие не усмотрели состава преступления. Свои квартиры бывшие хозяева продавали сами и снимались с прописки при личном участии. Только собственное волеизъявление, как сказал наш начальник отдела.