Джеймс Холл - Под покровом дня
Торну до смерти надоели разговоры о войне, о которой он раньше и не догадывался. Надоело ночи напролет просиживать над учебниками анатомии, а по утрам приходить на занятия и обнаруживать, что преподаватель отправился в Вашингтон, чтобы принять участие в марше протеста. Он устал от переменчивой погоды, нехватки кислорода в воздухе, его разочаровал даже океан, это была не та Атлантика, к которой он привык. Этот океан был темным и холодным, с водой маслянистой, как нефть.
Шугармен спросил его, готов ли он ответить на некоторые вопросы.
— Нет, — ответил Торн. — Пока нет.
Шугармен кивнул, сел на кушетку, стоявшую напротив.
— Я позвонил Рики из морга, — сказал он. — Рассказал ей. Надеюсь, ты не возражаешь. Я действовал согласно инструкции — оповестил ближайших родственников.
Торн сглотнул, изо всех сил пытаясь очнуться от воспоминаний.
— Ну, и как она отреагировала?
— Рики как всегда в своем репертуаре.
— Знаю, — сказал Торн. — Самоуверенная кукла. — Он поднял голову и откинулся на спинку кушетки.
— Да, — сказал Шугармен. — У меня создалось впечатление, что она не собирается провести весь день в безутешных рыданиях.
— Ты помнишь Рики, какая она была. Такой же и осталась.
— Я помню ее подружек, — сказал Шугармен. — У меня был роман с одной из них. Даже не помню, как ее звали. Невысокая. С татуировкой на плече в виде сердца, пронзенного кинжалом. Эту татуировку я часто рассматривал.
— Бренда. Бренда, фамилию забыл. Я помню ее. Да, это похоже на Рики. Она все еще водит такие знакомства. Даже еще хуже.
— Я частенько на нее засматривался, на Бренду. Кто они были, панки?
— Не знаю. Поздние битники. Ранние хиппи. Не разберешь. Пока какое-нибудь модное течение доходит до наших островов, оно успевает измениться до неузнаваемости. Кто знает? Я думаю, Рики просто считала себя эдаким мужиком в юбке, мамочкой для всех этих отщепенцев. Делала это специально, чтобы доводить Кейт до белого каления.
— Такая симпатичная девушка, как Рики, и в компании этих панков… — Шугармен вытер блестевшие у него на лбу капли пота. — Не хочешь выйти на крыльцо? Там прохладнее.
— Мне и здесь хорошо.
Шугармен снова взглянул на стену с фотографиями.
— Да, были времена, — сказал Шугармен. — Знаешь, тогда мне казалось, что полицейским хорошо живется. Люди не звонили в полицию из-за мелочей. Небольшая стычка в баре. Пара сломанных стульев. Черт с ними, не стоит беспокоить старину Морти. Он, скорее всего, слушает трансляцию футбольного матча или евангельские чтения и даже не подумает оторвать свой зад от стула до конца радиопередачи. Дьявольщина, теперь все по-другому. Теперь, когда есть служба девять-один-один, каждый раз, когда младенец заходится в крике из-за мокрого подгузника, соседи звонят в полицию, жалуясь на жестокое обращение с детьми. Лает собака? Набирают девять-один-один. Знаешь, я думаю, все из-за этих кнопочных телефонов. Раньше, когда нужно было набрать девять или ноль, люди сто раз думали, прежде чем это сделать. А теперь ты просто механически жмешь на кнопки, ведь эти цифры ничем не отличаются от других.
— Думаю, Шугар, я готов, давай побеседуем.
Шугармен отставил от себя чашку с кофе, смущенно посмотрел на Торна. Снял обручальное кольцо, снова надел его на палец.
— Извини, дружище. Я чувствую себя так, как будто меня пыльным мешком огрели. Плохо соображаю. Болтаю про Бренду, несу всякую чушь.
— Все в порядке, Шугар. Я понимаю.
— Ладно, — сказал Шугармен, предпринимая новую попытку и внимательно глядя на Торна. — Рики спросила, будут ли похороны.
— Она уже в состоянии думать об этом?
— Я сказал ей: наверное, насколько я знаю.
— Кейт никогда не говорила, чего она хочет. Доктор Билл был кремирован. Его прах развеяли над океаном. Я думаю, это как раз то, что надо. Что еще можно сделать? Либо это, либо динамитом проделать дыру в известняке позади этого чертового дома.
На лужайке паслась стайка ибисов, они склевывали пальмовых жучков, серебристых пауков. Торн уставился на свои ладони. Он все еще ощущал удар, нанесенный Шугармену в морге. Второй раз за последние двадцать лет он давал волю рукам. Шугармен и то быдло на собрании, и все это за одну неделю.
Он почувствовал, как к горлу что-то подступает. Горячая волна. Он попытался взять себя в руки, отложить это до лучших времен. Сейчас нужно было заняться делом. Вопросы. Ответы.
Шугармен поднялся с кушетки, шмыгнул носом. Надел свои солнечные очки, прочистил горло и сказал:
— Мне нужно взглянуть на этот вахтенный журнал. Может, она вела записи о своих выходах в море с туристами. Потом я хочу поехать посмотреть на яхту. Кое-что, что мы там обнаружили, нас несколько озадачило.
— Что, например?
— Кое-что. Ничего такого. Давай поищем журнал.
Торн сказал:
— Кончай увиливать, Шугар, и не смотри на меня так. Я в порядке. В полном порядке.
На ее столе лежал вахтенный журнал в кожаном переплете, но последняя запись в нем была сделана два года тому назад. Торн стал искать в ящиках стола, не обращая внимания на фотографии, записные книжки, старые отчеты, дипломы и сертификаты. Позже. Он займется этим на следующей неделе.
Шугармен ходил по кухне, открывая ящики, искал адреса, записи возле телефонного аппарата. Он вернулся в гостиную с календарем клуба «Сьерра» в руках.
— Твоя подружка, Сара. Как ее фамилия?
— Райан.
— Да, — сказал Шугармен. — Он положил календарь на стол перед Торном. Июль. — Она проводила много времени с Кейт. Приезжала дважды в месяц, смотри, здесь отмечено.
— Гм-м.
— Что? Ты удивлен?
— Немного, — ответил Торн. — Я думал, что она бывала здесь раз в месяц, но чтобы чаще…
Шугармен потер лоб.
— Здесь отмечено, что она встречалась с Кейт в прошлое воскресенье.
— Да, я видел ее на прошлой неделе. И в четверг она снова приехала, чтобы принять участие в этом собрании по древесным крысам.
— Потом здесь еще одна запись, пятница. «ЖТ». Ты знаешь, что это может быть? Чье-то имя?
Торн немного подумал.
— Желтый тунец.
— Я не знал, что Кейт выходила в море с туристами ловить желтого тунца.
— Мы с ней, бывало, ловили тунца. Но не с туристами. По крайней мере, насколько мне известно.
— Скажи, м-м-м, Сара — ты не замечал в ней чего-нибудь необычного? Может, она участвовала в каких-нибудь темных делишках, делала что-то, выходящее за рамки закона?
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю, как и сказать, Торн. Честно говоря, я не мастер ходить вокруг да около, вытягивать информацию из людей. Всё никак не могу привыкнуть к этому.
— В чем дело, Шугар? Давай, расскажи все как есть.
Шугармен сел на кушетку напротив Торна, поднял голову, чтобы видеть его.
— На «Пламенном сердце» полно наркотиков — марихуаны. Корни, листья, семена. Четверть килограмма разбросано по всей палубе. Мы пока сами этим занимаемся, не сообщаем в Агентство по борьбе с наркотиками, но, думаю, мы не сможем это долго от них скрывать.
Торн молчал.
— Вот передо мной этот календарь. Сара бывает здесь дважды в месяц, и я подумал, может, они промышляют контрабандой. Выходят в море, встречаются с каким-нибудь кораблем. В качестве хобби.
— Шугар, о чем, черт возьми, ты говоришь? Кейт! Кейт? И Сара? Помилуй, она же государственный защитник.
— Я говорю о том, что мы имеем. О том, что представляется вероятным на данный момент. Шериф поимел бы меня в задницу, если бы знал, что я посвящаю тебя во все это. Он велел мне заняться этим делом только потому, что я «близок к тебе».
— Не могу в это поверить. Кейт? Наркотики?
— Там еще нашли остатки баула. Пластикового мешка для мусора, заклеенного липкой лентой.
— Продолжай.
— Могут быть и другие объяснения, — сказал Шугармен. — Может, она была в море. Увидела, как мимо плывет баул, подобрала его, а владелец потребовал его обратно. Или она отправилась с кем-то на рыбалку, они наткнулись на баул. Тот, кто ее зафрахтовал, выудил его. Она стала возражать, они поспорили. Пиф-паф. Совсем необязательно, что она занималась сбытом наркотиков. Но факт остается фактом: по всей яхте разбросана первоклассная травка.
— Значит, ее подбросили.
— Тоже может быть. — Шугар покачал головой, вернулся на кушетку, откуда было видно Атлантику.
— У нее были деньги, — сказал Торн. — Какого черта ей было связываться с наркотиками?
— Она когда-нибудь обсуждала с тобой свое финансовое положение?
— Нет.
— Так почему…
— Ей принадлежал остров Отдохновения. Это место стоит миллионы. Она и доктор Билл вложили туда кучу денег. Так какого черта?
«Ладно, ладно», — сказал Шугармен. Он развернулся на кушетке, посмотрел назад, на стену с фотографиями.
— Я собираюсь поговорить с Сарой. Ты знаешь, как с ней можно связаться?
