Бренда Новак - Убежище
— И тем не менее, — сказал Боннер, — при чем тут убийство кота?
— Это сообщение для меня.
Хоуп закрыла глаза и покачала головой. Разговор с родителями прошел не слишком удачно. Мать неохотно пообещала, что присмотрит за Сарой, — неохотно, потому что тем самым она признавала, что Эрвин может быть опасен. Но Джед ее даже не выслушал. Они сразу начали ругаться, и он бросил трубку. Вот почему она позвонила Боннеру. Вчера он слышал угрозы Эрвина. Она надеялась, что он выслушает ее и поймет, как тот опасен.
— Он оставил мертвого кота у моей двери.
— Мне жаль слышать это, но я не очень понимаю, чего ты от меня хочешь.
— Ты должен убедить святых братьев, что Эрвин психически неуравновешен. Он может кому-нибудь навредить, Боннер. И с этим надо что-то делать.
— И что же именно? Он еще никому не навредил. Думаешь, братья отлучат его от церкви за убийство кота? Сомневаюсь, что их волнует какой-то кот из Сент-Джорджа. И в любом случае это твое слово против его. Не стану напоминать, как они сейчас к тебе относятся.
«Они»? Хоуп знала, что вчера Боннер относился к ней так же, как остальные святые братья.
— Ты мог бы передать им его вчерашние слова.
— А Эрвин ответит, что просто разозлился и на самом деле так не думает.
Хоуп опустила голову на руку и потерла ноющий висок.
— Боннер, Фейт имела полное право уехать от него.
— Не могу с тобой согласиться, — ответил тот. — Я не верю в развод, и ты это знаешь. К тому же Фейт носит его ребенка.
— И что?
— А то, что я ничего не могу здесь поделать. Не могу же я сказать, чтобы он бросил своего ребенка. Как я могу, если сам так однажды поступил?
Да, это было проблемой. Полиция сказала ей примерно то же самое. Она может получить судебное решение, запрещающее Эрвину к ним приближаться, но нет никаких гарантий, что Эрвин станет его придерживаться. Как ни надеялась она на полицию и знакомых в Супериоре, никто не мог ей помочь. Никто не может круглосуточно следить за Эрвином. Никто не может гарантировать, что он не вернется и не…
Хоуп посмотрела на горестно опущенные плечи мистера Париса, она жалела, что вчерашнее доброе отношение стоило ему любимца. Она понимала, что со временем он свыкнется и, может, даже заведет нового кота. Он был крепким стариком. Но они с Фейт не могут больше жить с ним по соседству, не зная, где будет нанесен следующий удар.
Она должна что-то с этим сделать. И прямо сейчас.
— Где ты была? — спросила Фейт, выглянув на крыльцо, где Хоуп снимала обувь для работы в саду.
Та сосредоточенно расставляла ботинки, чтобы иметь возможность не смотреть на сестру. У нее до сих пор перед глазами стояло лицо мистера Париса, тот момент, когда она рассказывала ему об Оскаре. У нее самой наворачивались на глаза слезы и перехватывало горло.
Она не позволит себе к кому-то привязываться. Каждый раз это приносит боль. Она уже раз обещала себе, что больше никому не позволит сделать себе больно. Но, как оказалось, это не помогло.
— Я просто полола сорняки, — ответила Хоуп через вставший в горле ком.
— Я только что была в саду, и тебя там не было.
— Я помогала мистеру Парису.
— Сегодня мы тоже пойдем по магазинам?
Магазины. Ради чего? Хоуп больше не чувствовала себя в безопасности в собственном доме. И безусловно, она не может позволить поселить в нем новорожденного. Вдруг Эрвин вернется, пока она на работе? Или вломится в дом, пока они спят? А если он появится после рождения ребенка, то по меньшей мере попытается его украсть. А по большей…
Она поежилась при воспоминании об искалеченном тельце Оскара. И проговорила, сморгнув слезы:
— Не сегодня. Нам надо упаковать вещи. Мы уезжаем на некоторое время.
Фейт резко вскинула голову:
— О чем ты говоришь? У меня ребенок скоро родится.
— Я знаю. Но мы не можем здесь оставаться. Эрвин… — Она откашлялась. — Он может вернуться.
— Я думала, мы позвоним родителям и попросим их попытаться остановить его.
Хоуп уже пробовала и знала, что это бесполезно. Даже если бы родители и Боннер были на их стороне — а они не были, — у Эрвина была масса возможностей вредить им и действовать на нервы. Оставаться здесь было слишком рискованно. Особенно в свете скорого рождения ребенка…
— Я уже звонила маме и Джеду.
— И что они сказали? Они согласны позаботиться о Саре? — с тревогой спросила Фейт.
— Мама проверит, чтобы Сара была в безопасности, но…
— Но?
— Но Эрвин, кажется, еще опаснее, чем я думала.
— Что ты имеешь в виду?
Желая сосредоточиться на чем-то обыденном, Хоуп начала отряхивать с джинсов прилипшую грязь.
— Мы должны исчезнуть. И прямо сегодня. Фейт прижала руку к груди и сделала шаг назад.
— Как ты можешь так говорить? А как же твоя работа?
— Скажу начальству, что у меня внезапно сложилась чрезвычайная ситуация в семье и некоторое время я не смогу выходить на работу.
— И оно с этим согласится?
— Может быть.
— А если нет?
— Хорошая медсестра-акушерка найдет работу где угодно.
— Но что, если больница не даст тебе рекомендации из-за внезапного увольнения? — сказала Фейт.
— Совсем не обязательно. Я ни разу не опаздывала. Я почти не пропускала смен. Я часто работала в выходные и праздники, подменяя других. Моя начальница всегда очень хвалила то, как я работаю. Она может посмотреть сквозь пальцы на отсутствие предварительного уведомления об уходе.
— Но ты оставляешь здесь не только работу. Что будет с твоим домом?
Фейт обвела взглядом комнату, и Хоуп, поддавшись искушению, сделала то же самое, выхватывая взглядом сшитые и разрисованные вещи за все годы своей жизни здесь. Все было так хорошо устроено, тщательно подобрано. Ей было здесь очень удобно. И безопасно.
Но теперь уже нет. Ни она, ни Фейт уже не были здесь в безопасности.
— Хоуп, прости. Это все из-за меня, — сказала Фейт. — Я не должна была уезжать с тобой.
— Ничего подобного. Вот домой ты лучше бы не звонила. Надеюсь, что в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем сделать это. — Увидев на лице сестры страдание, Хоуп себя одернула. Фейт всего восемнадцать. Учитывая нехватку жизненного опыта и эмоциональную неразбериху последних дней, ее действия совершенно понятны.
— На твоем месте я, быть может, сделала бы то же самое, — сказала она. — И в любом случае, если мы будем тратить время на сожаление о своих прошлых ошибках, нам это не поможет. Нам надо строить планы на ближайшее будущее.
— И какие? — Фейт играла с кончиком косы, и Хоуп захотелось уговорить ее распустить или даже подстричь волосы. — Куда мы можем поехать? В Солт-Лейк-Сити?
Хоуп заперла за сестрой дверь.
— Я знаю одно место, — сказала она. — Оно находится в Нью-Мексико.
— Но я никогда не была за пределами Юты. Откуда ты узнала про это место?
— Там я родила своего ребенка, — сказала Хоуп. Но не стала добавлять, что Отем, возможно, до сих пор живет там. И она уже десятилетняя девочка.
Поездка была долгой и жаркой. В других местах света, может, и была весна, но в Аризонской пустыне, казалось, уже наступило лето. Это особенно чувствовалось, поскольку едва они достигли Сидар-Риджа, как в машине Хоуп сломался кондиционер. И к тому времени, когда они доехали до национального парка «Петрификлд форест», что находился недалеко от границы штатов Аризона и Нью-Мексико, у Хоуп к спине прилипла от пота блузка, а раздражительность выросла в разы. Почти весь предыдущий день они перевозили вещи Хоуп на арендованный склад. Потом провели ночь в мотеле, не желая неприятных сюрпризов от Эрвина, и тронулись с места около пяти утра. Эта пара деньков выдалась напряженной.
— Я все равно не понимаю, почему ты не разрешила мне спросить у мистера Париса, не можем ли мы взять с собой Оскара, — проворчала Фейт, снова поднимая тему, о которой они уже несколько раз начинали спорить.
— Я уже сказала тебе, мистер Парис никому его не отдаст, — сказала Хоуп.
— А я думала, что мистера Париса он не слишком заботит.
Хоуп тоже думала, что кот ее не заботит. Но, обнаружив его безжизненное тельце у себя на крыльце, она поняла, что ошибалась. Как бы ей ни хотелось обратного.
— Ты не можешь просто подойти к чужому человеку и попросить у него его любимца, — сказала она.
— Ты говорила, что Оскар обычно ходит сам по себе. Не похоже, чтобы мистер Парис хорошо о нем заботился, до того как он не пришел к нам.
Хоуп поставила локоть на дверцу машины и вздохнула.
— С животным нам было бы труднее найти, где жить, — сказала она, подыскивая веские причины.
Фейт отвернулась к окну, раздумывая об отсутствии возможности взять с собой кота, и в машине снова наступило молчание. Они вообще не очень много разговаривали. О чем говорить, если они обе сейчас уезжали от привычных мест и упорядоченной жизни. Хоуп не знала, как долго они пробудут в Инчантменте. Она боялась, что возвращение может оказаться для нее слишком болезненным. Что она будет искать сходство с собой в лице каждой девочки возраста Отем. Но она бросила свой дом в Сент-Джордже, потому что знала, что никогда больше не сможет чувствовать себя там в безопасности.
