Бренда Новак - Убежище
К счастью, у нее уже был подобный опыт. Вот почему она смогла уехать, сделав один-единственный звонок на работу в больницу.
Уф. Последние одиннадцать лет закончились так быстро, как первые шестнадцать. Только на сей раз ей пришлось коротко попрощаться со своими знакомыми. С Джефом, с которым она время от времени ходила на свидания, с медсестрами, с которыми она работала, и кое с кем из соседей. И наконец, она повидалась на прощание с мистером Клингером и мистером Ливингстоном — они пришли помочь им с Фейт перевезти вещи. Она заходила к мистеру Парису попрощаться. Она не стала просить его помочь с переездом, не желая, чтобы Фейт узнала об Оскаре. А остальные ее друзья и соседи…
Она решила, что не будет о них думать. Как не будет думать об Оскаре. Или Эрвине. Или Боннере…
К ее огорчению, список становился все длиннее.
— Ты выглядишь усталой, — сказала Фейт.
Она слишком мало спала в последние несколько ночей, чтобы восемь часов сна в мотеле могли полностью восстановить ее силы. Но она не могла просить Фейт сесть за руль. У той не было водительских прав. Мужчины же в Предвечной апостольской церкви все водить умели. Это был еще один способ держать женщин в общине беспомощными и зависимыми.
— Со мной все в порядке, — ответила Хоуп. — А ты как?
— Мне было бы лучше, если бы со мной был Оскар.
— Может, ты заткнешься об Оскаре? — не выдержала Хоуп.
Фейт поджала губы, скрестила руки на груди и стала смотреть прямо перед собой.
Хоуп положила голову на руку, жалея, что не придержала язык.
— Извини.
— Все нормально. Я знаю, что все это нелегко для тебя. И причем по моей вине.
— Это не твоя вина, это вина наших родителей. И нелегко нам обеим.
Ко всему прочему, Фейт переезжала уже второй раз за неделю, прожив всю жизнь в одном и том же маленьком городке.
— Думаешь, мы приняли правильное решение? — спросила Фейт.
— Сейчас мы в безопасности. Так что я думаю, это была хорошая идея.
Хоуп чувствовала, что Фейт внимательно смотрит на нее.
— На что похоже то место, куда мы сейчас направляемся? Здесь все кажется… — она глянула в окно на пустыню, которая тянулась по обе стороны дороги, насколько хватало глаз, — таким пустынным.
— Инчантмент совсем не такой, — сказала Хоуп, вспоминая густые прохладные леса в горах Санге-де-Кристо, заснеженные вершины и быстрые горные реки, словно прорезавшие изнутри редко заселенное пространство. Ущелье Рио-Гранде было недалеко от «Зачарованного круга»[17], где к северу от Таоса находился маленький курортный городок Инчантмент и все пахло соснами и пиньонами[18]. — Там вокруг нетронутая дикая местность, но все приспособлено для туристов. Много маленьких симпатичных магазинчиков и лыжных баз.
— А где мы будем жить?
— Снимем что-нибудь.
У Хоуп не было времени заранее что-то заказывать, но Инчантмент уже однажды защитил ее. И она не сомневалась, что он сделает это и во второй раз — и защитит ее сестру. Прощаясь десять лет назад с Лидией Кейн и Паркером Рейнольдсом, она думала, что прощается навсегда. Лидия тогда посоветовала Хоуп «отпустить душой» ребенка, которого она отдала, начать все с нуля и никогда не оглядываться назад. И быть счастливой. Хоуп тогда приняла ее слова всем сердцем.
Как говорится, никогда не говори «никогда». Хоуп тогда думала, что и в Супериор больше никогда не вернется.
— Как же мы будем жить, если у тебя нет работы? — спросила Фейт.
— Я уже сказала тебе: я найду работу.
— Где?
— В Нью-Мексико много больниц и частных врачебных практик. Если там признают ютовские лицензии, я точно смогу найти себе место. А если нет, я найду подработку, пока не получу себе новую.
— Но что мы будем делать, пока ты не найдешь себе работу? — спросила Фейт. — Я слышала, как ты говорила по телефону с хозяином дома. Тебе не вернут аренду за последний месяц, поскольку ты не уведомила о своем отъезде за тридцать дней.
— Я оставила дом в очень хорошем состоянии и получу отданный за него залог. Это лучше, чем ничего.
У Хоуп свело судорогой ногу, и она приподнялась, чтобы снять спазм. Она вела машину уже почти десять часов, и от сидения в одном положении у нее затекли руки и ноги.
— Мы можем жить на мои сбережения — какое-то время.
Это прозвучало сомнительным даже для нее самой, но Фейт ничего не сказала.
— А твоя мебель и остальные вещи? То, что ты оставила храниться на складе?
— Подождут, пока мы их не заберем.
— И когда это будет?
Хоуп сама хотела бы это знать.
— Точно не знаю. Давай сначала приедем в Инчантмент и посмотрим, как там будет.
Фейт откинула голову на подголовник.
— Откуда ты узнала об Инчантменте? Ты долго жила в Нью-Мексико?
Достаточно долго, чтобы Инчантмент изменил ее.
— Не очень, но мне там действительно нравилось.
— Значит… это в какой-то степени возвращение домой?
— Не совсем.
Фейт опустила ресницы. Хоуп думала, что она заснула, но сестра снова заговорила.
— Каково это — заниматься любовью? — вдруг спросила она.
Хоуп глянула на раздутый живот сестры:
— Ты же знаешь, каково это.
— Я говорю не о сексе.
Хоуп перевела взгляд на изящные черты ее лица. Ей хотелось сказать, что это одно и то же. Только это было бы неправдой. Они с Боннером были молоды, неуклюжи и неопытны в сексе, но между ними тогда произошло нечто большее, чем просто секс. То, чего она больше никогда не испытывала. Она, как и все остальные люди, знала, чем отличаются любовь и секс.
— Заниматься любовью — это… что-то вроде духовного опыта, — признала она. — Ты получаешь все и физически, и эмоционально, и это лучше… — Она попыталась найти подходящее сравнение, но получилось примитивное: — Лучше чего угодно, — нескладно закончила она.
— Думаешь, мы с тобой когда-нибудь выйдем замуж и заведем нормальную семью?
Уже начало садиться солнце. Оно окрашивало окружающую пустыню в золотой и оранжевый цвета и отражалось впечатляющими красками в зеркале заднего вида.
— Наверное, да, — сказала Хоуп, придав своему голосу ради блага сестры побольше оптимизма. Тот факт, что, уезжая, она оставляла такого приятного, как Джеф, парня без единой мысли сожаления, подсказывал, что она сама, скорее всего, никогда не выйдет замуж. Но она надеялась, что Фейт выйдет.
— Это не должно быть для тебя так уж трудно. Ты молода и красива.
Фейт подтянула ремень безопасности.
— Ты красивее меня и тоже не старая.
Может, Хоуп и не была старой, но ощущала себя именно такой. Она чувствовала себя древней и иссушенной, как пустыня, через которую они ехали.
На ночь они остановились в Альбукерке, а следующим утром снова двинулись в путь. Перейдя в горную, дорога сузилась, а окружающий пейзаж стал сильно отличаться от пустыни, по которой они ехали накануне. Высокие утесы и вертикальные обрывы нависали над зелеными поросшими соснами долинами с небольшими осиновыми рощами. Земля стала цвета кофейной гущи, и все пахло такой… свежестью.
Хоуп открыла окно, позволив ветру раздувать ей волосы. Они начали спускаться в долину, где, как она знала, они найдут Инчантмент. Городок, сидящий среди гор, как драгоценный камень в руке Господа. Крутые кольца горного серпантина в конце концов перешли в прямое шоссе Пасио-де-Сьерра, и вскоре Хоуп уже смогла увидеть виднеющийся впереди город.
— Мы приехали? — сонно спросила Фейт, вытаскивая себя из дремы, когда они поехали медленней соответственно знаку ограничения скорости.
— Да.
— Здесь красиво.
Хоуп сделала глубокий вздох, в глубине души обнимая город, как старого друга. В нем мало что изменилось — только появилось новое треугольное здание с табличкой на двери «Активный туризм», несколько новых магазинчиков легкой одежды и придорожное кафе под названием «Подсолнух». А все остальное — редакция местной газеты с огромными окнами, расписанными золотыми надписями, маленькое почтовое отделение с развевающимся флагом, здание полиции из бруса и необожженного кирпича, а через пару домов от него библиотека и Торговая палата и аптека в одном здании с видеопрокатом — все точно так, как она помнила. Здание Американского легиона сверкало ослепительной белизной, а цветущие бугенвиллеи перед гостиницей «Утренняя заря» занимали гораздо меньше места, чем раньше, но по-прежнему находились все на том же месте. И даже пыльный трейлерный парк, что располагался на окраине города, ничуть не изменился. Как и двадцать лет назад, десяток-полтора домиков на колесах стояли на утоптанной земле, с первым же снегом превращавшейся в грязное месиво.
Хоуп стало интересно, живет ли еще там Зак Вон. Она как-то столкнулась с ним в момент кардинального поворота в своей жизни — в «Слим Джим», маленькой, темной закусочной, где грубые деревянные столы освещались свечами, а стейки были той же толщины, что и тарелки. Зак был большим и сильным, и лет восемь назад он ее просто сразил. Не в романтическом смысле, просто тот факт, что он водит трейлер и живет в нем, произвел на нее сильное впечатление. Вероятно, потому, что она верила — если сможет найти, где жить, ей не придется отдавать ребенка.
