По острым камням - Ирина Владимировна Дегтярева
— Не очень-то получалось у тебя его отговорить от профессии нелегала все эти годы, — неуверенно напомнил генерал, чувствуя, как этот небритый тип, которого он знает больше двадцати лет, выкручивает ему руки, не сходя со стула и не меняя расслабленной позы.
— Я на самом деле и не пытался. Пока что. А теперь вот что-то сомнения одолели. Это, знаете, как в природе у ворон. Они запоминают, что в прошлом году в их гнезде вылупились чужие птенцы, а потому в нынешнем году упорно отгоняют кукушек от своих гнезд. Неприятные воспоминания их тревожат, — Горюнов поморщился и снова поискал глазами пепельницу, достав смятую пачку сигарет из кармана и положив ее на «взлетную полосу» полированного стола.
Евгений Иванович посмотрел на Петра долгим взглядом, обошел стол вокруг, поднял трубку телефона.
— Витя, принеси нам с Петром Дмитричем чайку, пожалуйста. И сахару побольше, — он повесил трубку и добавил: — Ты же любишь сладкий?
Они молча дождались, когда майор принес чай. Пока ждали, генерал достал из шкафа пепельницу и поставил перед Горюновым. Улыбнулся и похлопал его по плечу. Можно было подумать, что он заискивает, но Петр не был так наивен.
Александров демонстративно положил в чашку гостя пять ложек сахара, размешал, как маленькому, убрал ложку и подал чашку Петру.
— Петя, так что ты хотел?
«Петя» смекнул, что золотую рыбку он хорошо почистил, замариновал, поджарил, теперь она готова исполнять желания, а заодно утолить его информационный голод.
— Меня тут озадачили кое-какой справкой из вашей службы. Мягко говоря, неполной.
— Ты толкаешь меня на должностное преступление? — ласково спросил Евгений Иваныч. — Ну, продолжай…
— Это напоминает математическую задачку. Есть три персонажа, сидящие в Пакистанской тюрьме. Один из них пошел на сотрудничество с местным полицейским, связанным, вероятно, агентурными узами с… — Горюнов отпил чая, — возможно с легальной разведкой, а может, и с нелегалом. Нам дали выдержки из разговора полицейского и одного из заключенных той тюрьмы.
Петр сделал паузу, позволяя генералу вспомнить, если тому есть что вспоминать. Телефоны в кабинете генерала молчали, и Горюнов сделал вывод, что Евгений Иванович попросил майора Витю пока отвечать на звонки. Кроме кремлевской связи. Но по ней Александрова, к счастью, пока не беспокоили.
— Допустим. Слышал я об этом. Ты не упомянул один существенный нюанс в отношении этих трех, да и полицейского. Хотя, не важно. И что тебя не устроило в той справке?
Горюнов понял, что генерал намекает на пол этих четверых — все они женщины. А главное, справка, переданная в УБТ проходила через руки Александрова. Или, во всяком случае, с ним советовались, кому в УБТ лучше адресовать диктофонную запись.
— Поговорить бы с тем заключенным лично. Кстати, где он теперь?
Генерал промолчал, а Горюнов продолжил мечтать:
— А еще лучше с тем полицейским. Он меня очень заинтересовал.
— Уж не думаешь ли ты отправится в Пакистан? Самоуверенный наглец! — фыркнул Евгений Иванович. — Забудь! Никто тебе адреса, пароли, явки не даст. Вот ты своего Тарека кому-нибудь отдал бы?
— Евгений Иванович, зачем мне дали эту Джанант? Где мне ее искать? — уже не таясь спросил Петр.
Генерал рассмеялся и развел руками:
— За что купили, за то и продали. Одно могу сказать, услугами Тарека ты можешь воспользоваться. Хотя ты ведь и без меня с ним связь имеешь? Ну, молчи-молчи. И не только ведь с ним? Придержал кого-то про запас с прошлых лет? Ладно, скажу так: девушка непростая, ну, это ты и так понял. Наши специалисты долго крутили запись и так и эдак, разбирали на составляющие, думали использовать сами. Но в итоге пришли к выводу, что дело будет слишком трудоемкое, да и по сути это специализация УБТ. Ну а там и про тебя вспомнили. Так вот единственное, что выудили из всей этой болтовни. Смущает татуировка…
— Меня тоже, — вставил Горюнов.
— По описанию Хатимы девушка богатая, образованная, а, стало быть, из высшего общества. А татуировки, как нам сказали специалисты, делали в большинстве кочевники…
— Мусульмане не признают татуировки. В том-то и дело. Это более древняя история. Видел я старух с синими наколками на носах, на лбу. Они их еще кое-где делают, но об этом умолчим.
— Ты старух раздевал, что ли? — пошутил генерал. — Как же ты дошел до жизни такой?.. Так все-таки, возникли сомнения. Несоответствие. Она бедуинка? Но они только сперва были за халифат, а затем ситуация поменялась. Какая-то тут загвоздка. Интересная история с «Вилаятом Хорасан». Хорошо бы девку эту отловить, уже хотя бы для того, чтобы пресечь канал, по которому боевики из Ирака и Сирии переходят в Пакистан и Афганистан. Ты же знаешь, у меня сын в Афганистане. Так Виталик по поводу этого «Хорасана» выражает большую обеспокоенность. Как и «Аль-Каида», как ИГ, как большинство подобных организаций… «Ведь если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно», — как говорил незабвенный поэт. Кому это нужно, в общем и целом, понятно. Тем же, кому понадобилось создавать предыдущие организации. В Афганистане американцы воюют с талибами, а «Хорасан», как филиал ИГ, противодействует талибам. Талибы благосклонны к шиитам, талибы — это только пуштуны, воющие за свои идеи на своей земле. А ИГ — сборная солянка, люди без родины, без дома, наемники.
Горюнов внимательно слушал Александрова. Евгений Иванович был в какой-то период нелегалом в Афганистане. Уж он-то хорошо знал талибов.
— Имя, — пробормотал Горюнов. — Почему они назвали ее имя полностью? Это подлинное имя? Если она такая опытная, такая авторитетная, как Хатима ее описывает, почему не соблюдает конспирацию?
— Согласен. Я подумал о том же, когда прочел стенограмму. Поэтому поначалу заподозрил фальшивку. Какая-то, понимаешь, Хатима случайно становится свидетелем одной судьбоносной встречи. Слышит и запоминает, — генерал поднял указательный палец, — имя этой таинственной леди, что не так-то просто. К тому же Хатима ведь не разведчица. С чего такая феноменальная памятливость?
— Это выглядит почти как шутка: «я не злопамятный, просто я злой и память у меня хорошая», — кивнул Горюнов. — Хотя, кто знает, на что способна отчаявшаяся женщина. Если надежды питала относительно Джанант, то уж имя запомнила. Тем более, Касид говорил о ней с придыханием. И что вас привело к уверенности, что это не подлог?
Евгений Иванович взглянул поверх головы Горюнова. Петр знал, что у него за спиной висят часы.
— Петя, полчаса еще и мне надо уезжать. Не взыщи. А что касается достоверности… Все тот же Касид с его восторженностью… Он говорил по телефону с кем-то и упоминал имя Джанант. Это имя должно о чем-то говорить собеседнику. Значит Джанант — фигура известная в кругах ИГ. Женщин они не жалуют, это не курды. У них бабы, конечно, воюют, адские
