Дерек Картун - Летучая мышь

Сквозь стоны и посвисты ветра за стеной я уловил, как треснула под чьей-то ногой сухая ветка. Зашуршал гравий — будто сыпались в чашку кукурузные хлопья. К дому подкрадывались по меньшей мере двое. Будь это случайные люди, они бы уже позвонили в дверь. Я пошарил по полу ногой, нашел туфли и надел их, накинул халат. Пистолет с взведенным курком сунул в карман халата. Наощупь отыскал дверь и вышел в коридор как раз в ту минуту, когда Бонтан щелкнул выключателем и зажег свет — у него на плечах был красный плед.

— Хорошо, что я ещё не успел заснуть, — сказал он, — Вы тоже слышали?

— Да.

— Оружие у вас есть?

Я похлопал себя по карману. У него оказался маузер старого образца.

— Ариана считает, что кто-то вас выследил. Обычным грабителям здесь делать нечего.

— Я бы заметил, — возразил я. — Я был очень осторожен…

Бонтан усмехнулся:

— Даже во Франции за журналистами не гоняются по всей стране и не навещают ночью. — Он сделал ударение на слове "журналистами", но я притворился, будто не заметил, спросил только:

— Что делать будем с этими шутниками?

Мы уже спускались по лестнице к дверям.

— Они наверняка заметили свет, — сказал Бонтан. — Если их это не остановило, значит, настроены ребята серьезно. Дадим-ка парочку предупредительных выстрелов…

Застекленная дверь выходила как раз на дорожку, с которой слышались шаги. Бонтан знаками показал, что мне следует прижаться к стене, и стал открывать. Он только ещё собирался откинуть крючок, как посыпались стекла, раздалось негромкое "пффф" — выстрел был сделан из пистолета с глушителем, пуля попала в стену справа от меня. Бонтан выстрелил сквозь образовавшуюся дыру, грохот потонул в шуме ветра.

— Машина подъехала всего одна, — произнес он, — Стало быть, их не более четверых. Ну, может, пятеро…

— Я слышал шаги двоих.

— Минимум двое, максимум пятеро.

Свет на верхнем этаже погас, послышались шаги босых ног, к нам спускалась Ариана. — Обойдемся без света, — сказала она спокойно, будто не происходило ничего необычного.

— Ты револьвер взяла? — спросил Бонтан.

— Взяла.

Тут снаружи выстрелили снова, и пуля, пробив дверь, опять угодила в стену, на этот раз посыпалась штукатурка.

— В кустах прячутся, — определил Бонтан. — Метрах в четырех отсюда. Сделаем вылазку, а то они достанут нас с другой стороны. Вы оба оставайтесь здесь, а я вылезу в окно гостиной и зайду со стороны сада. Авось это их озадачит.

Через несколько минут в саду прогремело сразу три выстрела. Из кустов просвистели в ответ три пули — стрелявшие били в направлении, где находился Бонтан.

— Не беспокойтесь за него, — сказала Ариана, — Он не пропадет.

— Я отвлеку их на другую сторону дома, а вы постреливайте время от времени отсюда, — предложил я.

— Идет, — согласилась она.

Очутившись в столовой на другом конце коридора, я, несмотря на тьму кромешную, почувствовал, что в комнате кто-то есть: тянуло холодным воздухом сквозь открытое окно.

— Они уже здесь, — крикнул я Ариане и мгновенно упал ничком. Выстрел пуля просвистела слева. Я выстрелил на звук — кто-то невидимый вскрикнул, простонал коротко, под упавшим телом тяжко затрещали половицы.

— Попал! — крикнул я снова, — оставайтесь на месте, может, он только ранен.

Как я ни прислушивался — в комнате ни звука. То ли тот, кто вторгся сюда, убит, то ли просто выжидает. Пошарив руками в темноте, я обнаружил ножку стола и по ней дотянулся доверху, нашел пепельницу. Что было сил запустил ею в стену, она ударилась, отскочила с металлическим лязгом. Если бы лежавший только притворялся убитым, он не упустил бы такой шанс… Но в комнате снова воцарилась тишина. Я поднялся, отыскал выключатель и зажег свет.

Он лежал ко мне ногами, упираясь головой в стену. Мой выстрел швырнул его навзничь и, похоже, падая, он сломал себе шею: так неестественно повернута голова. Над левым глазом чернеет аккуратная дырочка. Тонкая струйка крови успела заполнить глазную впадину и стекает по щеке на борт черной кожаной куртки. Другой глаз уставился на меня, рот широко открыт. Крови не так уж много, но пульс можно и не проверять. Совсем молодой парень, не больше двадцати двух. Смуглый, худой — скорее всего, араб. Садовая жирная земля прилипла к подошвам тонких туфель. Кто бы он ни был но уж не полицейский, это точно.

Выстрелив пару раз в окно, чтобы напомнить о себе нападавшим, я ухватил его за лодыжки и выволок в коридор. Голова глухо стукнулась о порог. Поспешно обшарил его карманы. Удостоверение личности: Махмуд Бен Баллем. Алжирец. Парижский адрес — Менильмонтан. Может, документ и настоящий. Больше ничего интересного: стофранковая банкнота, связка ключей, несколько листков, на которых нацарапано нечто неразборчивое, огрызок карандаша, фото улыбающейся женщины — блондинка, простоватая.

Из зала снова донеслась стрельба, в ответ — едва слышные выстрелы из пистолета с глушителем, стрелял тот, кто засел в кустах возле входа. Но я уловил и другой звук: кто-то находился с моей стороны дома — видно, нас пытаются окружить.

— Вы в порядке? — крикнул я Ариане.

— Вполне, — громко ответила та, чем спровоцировала новый залп. Бонтан тут же пальнул из глубины сада. Я рассчитывал, что наших визитеров смутит столь мощная оборона. Выстрелив пару раз в сад из гостиной, я на цыпочках взбежал наверх и учинил пальбу из окна спальни — пусть думают, что нас тут целый взвод. Вроде как в старых фильмах, когда единственный из осажденных, оставшийся в живых, ползет от одной амбразуры к другой, паля из ружей, принадлежавших мертвецам. Бонтан подхватил мою идею — его выстрелы раздавались то с одной стороны сада, то с другой.

Я снова спустился и присоединился к Ариане, — она стояла, прижавшись к стене возле двери, из которой вылетели стекла.

— Сюда они больше не сунутся, — шепнул я ей, — Может, встретив такое сопротивление, они уберутся?

В тот же миг со стороны столовой послышался глухой удар и громкие проклятья. Это оказался Бонтан, влезший в разбитое окно. Я проводил его в гостиную и показал труп. Он только и сказал:

— Пусть забирают это добро с собой, нам оно ни к чему. — После чего без видимых усилий наклонился и взвалил убитого на плечо, — Доставлю прямо к машине.

Он взял со стола карманный фонарик и шагнул в окно, бросив на ходу:

— Продолжайте стрелять!

Мы в Арианой ещё постреляли в разные стороны, но нам никто не ответил, и я начал опасаться за Бонтана: что, если его обнаружили? Мы мучительно прислушивались к звукам, доносящимся снаружи, пока, наконец, сквозь завывания ветра услышали, как отъехала машина. И тут же раздались шаги по гравию и перед нами предстал Бонтан. Вид у него был довольный.

— Сорок восемь девятнадцать пэ-пэ семьдесят пять, — сообщил он, Успел заметить, когда они повернули на шоссе.

Я записал номер машины.

— Они разговаривали между собой?

— Еще как. По-арабски. Похоже, поссорились.

— Махмуда куда дели?

— Усадили за руль. Только вряд ли он повел машину.

До самого утра мы убирали стекла, грязь и осыпавшуюся штукатурку. Потом Ариана приготовила чай. Когда мы уселись за стол, она глянула мне в глаза:

— Ну, в чем дело?

— Понятия не имею. Может, они приходили по ваши души?

— Исключено, — ответил Бонтан, — Мы никого не интересуем.

— Насколько мне известно, я тоже, — сказал я, — И уж точно никто не знал, куда я поехал.

— Стало быть, за вами следили. Надо поискать в вашей машине передатчик.

— Я проверил перед отъездом. Но, может, прозевал, хотя не думаю. Если охотились именно за мной, тогда простите, что причинил столько хлопот. И спасибо за помощь.

Бонтан пожал плечами:

— Они не так уж старались. Видно, наемники. И заплатили им не больно много. Тот, кто их нанял, пожадничал. Вот они и отступились.

— Попробуем все же поспать, — предложила Ариана.

Утром мы с Бонтаном дюйм за дюймом обследовали мою машину. Прибор обнаружил он — квадратная металлическая коробочка была подпаяна под заднее левое шасси и выглядела как элемент конструкции. Точно такую же с виду, но пустую подпаяли с правой стороны. Расчет верный — если ищут единичный предмет, то не обратят внимание на парные. Передатчик действовал от автономной кадмиевой батарейки, рассчитанной, по моему предположению, часов на сто. Вполне достаточно, чтобы держать меня под контролем, пока можно будет перейти к другому способу общения.

Так кто же мною интересовался: французская контрразведка или автошкола Марсо? Черт её знает, чем она занимается, эта школа. Или ещё кто-нибудь со стороны? А месье Баум? Нет, этого быть не может — тогда следовало бы считать дураком или плутом покойного Артуняна и, стало быть, моего шефа Эндрью Пабджоя. В это я поверить не мог — тем более, что беднягу-то и убили за то, что взялся мне помочь.