Монс Каллентофт - Осенний призрак
Каждый должен заниматься своим делом, так гораздо лучше.
Бумаги в папках и документы на жестких дисках рассказывают о тех случаях, когда люди делали не то, что должны, — по крайней мере, в этом Юхан уверен. Какого дерьма здесь только не найдешь! На какое дерьмо только не выйдешь через эти бумаги! А может, они ничего и не найдут. Ведь иметь сомнительную репутацию не противоречит закону.
Папки помечены датами, в некоторых случаях именами. Они просмотрели лишь несколько из них. Йерри Петерссон был, похоже, аккуратный человек, каждый документ на своем месте. Это не уменьшает объема работы Юхана и Вальдемара Экенберга, хотя и несколько упрощает ее.
Имена на папках неизвестны Юхану, кроме одного: Гольдман. Манящая тень, кажется, больше из области фантастики, хотя этот человек и существует в действительности. Форс звонила, говорила о связи Петерссона с Гольдманом, а теперь папка с его именем лежит на столе перед Юханом. Как минимум тридцать документов, испещренных цифрами — своеобразными символами алчности.
Голос у Малин грубоватый, какой бывает от алкоголя, немного усталый и печальный. С каждым днем она выглядит все более измотанной, и Юхан хочет спросить ее, как она себя чувствует. Но Малин Форс не из тех, с кем можно болтать об эмоциональных переживаниях.
Дверь открывается с сердитым скрипом. В проеме стоит Вальдемар, отягощенный двумя коробками. В них папки с бумагами и жесткие диски.
«То, что мне сейчас надо», — думает Юхан, но Вальдемар воспринимает эту работу как наказание. Вероятно, в какой-то степени так оно и есть: Свен хочет держать этого печально известного безумца под контролем. Слухи верны: Якобссон сам не раз видел, как Вальдемар вытягивает из людей информацию. Однажды он прижал пистолет к шее одного подозреваемого, чтобы добиться от него правды или того, что полицейский считал правдой. Иногда это работает, но только в краткосрочной перспективе. В конце концов насилие всегда кусает себя за хвост.
Вальдемар небрежно бросает коробки в угол комнаты и распрямляет спину. Он фыркает и пыхтит, бормочет что-то насчет того, что ему нужна сигарета. Потом садится за стол, и Юхан видит, как неудобная прорезиненная обивка стула прогибается под спиной коллеги.
— Черт, что за дерьмо на нас спихнули!
— Если нам повезет, всплывет что-нибудь, с чего мы, по крайней мере, могли бы начать, — отвечает Якобссон.
Он вспоминает, как прибирался в квартире своих родителей четыре года назад, когда умер отец, всего лишь через несколько месяцев после матери. Как рылся в бумагах, искал что-нибудь, из чего можно было бы извлечь деньги: ценные банковские бумаги или выигрышный лотерейный билет — единственный способ для его родителей получить более-менее существенную сумму. Но ничего такого он не находил. И ему было стыдно.
— Ты веришь в это? — спрашивает Вальдемар.
— Нет.
— Что же указывает на то, что этот Петерссон был таким негодяем? Был ли он связан с преступным миром города? Надо навести справки. Я мог бы выйти и переговорить кое с кем.
— Сейчас сосредоточимся на бумагах, — устало отвечает Юхан.
Вальдемар вытаскивает пачку сигарет из кармана пиджака и протягивает Юхану.
— Хочешь? Ты не против, если я закурю?
Комната наполняется тошнотворным табачным дымом.
В здании полицейского участка курить запрещено, но Якобссон не может сказать «нет», не хочет выглядеть неженкой со слабыми легкими в глазах настоящего парня.
«Почему меня должно заботить, что он обо мне подумает?» — спрашивает себя Юхан.
Тем не менее его это заботит.
Они рассеянно пролистывают бумаги. Юхан потребовал несколько дополнительных мониторов и клавиатур, чтобы читать документы с жестких дисков Петерссона здесь, в комнате.
С чего начать? Ни малейшего понятия. И Вальдемар высказывает вслух его собственную мысль:
— Чертовски много работы. Нам нужна помощь. И потом, там будет информация по финансам, в которых я, честно говоря, ничего не смыслю. А ты?
Юхан качает головой:
— Немного.
— Нам нужен кто-нибудь из отдела экономических преступлений.
— А еще лучше для начала как следует поискать в Интернете. Не найдем ли мы там чего-нибудь подозрительного? В том числе и касающегося его отношений с Гольдманом.
Вальдемар роняет черную папку на пол, ругнувшись, поднимает ее и кладет высоко на полку.
«Бумаги, бумаги, бумаги», — думает Юхан.
Жизнь бизнес-юриста, адвоката, производителя бумаг. И скрытого преступника? Нельзя, имея таких знакомых, как Гольдман, самому оставаться чистым. Или все-таки можно?
В Гугле имя Йерри Петерссона упоминается 1 278 989 раз. Положим, в тысяче случаев речь идет о том самом Йерри Петерссоне. Несколько раз встречается и название его фирмы в Стокгольме — АО «Адвокатская контора Петерссона».
Юхан просматривает последние годовые отчеты. Похоже, юрист работал один, никого не нанимал, даже секретаря. Правда, были аудиторы, с которыми он даже не встречался. И никакой отчетности после того, как он купил замок. Только бумаги, подтверждающие то, что деятельность фирмы прекращена. В то же время он открывает новую фирму, «Ром продакшнс», чтобы развивать Скугсо. Бегло просматривая документы, Юхан не нашел в них ничего подозрительного, при всей своей неосведомленности в теме финансовой отчетности.
«И все-таки довольно много упоминаний», — думает он, стараясь не обращать внимания на тяжелый кофейно-табачный запах, распространяемый коллегой, наклонившимся прямо к его уху.
Теперь они сидят за столом Юхана в общем офисном помещении, работать в закрытой комнате стало невыносимо.
Множество раз под именем Йерри Петерссона упоминается семнадцатилетний игрок в гольф из города Арбуги.
Часто имя Петерссона встречается рядом с именем Гольдмана: в статьях в «Дагенс индастри», «Веканс афферер», «Сверье дагенс нэрингслив».[27] Такое впечатление, что Петерссон был доверенным лицом Гольдмана, пока тот жил за границей, посредником в его контактах с властью и СМИ.
В нескольких случаях речь идет о деловых контактах. Но никаких сенсационных историй, только скучные, на первый взгляд совершенно нормальные, торговые соглашения.
И вот имя Йерри Петерссона всплывает в связи с неким компьютерным предприятием, проданным фирме «Майкрософт» в начале 2002 года. Петерссон был, по-видимому, одним из инвесторов этого предприятия и от продажи должен был получить двести пятьдесят миллионов крон.
Юхан присвистнул.
— Вот дьявол! — вздыхает Вальдемар.
«Работа бизнес-юриста сделала тебя денежным мешком, — думает Юхан. — Но, черт возьми, после этой сделки ты стал просто неприлично богат!»
Они читают о компании.
Ничего такого, что указывало бы на раскол. На первый взгляд все вполне корректно. Ничего подозрительного, просто масса новоиспеченных счастливых мультимиллионеров.
И вот снова Гольдман.
Если верить статье, написанной в этом году, в то время, когда истек срок давности преступления Гольдмана, он проживал на Тенерифе. К статье прилагаются фотографии дородного, чем-то похожего на жабу мужчины с темными волосами и в солнцезащитных очках. Мужчина сидит за рулем большого спортивного катера в залитой солнцем гавани.
— Вот с чего мы должны начать, — говорит Юхан.
— Так мы и сделаем, — соглашается Вальдемар. — Однако не мешало бы и порасспросить моих знакомых.
Свен Шёман меряет шагами свой кабинет. Вероятно, в таких случаях ему не хватает его большого живота, надежной круглой опоры для сложенных в замок рук, помогающей думать. Вместо него под бежевой рубашкой и пестрым коричневым пиджаком пустота.
Карим Акбар стоит возле своего письменного стола. Он только что звонил в Стокгольм и просил помощи у экономического отдела.
Пресс-конференция через двадцать минут.
Только что они получили предварительный отчет от Карин. Вскрытие тела Йерри Петерссона показало, что он умер от удара по затылку тупым предметом, возможно камнем. Ножевые ранения, всего около сорока, были нанесены, скорее всего, после его смерти либо потери сознания от удара по голове. В легких нет воды, а значит, он точно был мертв, когда попал в ров. По состоянию трупа можно предположить, что смерть наступила между четырьмя и половиной седьмого утра, он пролежал в воде не более четырех часов. Убийство — вот единственно возможное заключение. Преступник может быть как мужчиной, так и женщиной. Раны достаточно глубокие, но не настолько, чтобы их не могла нанести женщина. Судя по направлению ударов, убийца правша.
Осмотр автомобиля Петерссона еще не закончен, но на склоне замкового холма ничего найти не удалось: дождь уничтожил все возможные доказательства.
В самом замке тысячи различных отпечатков пальцев. Многим из них, вероятно, десятки лет, но нет ничего, что указывало бы на преступление. Имущество жертвы как будто нетронуто. Никаких свидетельств убийства с целью ограбления. В часовне и прочих замковых строениях все так же чисто.
