Себастьян Фитцек - Терапия
Черт побери!
Наверху открылась дверь ванной. Значит, через пару секунд на пороге появится Анна и увидит, что содержимое ее кошелька разбросано по полу.
Опустившись на колени, Виктор трясущимися руками принялся собирать деньги под непрекращающийся звон телефона. У него были коротко подстрижены ногти и тряслись руки, поэтому никак не получалось подцепить монеты.
На лбу выступил пот, он был близок к панике и вдруг вспомнил, как давным-давно отец именно в этой комнате показывал ему, что удобно собирать монеты при помощи магнита. Как же ему сейчас не хватало той большой черно-красной подковы, чтобы скорее выбраться из унизительной ситуации.
— Пожалуйста, подойдите к телефону, — крикнула Анна откуда-то сверху. Наверное, она стояла на лестнице. Из-за звонков Виктор нечетко слышал ее шаги.
— Хорошо, — крикнул он, понимая, что его слова лишены всякого смысла. Перед диваном лежало еще с десяток монет, а одна откатилась к камину.
— Пожалуйста, говорите, я подожду. Я не против такого перерыва.
Голос Анны звучал все ближе. Виктор удивлялся, почему она до сих пор не вошла, как вдруг застыл, глядя на свою ладонь. Монеты. Это были не настоящие деньги. То есть не современные. Старые немецкие марки, которыми уже не пользовались после перехода на евро. У Изабель, правда, тоже лежала в кошельке одна марка для тележек в магазине. Но у Анны их было штук пятьдесят.
Зачем?
Кто она? Зачем ей эти старые деньги? Почему у нее нет никаких документов? Как она связана с Жози? И почему она не возвращается в гостиную?
Виктор действовал без промедления, не раздумывая. Сунув полупустой кошелек обратно в карман, он двумя руками запихнул оставшиеся монеты под диван, надеясь, что Анна не будет пересчитывать деньги и не полезет случайно под диван.
Лихорадочно глядя по сторонам, он заметил на полу скомканную бумажку, которая, видимо, выпала из кошелька вместе с деньгами. Он машинально сунул ее в карман джинсов и уже хотел встать.
— Что случилось?
Виктор обернулся и увидел Анну. Наверное, она бесшумно прокралась в комнату. Виктор даже не слышал скрипа двери.
— Я тут… да я просто… — Он осознал, как нелепо все это смотрится со стороны. Она на три минуты вышла в туалет, а вернувшись, застала его, мокрого от пота, на корточках перед диваном. Как же это объяснить? — Я…
— Ваш звонок. Ничего не случилось?
— Звонок?
И тут он понял, почему Анна не входила в комнату. Он даже не заметил, что телефон замолчал. Видимо, Анна решила, что он говорит по телефону, и вежливо ждала в коридоре.
— Ах да, звонок, — глупо повторил Виктор.
— Да.
— Ошиблись номером. — Он привстал, хотя ноги подкашивались, и тут же вздрогнул, когда телефон вновь зазвонил.
— Кто-то очень настойчив, — улыбнулась Анна, усаживаясь на диван. — Может, подойдете?
— Я? Да, наверное… — запинаясь, проговорил Виктор, но наконец взял себя в руки. — Я поговорю на кухне. Извините, скоро вернусь.
Анна улыбалась все так же безмятежно, и Виктор вышел.
Сняв трубку на кухне, он понял, что что-то забыл. Что-то важное. Что может стоить ему доверия Анны.
Монета. Перед камином.
Но у него не было времени, чтобы над этим раздумывать. Он полагал, что самое волнительное событие дня позади, однако первые же слова, прозвучавшие из телефонной трубки, показали, что он ошибался.
Глава 21
— Это однозначно женская кровь, Виктор.
— Сколько лет?
— Трудно сказать. — Голос Кая звучал с каким-то странным эхом.
— Почему?
— Потому что я сыщик, а не генетик!
Виктор потер затылок, но головная боль от этого не прошла.
— Где ты сейчас?
— В больнице в Вестэнде, в коридоре перед лабораторией одного моего приятеля. Вообще-то здесь нельзя пользоваться мобильными телефонами, а то у них свихнутся приборы.
— Да-да, знаю, давай быстрее.
— О'кей, мой друг — биохимик. Он в обеденный перерыв изучил кровь. Из твоей ванной в бунгало. Там все так перепачкано, что взять пробу было нетрудно.
— Ладно, ладно. И что он выяснил?
— Ну, как я уже сказал, это кровь женщины или девушки, которой больше девяти, но меньше пятидесяти лет. Скорее даже сильно меньше пятидесяти.
— Жози было двенадцать, когда она пропала.
— Я это помню, но это не может быть кровь твоей дочери, Виктор.
— Почему ты так в этом уверен?
— Она слишком свежая. Ей два, от силы три дня. А твоя дочь пропала уже четыре года тому назад.
— Не надо мне об этом напоминать, — прошипел сквозь зубы Виктор, приоткрыв кухонную дверь. Дверь в гостиную была закрыта, но Виктор не исключал возможности того, что Анна может подслушать. Поэтому заговорил еще тише: — Хорошо. Это не кровь Жозефины. Но скажи, что мне думать про Анну и ее историю. Она подробно описала мою дочь, мой загородный дом, а теперь еще и виллу в Шваненвердере. Все сходится, Кай. Она была там — у меня в доме. Она даже описала толпу репортеров перед виллой.
— Хочешь это выяснить? — спросил Кай.
— Да.
— Тогда скажи ее полное имя.
Виктор хотел вздохнуть, но зашелся в приступе кашля.
— Ее зовут… — Ему пришлось отодвинуть трубку, пока кашель не прошел. — Прости, я простудился. Итак, слушай. Ее зовут Анна Роткив, она детская писательница, видимо, успешная, особенно в Японии. Ее отец — американец, работал на радио ВС США, рано умер от тромбоза, это была врачебная ошибка. В детстве она жила в Стеглице, а последние четыре года провела в Парковой клинике в Далеме.
Детектив медленно повторил последние слова, очевидно, записывая информацию.
— Хорошо, я все проверю.
— Но сначала сделай еще кое-что.
На том конце раздался вздох.
— Что?
— У тебя еще есть ключи от Шваненвердера?
— Такая цифровая карточка?
— Да.
— Есть.
— Хорошо. Пойдешь в мой кабинет, откроешь сейф. Код — дата рождения Жози в обратном порядке. Вынь все диски. Там целая стопка, не перепутаешь.
— Что за диски?
— Полиция тогда просила сохранить все записи наружных камер слежения в первый месяц после пропажи Жози.
— Да, помню, они надеялись, что в толпе любопытных окажется похититель.
— Точно. Просмотри записи первой недели.
— Так их же сто раз изучали. Без всякого результата.
— Но тогда искали мужчину.
— А кого же должен искать я?
— Анну. Изящную блондинку, которая стоит среди журналистов. У тебя сейчас есть ее данные, ты легко найдешь в Интернете ее фотографию.
Связь стала лучше, видимо, Кай зашел из коридора в лабораторию.
— Хорошо. Ради тебя я проверю информацию об Анне и посмотрю записи. Но не строй иллюзий. Ее истории, конечно, интересные, но у них слишком много разрывов. Не забывай, в твое бунгало влезли на прошлой неделе.
— Ясно. Я понимаю, к чему ты клонишь. Но объясни, что там случилось, если это никак не связано с Жози. Ты сам видел, что вся ванная в крови. Ты хочешь сказать, что в моем загородном доме зарезали не Жози, а другую девочку?
— Во-первых, это не обязательно кровь именно девочки. А во-вторых, нет.
— Что значит «нет»?
— В твоей ванной никого не зарезали, Виктор, это кровь не из раны.
— Как же это можно запачкать все кровью и никого при этом не поранить? — закричал Виктор. Он устал и одновременно был так взволнован, что уже не думал, подслушивает его Анна или нет.
— Я тебе с самого начала пытаюсь сообщить. В крови обнаружены клетки слизистой оболочки.
— Что это значит? — спросил Виктор и сразу же сам все понял. — То есть у кого-то…
— Вот именно. Успокойся. Анализ однозначен — это менструальная кровь.
Глава 22
Наше время. Клиника в Веддинге. Палата 1245
Стемнело. В коридорах клиники автоматически включилось освещение. В бело-желтом свете потолочных ламп доктор Рот казался бледнее обычного. Виктор Ларенц впервые заметил, какие у него большие залысины по углам лба. Раньше их удачно скрывали падающие вперед волосы, но в последний час Рот часто проводил рукой по волосам, открывая залысины.
— Вы нервничаете, доктор Рот?
— Нет. Это любопытство. Мне очень интересно, чем все закончится.
Виктор попросил воды, и Рот подал ему стакан с соломинкой, чтобы пациент мог пить со связанными руками.
— У меня тоже накопились вопросы, — продолжил Рот, когда Виктор сделал глоток.
— Какие?
— Например, почему вы не искали Синдбада? Если бы у меня пропала собака, я ни минуты не мог бы усидеть спокойно дома.
— Вы правы. Я и сам удивлялся своему равнодушию. Полагаю, все мои силы и эмоции я истратил на поиски дочери. Я ощущал себя старым воякой, в жизни которого было столько боев и сражений, что, слыша очередной сигнал «К атаке!», он преспокойно остается сидеть в окопе. Вам подходит такое объяснение?
