Александра Олайва - Последняя
Этой ночью мне снятся землетрясения и электронные карапузы с клыками. Утром я разбираю лагерь и плетусь на восток по дымной ленте дороги. Пусть я не в состоянии сфокусировать глаза, но мысли у меня сфокусированы. Мне необходимы припасы. Новый рюкзак, ботинки и пища – какая угодно, лишь бы не арахисовое масло. Опять тревожусь из-за воды: я как будто вернулась назад во времени. На сколько дней? На три, на четыре? По моим ощущениям, это происходило несколько недель назад. Я вернулась к тому времени сразу после ужасного голубого дома, после болезни, когда смогла снова двигаться, но еще не нашла магазинчик. У меня нет еды, почти нет воды – и я двигаюсь на восток, высматривая подсказку, а подсознательно боюсь, что ее вообще не будет. Все совершенно так же, вот только теперь я не вижу и осталась без обуви.
Это было бы комично, если бы так не раздражало. Я иду медленно, слишком медленно. Но стоит мне попытаться ускориться, как я спотыкаюсь или наступаю на что-нибудь острое. Кажется, будто моя левая ступня превратилась в громадный синяк с громадным волдырем.
Утро холодное и бесконечное. Эта туманная монотонность хуже робокойота, почти так же тяжела, как та кукла. Если им хочется меня сломить, то они на правильном пути: надо заставить меня бесконечно брести куда-то, ничего не видя и ни с кем не разговаривая. Никаких испытаний, где ты либо справляешься, либо проигрываешь. Спасательная фраза постоянно заползает мне в голову, дразнит меня. Впервые я жалею о том, что настолько упряма. Хочу быть больше похожей на Эми: просто пожать плечами и признать, что с меня хватит.
А что, если… что, если я пойду быстрее, несмотря на зрение? Может, я споткнусь по-настоящему. Может, растяну лодыжку серьезнее, чем Этан. У меня будет серьезное растяжение… может, даже перелом. Или если я буду неосторожно обращаться с ножом? Может, он сорвется и лезвие воткнется мне в руку – настолько глубоко, что с помощью аптечки первой помощи с раной справиться не удастся? Обстоятельства не позволят мне продолжить. Я буду вынуждена выйти, и все скажут: «Твоей вины в этом не было». Муж меня поцелует и посетует на мое невезение, но при этом скажет, как он рад, что я снова дома.
Эта мысль не лишена привлекательности. Не преднамеренно себя травмировать, конечно, а просто позволить себе сделать ошибку. С каждым шагом эта идея кажется мне все менее нелепой… и тут я замечаю впереди какое-то туманное здание. Несколько осторожных шагов – и я вижу бензозаправку. Самодельное объявление «Бензина нет» прикреплено к колонкам – такое крупное, что даже без очков я могу его прочесть на расстоянии нескольких сотен шагов. Мое внимание полностью возвращается к игре – и у меня тревожно сжимается сердце. Приблизившись к заправке, я вижу россыпь домов на второстепенной дороге слева от меня.
Перекресток украшен цветным мусором. Щурясь, я вижу, что это установленные на газоне объявления. Вижу объявление о наборе в младшую бейсбольную команду, какую-то чушь в поддержку национальной стрелковой ассоциации. Одно объявление просто призывает: «Покайтесь!» На самом краю этого набора – еще один стенд, покрытый бамперными наклейками, больше десятка. Среди наклеек в глаза бросается одна: голубая стрелка, указывающая налево.
Цвет неправильный – чуть более темный, чем тот, который выдали мне. Я не уверена, что эта стрелка предназначена именно мне – может быть, я делаю натяжку, – но мне так нужны припасы, а Эмери предупреждал, что подсказки не всегда будут очевидными. Чем я рискую, пойдя в направлении этой стрелки – хотя бы немного? Если я ошиблась, то вряд ли сильно отклонюсь от маршрута.
Поворачиваю на север. Продолжая идти, я напряжена и насторожена, но не замечаю ничего необычного, за исключением тишины. Первое здание, которое мне попадается – это кредитный союз. Кажется, он закрыт. Может, сегодня воскресенье, а может, все служащие заперлись внутри и прячутся, пока я не пройду. Я не вижу ничего голубого. Еще через несколько минут я добираюсь до второго здания, которое чуть отстоит от дороги. Пересекаю небольшую парковку, чтобы подойти ближе. Вижу витрины, фигуры внутри. Люди? Кажется, они не двигаются. Приблизившись, я понимаю, что фигуры в витринах – это манекены, расставленные вокруг палатки. Я щурюсь, чтобы прочитать вывеску над входом. «Все для похода». Я моментально думаю про свой разорванный рюкзак и потерянный ботинок.
Дверь заперта. Такого еще не было. Я стою на ступеньках и думаю. В правилах запрещалось вести машину, бить людей по голове и гениталиям и использовать какое бы то ни было оружие. Про кражу со взломом там ничего не говорилось, насколько я помню. На самом деле было сказано, что любое найденное укрытие или ресурсы – это законная добыча.
На одном из женских манекенов надет голубой жилет и пушистая шапочка в тон. Небесно-голубые, моего цвета.
Я бью локтем в нижнюю часть застекленной двери. Стекло разлетается, а испытанная мной боль ни в какое сравнение не идет с тем, что я уже испытала за эти последние дни. Засунув руку в дыру, отпираю дверь изнутри. Я снимаю рюкзак и куртку и вытряхиваю ее – на тот случай, если в рукаве застрял осколок стекла. Курткой обматываю левую ступню. Входя в магазин, я ступаю очень осторожно, чтобы не проколоть свой самодельный тапок. Под каблуком правого ботинка хрустит стекло. На полу я вижу листок бумаги. Поднимаю его, подумав, что это может быть подсказка. Развернув его, я читаю:
«ЛИЦА СО СЛЕДУЮЩИМИ СИМПТОМАМИ: ВЯЛОСТЬ, БОЛЬ В ГОРЛЕ, ТОШНОТА, РВОТА, ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ, КАШЕЛЬ – НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЕСЬ В ОЛД-МИЛЛСКИЙ КЛУБ ДЛЯ ОБЯЗАТЕЛЬНОГО КАРАНТИНА».
Несколько секунд я непонимающе смотрю на этот листок. А потом срабатывает цепочка связей, словно падают костяшки домино, и я понимаю. Я понимаю все. Исчезновение операторов, тот домик, тщательное устранение всех живых с моего пути… Сценарий поменяли! Я помню, как еще до отъезда из дома изучала гугл-карты того района, где, как нам сказали, будут идти съемки. Я заметила зеленое пятно неподалеку: Национальный парк «Край света». Я помню, потому что мне понравилось название, хоть оно и было похоже на «Конец света». Но, возможно, именно эта ассоциация сработала. Возможно, близость парка к нашей съемочной площадке не была случайной. Откуда мне знать: может, мы стартовали именно там.
Вот же хитрожопые!
Я роняю листовку на пол. Это подсказка, которая говорит мне не куда направляться, а где я нахожусь. Что за сюжет скрыт за этим реквизитом? Все в этом магазине в моем распоряжении.
Первой я беру пушистую шапочку с витрины. Стаскиваю ее с головы манекена и натягиваю на свои спутанные волосы. Затем направляюсь к кассе, где стоит кулер с газировкой. Как минимум десяток бутылок воды. Я хватаю одну и высасываю целиком. Наполняю мои фляжки, забираю остальное. Перехожу к вращающейся стойке с батончиками. Их тут чуть ли не десять сортов. Я набиваю карманы теми разновидностями, которые мне знакомы, а потом съедаю один. Лимонный. Сладкий, как десерт, но мне наплевать. Заглатываю его моментально и тут же вскрываю второй. Но после двух я останавливаюсь, чтобы желудок не взбунтовался. Четыреста калорий: ощущается как настоящий пир.
Потом иду по проходам между стеллажами, наслаждаясь свалившимся на меня богатством, прикасаясь к одежде, фонарикам, походным плиткам… Я решаю, что это приз, который я получила за то, что прошла испытание с койотом. Я уже и забыла, что меня должно ждать вознаграждение.
У стенда с обувью я вижу те идиотские не-ботинки, которые носит Купер. Интересно, он еще в игре? Должен был бы остаться. Ему в последнем испытании тоже достался койот? А может, каждый получил что-то свое, что-то соразмерное нашим способностям. Куперу дали медведя, который пробил когтистой лапой его рюкзак. Если Хизер еще в игре, ей досталось нечто нелепое: летучая мышь или паук – хоть я и сомневаюсь, чтобы она продержалась настолько долго. Если бы мы заставили ее действовать самостоятельно, она сдалась бы уже в ту вторую ночь. Не могу себе представить, чтобы она выдержала одиночное испытание с любым реквизитом. Тот паренек-азиат – я не помню его имени – получил енота или лису, нечто поменьше койота, но хитрое. Белка для Рэнди, конечно… а, нет: целая компания белок. Наверное, это надо назвать стайкой.
Но какое бы испытание у них ни было, я надеюсь, что они тоже вызывали помощь. Надеюсь, что все, кроме меня, вспомнили фразу экстренного выхода и орали ее в небеса.
Надеюсь, с ними все в порядке.
Я нахожу туристические ботинки, которые мне нравятся – легкие и водонепроницаемые, – и иду с этикеткой в подсобку: левая дверь ведет туда, где хранится обувь. В комнате совершенно темно, там нет окон. Только у меня из-за спины туда проникает немного дневного света. Тут не пахнет.
Я возвращаюсь в магазин, нахожу фонарик и батарейки к нему. Мои негибкие пальцы не справляются с упаковкой, а нож пришел в полную негодность. Перехожу к выставке многофункциональных складных ножей. Секунду колеблюсь – нам запрещено любое оружие, – но выбираю ножик себе по руке и раскладываю самое длинное лезвие. При этом я напоминаю себе, что они называются «мультитулы» и не опаснее того ножика, который мне выдали в начале шоу. Вскрываю упаковку батареек. Это становится похожим на игру «найди клад». Найди предмет А, чтобы получить доступ к предмету Б, найди предмет В, чтобы открыть предмет А. Ощущение победы, которое я испытываю, вставляя батарейки в фонарик, оказывается странно острым, и именно это ощущение заставляет меня насторожиться. Меня хотят убаюкать. Очень скоро что-то пойдет не так. В подсобке меня что-то дожидается.
