Черный халифат - Ирина Владимировна Дегтярева
* * *
Петр пересел за руль еще сонный. Поспал всего часа два, теперь пришла очередь Зарифы отдыхать. Она была в лиловом чаршафе, надушилась немилосердно.
Когда он, сидя за рулем, дожевывал бутерброд с привкусом духов Зары, которыми, похоже, пропиталось все в салоне пикапа, его новоиспеченная жена уже посапывала на заднем сиденье.
Его немного беспокоило, как отнесется Аббас к приезду Зарифы, да к тому же в качестве жены Поляка.
Но сперва надо пересечь границу без эксцессов, найти Аббаса… Глядя на довольно живописные горы в окно машины, Петр подумал, что с самолета они напоминают глубокие морщины на теле каменного великана. Пятьсот, тысяча, полторы тысячи над уровнем моря… Уже на тысяче уши слегка закладывало.
Петр выбирал дороги по навигатору, но сообразуясь с безопасностью. Где меньше вероятность натолкнуться на полицию, Берк проконсультировал по маршруту – великодушно и бесплатно.
Пустынные горные дороги, узкие, с осыпями, успокаивали своей безлюдностью.
«Хорошо бы так ехать и ехать, – размышлял он. – И не приезжать… Во всяком случае, туда, куда направляемся».
До того, как его сменила за рулем Зара, и до того, как он проспал два часа, Петр читал Зарифе лекцию о шариате и о поведении женщины в халифате. Девушка внимала испуганно, постепенно осознавая, во что ввязалась… Под поликом, под ногами Петра, кроме автомата и нескольких рожков с патронами лежали еще два пистолета. 9-мм СМ9 турецкой компании Sarsilmax. В пистолете что-то было от браунинга, а что-то от чешского CZ-75. По сути, за основу СМ9 турки взяли итальянский пистолет Tanfoglio Force. Мощный и удобный для скрытого ношения.
Пистолет пришелся Петру по душе, и это хоть как-то скрасило полученное им довольно гневное послание из Центра.
Идею пробираться в Сирию с девицей Центр отверг, но альтернативы не предложил. Вообще вдруг выразил сомнение в затее после дополнительной информации от Горюнова о причинах отъезда Аббаса. Они им показались надуманными, впрочем, как и самому Петру, а значит, надеяться на активную помощь Аббаса не стоит и даже опасно соваться и в Сирию, и в ИГИЛ.
Петра взбесило такое отношение Центра. Сперва дернули из Ирака, где он вообще-то делом занимался, тем же самым ИГИЛ, центром подготовки боевиков, который усиленно искал и куда стремился проникнуть к Абу Саиду, возглавлявшему этот центр. Устроили аттракцион с омусульманиванием, не дали поработать Сабирову, готовившемуся выполнить задание. Торопили, подгоняли… А теперь отбой? Вернее, приказали ждать до принятия решения.
Горюнов пытался отложить выезд в Шанлыурфу. Однако Берк сказал: «Или сейчас, или никогда», имея в виду свой переезд с семьей в Европу.
«Крысы бегут с корабля, – пришло на ум сравнение Петру. – Чего-то Берк боится. А если учесть, что служит в полиции, то знает больше других. Раз ему пора ноги уносить, значит, горячо. Турки поняли – надо хотя бы видимость создать по борьбе с теми, кто способствует вербовщикам переправлять пополнение для ИГИЛ».
Таким образом, сидеть, пялясь на Босфор в ожидании указаний из Центра, Петр не мог себе позволить. Иногда необходимо действовать по ситуации. А самое главное, он помнил Аббаса, их долгое общение и довольно теплое отношение, возникшее в результате этого общения. Горюнов верил своей интуиции. Может, поэтому и был до сих пор жив. И поэтому ехал сейчас вместе с Зарифой, неумолимо приближаясь к Шанлыурфе, глядя на окружающий мир через залитое дождем стекло, включив посильнее кондиционер, так как ехали на юго-восток и ощутимо теплело… * * *
Вместе с Берком в Шанлыурфе их ждал какой-то бородатый тип с мясистым носом и низким угрюмым лбом. Они сели в пикап, при этом напарник Берка зыркнул на Зарифу так, что Петру стало не по себе. Хоть Зарифа уже прикрыла лицо краем чаршафа и виднелись лишь глаза, подведенные черным карандашом, взгляд бородатого был как рентген.
Он спросил у Берка по-арабски:
– Что за девка? О ней речи не было.
– Его жена. Как собачонка за ним бегает…
Петр едва сдержал эмоции, склонился к навигатору, установленному на приборной доске. «А Берк хитер, – подумал он. – Знает же наверняка, что мы только поженились».
То, что Берк владеет арабским, не удивляло. Многие мусульмане читают Коран на арабском, а вот то, что бородатый говорил, как коренной житель Ирака… Он, по-видимому, посчитал, что Петр не знает арабского. Галиб, как назвал его Берк, будет сопровождать новоиспеченных супругов по территории Сирии к месту дислокации одного из отрядов ИГИЛ, который возглавляет Аббас.
У Берка была сумка с едой. Они не стали нигде задерживаться. Только заправили полный бак и несколько канистр, лежащих в кузове пикапа.
Проехали древними улицами Шанлыурфы уже в темноте. Было душно, моросил дождь.
Миновали дома-пещеры, где жили бедняки, большую «красную» мечеть. До границы около сорока пяти километров ехали молча. Петр прижимался к спинке кресла, ощущая рукоять пистолета, заткнутого за пояс. Он нервничал довольно сильно, мурашки бегали по спине и затылку. Галиб ему не понравился категорически.
С каждым новым человеком, приближающим Горюнова к ИГИЛ, будь то Берк или Галиб, у него создавалось ощущение, что он вошел в шахту, и чем глубже, тем страшнее и чернее.
– Надо бы остановиться. Совершить салят, – сказал Петр по-турецки.
– Некогда, – отрезал Берк нервозно.
– «И ночью усердствуй в нем добровольно для себя – может быть, пошлет тебе твой Господь место достохвальное!» – по-арабски процитировал Коран Петр о ночной молитве – тахаджуд с явным укором в голосе. То, что позволительно Берку, не позволительно кандидату в ИГИЛ. – Надо остановиться.
– Вон там, на обочине, «карман» есть, – сквозь зубы процедил Галиб.
Горюнов не только планировал бросить порцию пыли в глаза новому знакомому, но и нащупать линию дальнейшего поведения с Галибом и ему подобными.
Галиб, несмотря на недовольство Берка, также решил присмотреться к новичку Кабиру Салиму. Оставив Зарифу у машины совершать молитву, они отошли в сторону на десяток метров, захватив молельный коврик из багажника и пятилитровую канистру с водой. У Петра в кармане куртки был пластмассовый туристический компас, по которому он определял направление на Мекку. Помогли друг другу совершить омовение. Галиб, очевидно, ожидал, что Кабир начнет молитву, и Петр начал по-арабски:
«Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! Нет бога, кроме Аллаха, Терпеливого, Щедрого! Нет бога, кроме Аллаха, Высокого, Великого! Пречист Аллах, Господь семи небес и семи земель и того, что на них, и что между ними, и что над ними, и что под ними, Господь великого Трона! И мир над посланниками и хвала Аллаху, Господу
