Дин Кунц - Кровавый риск
Когда они поднимались в ранне-вечернее небо, Такер поинтересовался, где будет прятаться Симонсен. Симонсен утверждал, что абсолютно ничего не знал о готовности Нортона уклоняться от закона ради баксов. Он не касался нелегальной работы, тем не менее, Нортон знал, что его партнёр всегда стоял у окна, наблюдая за такими действиями, как будто бы в тайне завидовал, что пропускает такую завораживающую миссию. Он должен был стоять там, наблюдая и немного ревнуя, немного боясь.
Затем аэродром и ангары скрылись из глаз, и они взяли курс на запад по направлению к городу.
Времени было 2:12, когда вертолёт, нагруженный дополнительными топливными баками, начал самую длительную часть путешествия.
Такер беспокоился, что у Баглио появилась возможность допросить Мерла Бахмана. Водитель находился в особняке больше суток. Если он не получил серьёзных травм, то у Баглио было достаточно времени для того, чтобы его расколоть, у Баглио было достаточно времени, чтобы вытянуть из него всё, что он знал о Такере и остальных.
Нортон что-то сказал, что Такер, увлечённый своими мыслями, не услышал.
– Что? – спросил Такер.
– Я говорю, что загрязнение сегодня занятное, не так ли?
Нортон указал большой рукой вперёд на жёлто-белый смог, который поднимался ото всех кварталов города, окутавший их до большой высоты и извивающийся как клубок змей, дымных змей. Он являл собой ужасающую декорацию, как будто жестикулирующий грациозно гид описывал в тоне, не терпящем возражений, Ниагарские водопады.
– Красота.
– Должен быть грандиозный закат.
– Отлично.
– Очень плохо, что мы не сможем его наблюдать.
– Плохо.
Но Такер не мог себе позволить думать слишком долго о закатах и загрязнении атмосферы.
Возможно, люди Баглио не смогут проследить имя Такера дальше, чем до почтового ящика в центре города. У них есть контакты, да, конечно, есть, но они не обладали исчерпывающей информацией.
Всё же, если они дошли до этого места, но не дальше, он должен будет полностью забыть о личности Такера, принять новое имя, купить все новые документы на это имя, и тщательно избегать встреч со всеми, кто знал его только как Такер.
Это может потребовать денежных затрат и периода относительного бездействия, и, мягко говоря, болью в заднице.
И он не мог надеяться на то, что смена личности предоставит безопасность на длительное время. Раньше или позже один из тех, кто использует его новое имя, может случайно встретиться с кем-то из старого круга, кто ещё помнит личность Такера. После этого будет необходимо второй раз поменять имя, а затем и третий, и четвёртый.
Он не видел этому конца.
Тем лучше думать о том, что водитель ещё ничего не рассказал. Если Баглио не разберётся с Бахманом в ближайшие двенадцать часов, они все будут в полной безопасности.
––––––––
Такер посмотрел на карту, которую развернул на коленях, кинул взгляд сквозь лобовое стекло вертолёта, когда Нортон пролетал под углом к шоссе под ними, и воскликнул: «Там! Это та дорога, которая начинается после поворота на особняк Баглио, и я думаю, что дом находится там, между тех склонов. Если я прав, съезд должен быть совсем близко».
Так и было.
– Хорошая работа! – крикнул он Нортону, ухмыляясь.
Возможно, ему не пришлось бы кричать так громко, если бы салон был должным образом изолирован от расположенного вверху винта вертолёта. Но после нескольких часов, что они находились в воздухе, слушая этот ужасный шум, его уши гудели как внутренности улья в оживлённое весеннее утро, и он кричал, в основном, для того, чтобы слышать себя.
Нортон кивнул головой и сказал: «Это подходящее место для высадки?» Он указал на место поперёк шоссе, в направлении, почти противоположном выезду на дорогу перед домом Баглио. В тысяче ярдов от края дороги лесистая местность прерывалась на несколько сотен футов[49], предлагая чистую, покрытую травой, немного наклонную поверхность между рук леса.
– Достаточно хорошее, – сказал Такер.
Они полетели в ту сторону и, пятью минутами позже, были уже на земле. Нортон заглушил двигатели, дал лопастям замедлиться. Вокруг ушей Такера начали летать пчёлы, пока звон от оглушения не исчез и он не смог услышать что-то ещё.
– Что сейчас? – спросил Нортон.
– Сейчас ты подождёшь здесь, пока я позвоню коллеге, – сказал Такер, отстёгивая поясной и плечевой ремни безопасности, которые врезались глубоко в тело.
Нортон вытянул свои длинные ноги так далеко, насколько смог, в полости под панелью управления и посмотрел вокруг на сосны. «Я знаю, ты талантливый организатор операций, Майк. Бог знает, я был в гуще событий двух из них, и я могу рассказать так много о твоей квалификации, даже не зная толком, что за дьявольщина творится. Но я не могу поверить, что тебе нужна железнодорожная ветка в этих лесах только для того, чтобы иметь возможность созвониться с кем-то по телефону».
Такер улыбнулся. «Здесь нет железнодорожных веток. Но не так далеко отсюда вдоль главной дороги есть территория для пикников с телефонной будкой в конце. Сиди тихо, пока я не вернусь».
Он открыл тяжёлую дверь вертолёта, выпрыгнул, вытянулся и захлопнул её. Пятнадцатью минутами позже он позвонил из будки, расположенной на территории для пикников. Через час после этого Джимми Ширилло заехал на парковку в своём красном «корвете», заглушил двигатели и выбрался наружу, улыбаясь.
Другой мужчина вышел из низкой машины. Он был как минимум на двадцать лет старше Такера, примерно как Пит Харрис, тем не менее, он был стройным и утончённым, как Ширилло, совсем не такой, как грубый Харрис. На нём были очки с толстой оправой и толстыми линзами, волосы он зачёсывал назад, и выглядел, если смотреть выше шеи, как школьный учитель, какими они выглядели на стыке веков[50]. От шеи и ниже он выглядел не иначе как хиппи, в расклешённых голубых джинсах и помятой голубой рабочей рубашке, которая была поверх брюк. Он посмотрел на Такера, немного улыбнулся, направился обратно в «корветт», чтобы взять своё снаряжение, которое было упаковано в наплечный кожаный ранец и небольшой металлический «дипломат».
Ширилло представил их друг другу – Кен Уиллис, фотограф – и они пожали руки. Рукопожатие Уиллиса было безразличным, как будто он думал, что формальности такого рода были пустой тратой времени. Замолчав, Такер посмотрел на его нетерпеливость, необходимость продолжать движение, качество, которое Уиллису было присуще так же, как и Такеру.
– Ты знаешь, что нам нужно? – спросил он Уиллиса.
– Джимми мне рассказал по большей части.
Ширилло Такер сказал: «Ты в нём уверен?»
– Конечно. Он мой дядя, по материнской линии, от брака.
– Только одна вещь, – объяснил Уиллис. – Даже если я соберусь что-то сболтнуть про тебя, я не буду знать, что за чертовщина здесь творится. Я обычно занимаюсь свадьбами и в качестве фрилансера делаю обнажённые фотографии для мужских журналов.
– Это хорошо, – сказал Такер. – До вертолёта пятнадцать минут пешком. Джимми, ты останешься здесь с машиной до тех пор, пока мы не вернёмся. Ты можешь сделать вид, что ты стал засыпать за рулём и съехал с дороги, чтобы вздремнуть – на случай, если остановятся копы и захотят узнать, не занимаешься ли ты праздношатанием[51]. Мы вернёмся до темноты, я надеюсь.
Ширилло вернулся в машину.
Такер поднял «дипломат» Уиллиса из тяжёлого металла и сказал: «Через дорогу. Мы подождём, пока проедут все машины, перед тем, как сделаем это. Нам не нужно раздувать ничью любознательность».
Большое красное летнее солнце уже коснулось вершины горы, на которой покоился особняк Баглио, ласкало пологую линию хребта яркими пальцами и медленно начало заходить. Полная темнота спустилась больше часа назад, настоящий закат загораживал горный склон, но они всё равно собирались добраться и завершить всё, для чего они сюда пришли.
Нортон забрал их с крыши большого белого дома, на дюжину ярдов[52] выше телевизионной антенны, торчавшей справа, когда они добрались до конца газона и обошли его вокруг обратно и на обратном пути наткнулись на дом незадолго до этого.
– Можешь сделать вот так? – крикнул Нортон.
Уиллис энергично покачал головой. «Мне совершенно не нужно ни стукаться об дверь, ни разбивать очки». Он потянулся вперёд и начал стучать пальцами по ветровому стеклу. Они издавали глухой звук: тук, тук, тук.
– Я могу поставить его немного на дыбы, – сказал Нортон.
– И убери его с солнца, – сказал Уиллис, – Чтобы оно не слепило через стекло.
Такер сидел на месте прямо за Нортоном, наблюдал с близкого расстояния за особняком, ждал первого знака от телохранителей Баглио. Ему было интересно, что они подумают, когда выбегут сломя голову и обнаружат полицейский вертолёт, потревоживший их покой.
Нортон наклонил нос вертолёта под углом тридцать пять градусов, достаточно, чтобы они соскользнули вперёд на своих сиденьях, тестируя ремни, которые их ограничивали.
