Иван Царевич и серый морг - Янина Олеговна Корбут
– А ты не слышал, что конкретно тот майор говорил? – всё-таки спросил я у Севы.
– По ответам Маринки понял, что мент настойчиво спрашивал, какие вещи при покойном были. А сам сообщил немного. Я только начало услышал – документов при нём не было. В доме, где всё произошло, он не жил. Никто не ищет. Может, он вообще не из наших мест. Потом они закрыли дверь, и я уже вообще ничего не смог разобрать.
– Если его никто не знает, чего менты суетятся? – удивился я. Сам-то уже успел подумать, что парашютист – какой-то связанный с криминалом субъект, попавший в поле зрения милиции. Вот они и всполошились.
– Работают сообща. Наверное, хотели узнать, не обращались ли к нам родные. Или настоятельно советовали Жабе быстрее закопать. Нет тела – нет дела.
– Может, всё-таки стоило упомянуть про медальон? Это важная деталь, по ней его могут опознать…
– На фиг им эта безделушка? – уже разозлился Сева. – Я чего и говорю: помалкивай. Сдуру ляпнул тебе, теперь вот думай…
– Но они же что-то ищут? Может, как раз этот медальон…
– Я его вообще вчера выкинул. От греха подальше. А если ментов что и интересовало, так это бабки. Наверняка подумали, что мужик мог быть жертвой разборок, надеялись, что при нём была пачка долларов. Наивные. Сейчас уже не те времена.
– И что теперь с ним будет? При мне ещё неопознанных не было, – поспешно пояснил я, пытаясь оправдать свой интерес.
– Теперь, если летун официально невостребованный, все расходы на себя возьмёт государство. Когда придёт время, за ним в трупохранилище приедут гробовщики, положат в деревянный гроб, прибьют крышку гвоздями и повезут на кладбище. Гробы, правда, самые дешманские, иногда даже не обитые тканью. Вот такая петрушка. Одиночество, Иван, это когда тебя некому забрать из морга, – усмехнулся Сева.
Выучили вас на свою голову!
После смены я шёл домой, пытаясь решить: заглянуть в отделение милиции или забыть обо всём. Нет, надо рассказать о пальце, о том, где я его видел. Пусть проводят свои розыскные действия или как там это правильно называется? Высчитывают, откуда он мог приплыть при определённом течении. Вдруг это наведёт на мысли, кто мог отрубить палец человеку и главное – зачем? Следаки должны знать, как использовать такую информацию.
Первое, что приходило мне в голову при виде отрубленного пальца, – это долги. Может, кто-то до сих пор застрял в девяностых и выбивает их таким диким способом. Тогда вероятность того, что мужика сбросили с крыши, возрастает. Хотя зачем сбрасывать того, кто тебе должен? А что, если дело в медальоне? Нет, он тоже особо ценным не выглядит. И как я о нём расскажу? Медальон наверняка у Севы, хоть он и врёт, что выбросил его. Сам, пожалуй, не рад, что взял, но как теперь откатить назад? Сказать, что воруешь у мёртвых? А мне сдавать коллегу будет по-свински. Он же просил никому ничего…
Уже подойдя к крыльцу, возле которого скучали два милицейских газика и серый «вольво», я собрался разворачиваться, потому что сомневался, но в последний момент решил хотя бы заглянуть. Загадал: если дежурный будет на месте, значит, судьба, нет – пойду домой.
Помещение давно требовало ремонта. Я помнил это отделение, потому что в детстве приходил сюда с дедом. Он иногда заглядывал к бывшим коллегам, показывал мне, где трудился в лучшие годы. Теперь, правда, некоторые окна заменили стеклопакетами, но краска на стенах пузырилась, а о первоначальном цвете линолеума оставалось только догадываться.
Дежурный был на месте: пил чай и читал газету. На меня взглянул не сразу, а взглянув, явно расстроился. Огляделся по сторонам, чтобы точно удостовериться, к нему ли я, и пробормотал:
– Вы к кому?
Я попытался путано объяснить, что мы почти соседи, что я из морга, что у нас появился неопознанный труп и я хотел бы узнать, кто это.
– А тебе зачем? – в процессе моего рассказа дежурный, видимо, решил, что перед ним полоумный и церемониться не обязательно.
– У него же должны быть родственники. Я недавно в морге работаю, но такого ещё не было.
– Поработаешь – и не то узнаешь. А если никто не обращался, значит, не ищут дядьку. Мы работаем как положено. Соблюдаем порядок.
– А как личность устанавливаете, если документов нет?
– Ну как… Разными способами: снятие отпечатков пальцев, проверка по учётам МВД, осмотр одежды трупа, предъявление трупа для опознания лицам, предположительно знавшим его при жизни. Проверим и по картотеке потеряшек.
– А по телевизору в новостях будут показывать?
– Ишь, какой умный. Выучили вас на свою голову. Публикация фото лица трупа в газетах всяких, на телевидении тоже возможна.
– Так будете или нет?
– Подожди, сейчас…
Он набрал какой-то номер и, поприветствовав старшего по званию, кратко изложил суть моего вопроса. Выслушал ответ и гаркнул:
– Сделаем!
Повесил трубку и принялся терпеливо объяснять детали:
– Наши ребята должны провести опрос жильцов, обнаруживших труп, выявить лиц, возможно знавших умершего или тех, которые могут оказать помощь в его опознании. Ты представляешь, сколько надо опросить почтальонов, участковых, представителей товариществ собственников жилья, жителей близлежащих домов?
– Когда опрашивать начнёте? – не унимался я.
– Тебе официально ответить?
Я кивнул, а дежурный ехидно ухмыльнулся:
– В срок не более десяти суток выносится постановление о заведении дела по установлению личности неизвестного. Основанием для дела является постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту обнаружения трупа.
Молча выслушав его, я развернулся и пошёл к выходу.
– Всех благ! – крикнул мне вслед дежурный, и я представил, как он насмешливо качает головой.
Я шёл и молча ругал себя за то, что сразу не рассказал об отрубленном пальце, а начал с опознания. Меня посчитали приставучим дурнем и выпроводили с официальной отмазкой. Оставалось надеяться, что труп быстро опознают. Неопознанные лица находились у нас на сохранении не слишком долго. Холодильная камера морга представляла собой комнату, в углу которой находится агрегат, поддерживавший нужный температурный режим. Сама камера была рассчитана примерно на двадцать тел. Но так как других мест для сохранения не было, к тому же на наш морг шла наибольшая нагрузка, порой количество трупов
