Марек Краевский - Пригоршня скорпионов, или Смерть в Бреслау

Мок и Анвальдт чуть не вздрогнули, когда после звонка за дверью Винклера залаяли и зарычали собаки.

— Кто там? — прозвучало из-за чуть приотворенной двери.

Мок ограничился тем, что показал удостоверение: все равно собачий лай заглушил бы любые слова. Винклер с трудом успокоил догов, привязал их и пригласил непрошеных гостей войти. Те, словно по команде, закурили и осмотрелись в комнате, которая напоминала скорей рабочий кабинет, чем гостиную. Невысокий рыжеватый Винклер, уже давно перешагнувший за сорок, являл собой образчик холостяка-аккуратиста. В буфете вместо бокалов и графинчиков стояли переплетенные в полотно скоросшиватели. На корешке каждого была старательно выведена фамилия пациента. Анвальдт подумал, что скорей рухнет этот недавно выстроенный дом, чем какой-нибудь из скоросшивателей окажется не на своем месте. Мок прервал затянувшееся молчание.

— Эти песики у вас для защиты? — спросил он с улыбкой, указывая на догов, лежащих на полу и с недоверием наблюдающих за чужими. Винклер привязал их к тяжелому дубовому столу.

— Да, — сухо ответил врач, запахивая купальный халат. — Так что вас привело ко мне в это воскресное утро?

Мок игнорировал вопрос. Он дружелюбно улыбнулся:

— Для защиты… Ну да… А от кого? Может быть, от тех, что сломали вам пальцы?

Винклер смешался и здоровой рукой потянулся за сигаретой. Анвальдт подал ему спичку. Судя по тому, как врач затягивался, было ясно, что это одна из немногих сигарет, которые ему довелось курить в жизни.

— Так что вам от меня нужно?

— Что вам от меня нужно? Что вас ко мне привело? — передразнил Винклера Мок. Он подошел вплотную к Винклеру и рявкнул: — Вайнсберг, вопросы здесь задаю я!!!

Доктор едва успокоил собак, которые с рычанием рванулись к полицейскому, едва не перевернув стол, к которому были привязаны. Мок сел, подождал немного и совершенно спокойным голосом продолжил:

— Но я не стану задавать вам вопросов, Вайнсберг, а скажу лишь, что нам нужно. Вы предоставите нам все свои заметки и материалы, касающиеся Изидора Фридлендера.

— У меня их нет. Я все передал гауптштурмфюреру Вальтеру Пёнтеку.

Мок внимательно наблюдал за ним. Через несколько секунд он уже был полностью уверен, что Вайнсберг врет. Слишком часто он бросал взгляды на свою забинтованную руку. Это могло означать либо «не станут ли и эти ломать мне пальцы?», либо «Боже, что будет, если гестаповцы вернутся и потребуют от меня эти материалы». Вторую возможность Мок признал более близкой к истине. Он положил на стол пакет, который получил в типографии. Вайнсберг разорвал его и принялся листать еще не сшитую брошюру. Ноготь его костлявого пальца что-то отметил на одной из страниц. Его лицо залила бледность.

— Да, господин Винклер, вы обозначены на этой странице. Это пробный оттиск. Я могу связаться с издателем этой брошюры и изъять и вашу новую, и вашу настоящую фамилию. Так делать мне это, Вайнсберг?

Температура в салоне автомобиля была куда выше, чем на улице, и достигала градусов тридцати пяти по Цельсию. Анвальдт бросил на заднее сиденье свой пиджак, а также большую картонную коробку, оклеенную зеленой бумагой. Он раскрыл ее. Там находились копии заметок, статей и одна кустарно записанная патефонная пластинка. На крышке была надпись: «Случай пророческой эпилепсии И. Фридлендера».

Мок вытер пот со лба и опередил вопрос Анвальдта:

— Это список врачей, медсестер, фельдшеров, акушерок и прочих служителей Гиппократа еврейского происхождения. В ближайшие дни он должен выйти в свет.

Анвальдт взглянул на одну из позиций: «д-р Герман Винклер, Габитцштрассе, 158».

— Вы в силах убрать его из списка?

— Даже пытаться не стану. — Мок проводил взглядом двух девушек, идущих прогулочным шагом вдоль красной стены казарм. На его светлом пиджаке под мышками выделялись два темных пятна пота. — Вы думаете, я буду рисковать столкновением с шефом СС фон Войршем и шефом гестапо Эрихом Краусом из-за коновала, который наговорил репортерам кучу врак?

Во взгляде Анвальдта он заметил нескрываемую иронию: «Но признайся, что эти враки немножко поспособствовали твоей карьере».

IV

Анвальдт сидел в полицейской лаборатории, изучал материалы Вайнсберга и все больше утверждался в убеждении, что паранормальные явления существуют. Он вспомнил сестру Элизабет из приюта. Эта тщедушная невзрачная женщина с обаятельной улыбкой стала причиной необъяснимых, пугающих явлений. Во время ее пребывания каждую ночь в одно и то же время через приют проходила вереница молчаливых людей в пижамах, в уборной с грохотом сваливались чугунные крышки сливных бачков, в зале какая-то темная фигура усаживалась за пианино, и ежедневно в один и тот же час раздавался звонок телефона. Когда же сестра Элизабет ушла — кстати сказать, по собственному желанию, — таинственные происшествия прекратились.

Из заметок Вайнсберга-Винклера следовало, что Фридлендер отличался от сестры Элизабет тем, что не провоцировал никаких происшествий и ситуаций, но предвидел их. После эпилептического припадка он выкрикивал пять-шесть слов, повторяя их, как мрачный рефрен. Доктор Вайнсберг зарегистрировал двадцать пять таких случаев, из которых двадцать три записал на бумаге, а два — на пластинке. Собранный материал он подверг всестороннему анализу, результаты которого представил в двадцатом номере ежегодника «Цайтшрифт фюр парапсихологи унд метафизик». Статья его имела название «Танатологические предсказания Изидора Ф.». Перед Анвальдтом лежал оттиск этой статьи. Он бегло прочел методологическое вступление и углубился в основные выводы Вайнсберга:

«Вне всяких сомнений, установлено, что слова, которые выкрикивал пациент, принадлежат древнееврейскому языку. К такому выводу после трехмесячного анализа пришел берлинский семитолог проф. Арнольд Шорр. Его языковедческая экспертиза неопровержимо доказала это. Она имеется у нас, и мы можем предоставить ее заинтересованным лицам. Каждая профетическая информация больного состояла из двух частей: зашифрованных фамилии и обстоятельств смерти ее обладателя. После трех лет исследований мне удалось расшифровать 23 из 25 сообщений. Расшифровка двух последних исключительно трудна, невзирая на то что они записаны на патефонной пластинке. Понятые мной сообщения можно разделить на такие, которые оказались соответствующими действительности (10), и такие, которые касаются еще живущих людей (13). Необходимо подчеркнуть, что большинство предсказаний Изидора Ф. относятся к лицам, которых он лично не знал, что подтвердила дочь пациента. Этих людей объединяют два обстоятельства: 1 — все они жили или живут в Бреслау; 2 — все умершие погибли трагической смертью.

Conditio sine qua non[21] понимания всего сообщения является вылущивание и расшифровка содержащейся в нем фамилии. Она выражается двояким способом: либо звучанием, либо значением древнееврейского слова. Например, древнеевр. geled „кожица“ мы расшифровали как Гольд (схожее звучание, те же самые согласные gld). Следует, однако, отметить, что эту фамилию пациент мог выразить иным „значимым“ способом. Так, фамилия Гольд, означающая по-немецки „золото“, могла быть синонимически зашифрована древнеевр. zahav. Это и есть тот другой способ, когда фамилия укрыта в значении, а не в звучании древнееврейского выражения. Это видно на примере древнеевр. hamad, т. е. „шлем“, — немецкое Helm, что соответствует фамилии Хелм. Не обошлось и без некоторых искажений, так, например, древнеевр. sair означает „козел“ (Воск), пророчество же касалось человека, носящего фамилию Бек. Наиболее интересной и принесшей нам наибольшее удовлетворение была расшифровка древнеевр. jawal adama — „река“, „поле“ (нем. Fluss, Feld). Потому казалось, что фамилию следует идентифицировать как Фельдфлюсс или Флюссфельд. Однако когда я просматривал официальный перечень погибших, то наткнулся на фамилию Рейнфельдер. Другие выражения подтверждали обстоятельства смерти: избиение солдатским ремнем. Короче говоря, „река“ — это Рейн. А от Рейнфелда до Рейнфельдера рукой подать. А вот полная сводка пророчеств, касающихся уже умерших людей (список живущих лиц имеется в моих материалах, но я не публикую его, чтобы не возбуждать ненужной паники).

Из вышеприведенных примеров ясно видно, что пророчества пациента Ф. могли быть правильно поняты только после смерти указанного им лица. Возьмем, к примеру, позицию 2. Вот несколько возможностей ее интерпретации. Упомянутая в пророчестве особа в равной мере могла называться Вайсвассер („белая вода“) — в Бреслау живет пятнадцать семей, носящих эту фамилию. Вполне возможно, какой-нибудь Вайсвассер, загорая („солнце“), мог умереть от сердечной одышки („рот“, „дыхание“). Погибший мог также иметь фамилию Зонненмунд („солнце“, „рот“) — три семьи в Бреслау. Предполагаемая смерть: захлебнулся („дыхание“) водкой (один сорт данцигской водки называется „Зильбервассер“, т. е. „серебряная вода“).