Черный часослов - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури
– Отведи меня к ней, мне нужно с ней поговорить.
Эзотерический магазин брата Эстибалис ушел в небытие. Теперь на стеклянной витрине под башней Доньи Очанды красовались старинные книги.
Выйдя из подъезда моего дома, мы направились в Каско-Вьехо. Прошли вниз по узким улочкам, срезая дорогу, и вскоре оказались перед книжным магазином «Мага».
– Почему она выбрала такое название, отдающее мистикой? – спросил я. – Казалось бы, она, наоборот, должна хотеть дистанцироваться от бизнеса твоего брата.
– Я тоже спрашивала ее об этом, но она объяснила, что дала магазину такое название в честь героини из «Игры в классики» Кортасара. По ее словам, все женщины ее поколения мечтали оправиться в Париж, как Мага, чтобы искать и встретить своего Оливейру.
Мы вошли в небольшое помещение, и звон колокольчика оповестил о нашем появлении хозяйку.
Прямо над нами висела табличка с цитатой из «Игры в классики» – я едва не ударился о нее головой и прочел эти врезающиеся в память слова: «Мы бродили по улицам и не искали друг друга, твердо зная: мы бродим, чтобы встретиться» [7].
– Кто там? – раздался мягкий женский голос.
– Алисия, это я, Эстибалис Руис де Гауна. И со мной мой друг.
К нам навстречу вышла женщина. Я ожидал увидеть сгорбленную старушку в очках-половинках, но перед нами предстала элегантная дама с короткими волосами и светлой челкой, лежавшей набок. Она смотрела на меня с любопытством, почти выжидающе. На ней были строгий синий костюм с юбкой-карандашом и туфли на каблуках, на которых она держалась с такой легкостью, будто никогда с ними не расставалась.
Хозяйка магазина протянула нам руку и сдержанно улыбнулась. Ее глаза изучали меня с головы до ног и с ног до головы.
– Можешь не представлять своего друга – инспектора Кракена знает весь город.
– Унаи, пожалуйста, называйте меня Унаи. И я больше не инспектор, хотя сегодня мне придется, так сказать, временно им побыть, чтобы задать вам некоторые вопросы.
– Ради бога, обращайся ко мне на «ты», иначе я чувствую себя совсем старой, – спокойно улыбнулась Алисия: в ее словах не было никакого кокетства, просто констатация факта. – И пройдемте тогда ко мне в кабинет, там нам будет удобнее.
Мы последовали за ней вверх по лестнице. Новая хозяйка тщательно поработала над интерьером магазина: помещение было отделано с хорошим вкусом и выглядело сдержанным, почти минималистическим. На виду были лишь некоторые экземпляры, но они были выставлены как настоящие драгоценности. В кабинете пахло дорогой и практичной мебелью; архивные папки, стоявшие на стеллаже позади стола, были в безупречном порядке. Хозяйка уселась на свой трон и посмотрела на меня в ожидании вопросов.
– Я вас слушаю.
– Вам известно… тебе известно что-нибудь, – поправился я, – о «Черном часослове» Констанции Наваррской?
Улыбка на мгновение заледенела на ее губах – на какую-то долю секунды, но очень быстро к ней вернулась непринужденность.
– «Черный часослов» Констанции Наваррской? Я кое-что знаю о часословах, периодически продаю и покупаю некоторые из них. Коллекционеры, заказывающие эти книги, крайне требовательны и специфичны. Они очень хорошо знают, что хотят, и никакой другой экземпляр вместо того самого им не подойдет.
– Можешь объяснить поподробнее? – попросила Эсти.
– Каждый часослов уникален. Их заказывали для важных персон: королев, знатных дам и, чаще всего, для образованных женщин, занимавшихся меценатством. Как правило, они имели посвящение своей будущей хозяйке и представляли собой настоящую драгоценность своего времени – могли стоить как замок. Это были книги необыкновенной красоты, богато украшенные, с изящными инициалами, орнаментом по краю и миниатюрами. Краски не утратили своих цветов, пережив столетия, как будто эти рукописи создавали для того, чтобы ими можно было восхищаться вечно… Их дарили на Новый год, в них содержались молитвы на каждый час и иногда – церковные богослужения в соответствии с календарем, – пояснила нам хозяйка магазина.
Затем она достала из выдвижного ящика стола пару белых хлопковых перчаток.
– Я покажу вам одно факсимиле. Это всего лишь скромная копия, но вы, по крайней мере, сможете получить представление.
– Я дилетант в деле коллекционирования старинных книг, – поспешил сообщить я. – Что именно представляет собой факсимиле?
– Это точное воспроизведение книги во всем, за исключением пятен от сырости, плесени или других повреждений, связанных с ненадлежащим хранением. Существует небольшое количество компаний, занимающихся факсимиле, это очень узкая специализация. Они платят крупным библиотекам и музеям за каждую страницу, которую копируют. У них отличные команды и специалисты, работающие над каждой книгой по несколько лет. Мастера выделки пергамента, иллюстраторы, инкунабулисты, палеографы… Потом выпускают нумерованное издание – тираж очень ограниченный, считаное количество экземпляров, все это заверяется нотариусом и поступает в продажу. Коллекционеры платят за эксклюзивность, совершенство и вложенный труд. Есть факсимиле стоимостью две тысячи евро, а есть и за десять тысяч. Экземпляр, который я вам сейчас покажу, не продается: я ведь тоже коллекционер, и это самое большое мое наслаждение и моя величайшая боль. Никогда не нужно становиться коллекционером, если продаешь старинные книги, – произнесла Алисия с грустной улыбкой. – Каждая продажа – это драма и прощание, настоящая борьба между стремлением удовлетворить желание покупателя и необходимостью расстаться с любимым экземпляром. Вот, это классическая и, наверное, самая известная из подобных книг – «Великолепный часослов герцога Беррийского». Это своего рода «Википедия» в том, что касается изображения сцен повседневной жизни пятнадцатого века. Тут можно увидеть остроконечную обувь, модную у мужчин той эпохи, крестьян на посевной и птиц, клюющих семена. Это настоящая машина времени. Я могу часами листать эти страницы. Вот, смотрите…
Хозяйка магазина вынула экземпляр из серой коробки. Положив книгу на прозрачную X-образную подставку, она повернула ее к нам.
На какое-то время я позволил себе погрузиться в мир этих миниатюр, с их насыщенным синим цветом средневекового неба, красными одеяниями (впоследствии я узнал, что этот цвет назывался вермильон) и позолотой.
В этот момент мой телефон вдруг завибрировал, заставив меня подскочить от неожиданности. Извинившись, я спустился по крутой лестнице книжного магазина, и Эстибалис последовала за мной. Номер был незнакомый, хотя на этот раз он не был скрыт.
– Инспектор Лопес де Айяла? – спросил женский голос.
– Уже нет, – во второй раз за два дня сказал я.
– Меня зовут Менсия Мадариага; я инспектор следственной бригады по делам, касающимся исторического наследия, из автономного сообщества Мадрид. Я звоню вам в связи с убийством, произошедшим в квартале Лас-Летрас, в одном издательстве, специализирующемся на элитных факсимиле. Оно называется «Фишер Кинг», и убитая – одна из его владелиц. Это издательство принадлежит – вернее сказать, принадлежало – супружеской паре, широко известной в кругах коллекционеров-библиофилов.
– Еще
