Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)
Он, сжимая в ладони правой руки «бельгийский нож», остановился метрах в пяти-шести от группы гопников.
— А ты, Яковлев, изменился, — задумчиво помолчав несколько секунд, сообщил Бурый. — В том плане, что заматерел — по самое не балуйся. Солидно смотришься — с таким-то нехилым шрамом на щеке.
— Сам знаю. По делу говори.
— По делу, так по делу…. Не успел, Серенький, ты объявиться в Купчино, как тут же начались гадкие неприятности. Сперва Зяму, подельника моего верного, с пацанами насмерть порезали. Потом «бесовскую» точку — вместе с продавцом — ликвидировали. Нехорошо это. Подозрительно…. А ещё слушок мутный прошёл, что, мол, ты идёшь работать в «ментовку». Заместителем к Пашке Сомову. Плохо это.
— Что же здесь плохого? — хмуро усмехнулся Сергей.
— Я, брателло, не знаю — что в этом плохого, — ласково поглаживая ладонью рукоятку бейсбольной биты, по-честному признался Бурый. — Но уважаемый и авторитетный человек сказал, мол, очень плохо. Значит, так оно всё и есть. Без базара.
— А ещё что он сказал?
— Что не нужен ты, Серенький, в Купчино. Не нужен, и всё тут. Совсем…. Уезжай отсюда. Причём, навсегда.
— Кто же это у нас — такой негостеприимный? — обиженно прищурился Сергей.
— А тебе-то — какая разница?
— Большая. Если твой человек, действительно, является авторитетным и заслуженным, то это одно. Можно над его предложением и задуматься. Что называется, не в падлу…. А если это какой-нибудь самозванец дешёвые понты колотит и «на слабо» пробивает? А? Тогда что?
— Оттуда человек, — многозначительно махнул рукой на восток Бурый. — Из-за реки. Живёт вверх по течению от Вантового моста. Он в Купчино нынче будет вместо Беса покойного…. Устраивает?
— Буду думать.
— Думай, земеля со шрамом. Ровно сутки у тебя. Сам не боишься, так об училке своей подумай. А откажешься — не обессудь…
— У-у-у-у-у! — неожиданно полетел над округой утробный звериный вой. — У-у-у-у-у-у…
— Что это такое? — заволновались гопники. — А? Что это?
— Эт-т-то, мля, оно, — Бурый, выронив из ладони бейсбольную биту, указывал пальцем куда-то за спину Сергея. — Оно…. А-а-а!
— А-а-а!
— Уходим, мать его…
Гопники, отчаянно толкаясь и матерясь, ударились в бега.
Сергей резко обернулся.
«Со стороны забора детского садика мелькнули два ярко-жёлтых прожектора», — дисциплинированно доложил верный внутренний голос. — «Мелькнули и погасли…. Или же это были чьи-то круглые глазища? Чёрт подери! Там же Ольга…».
Продравшись сквозь кусты боярышника, он оказался рядом со скамейкой и обеспокоенно забормотал:
— Оля, как ты? Сильно испугалась? А? Не молчи, пожалуйста…
— Знаешь, наверное, не очень, — вымученно улыбнулась девушка. — Вот, даже твои цветы в ладонях. Должна была — от страха — выронить их. Но не выронила…. Слышишь?
— Шлёп, шлёп, шлёп, — прошлёпали чьи-то удаляющиеся шаги.
— Это он уходит.
— Кто — он? — осторожно поинтересовался Сергей.
— Один из двух страхолюдных желтоглазых монстров, о которых судачит всё Купчино.
— И ты так спокойно об этом говоришь?
— Сама на себя удивляюсь, — зябко передёрнув узкими плечами, призналась Ольга. — Понимаешь, сперва за моей спиной раздался ужасный-ужасный вой. Я обернулась, а там — за сеткой забора — стоит кто-то очень большой и тёмный, с огромными жёлтыми глазами. Стоит и, задрав массивную голову, воет…. По идее, я тут же должна была грохнуться в обморок. Правда, ведь? Но почему-то не грохнулась…. Наоборот, тут же появилось (в Душе?), чёткое ощущение, что это существо нам с тобой не опасно. Более того, даже мысль промелькнула в голове, что, мол, оно сюда заявилось специально — как раз для того, чтобы нас защитить от неприятностей…. С чего появилось такое странное ощущение? Не знаю, честное слово. Появилось, и всё тут…. Серёжа, давай уйдём отсюда? Неуютно мне как-то. Даже слегка колотит…
И они ушли: сперва выбрались на Будапештскую улицу, а по ней — на проспект Славы, где было достаточно светло — от многочисленных фонарей и неоновых рекламных вывесок.
— Что от тебя хотели эти гопники? — спросила Ольга.
Сергей рассказал — что, не упомянув только об одних сутках, отведённых на размышления.
«И это — правильно», — одобрил обстоятельный внутренний голос. — «Без этих суток всё выглядит достаточно невинно. Мол, некто авторитетный не доволен, что ты, братец, собрался стать заместителем подполковника Сомова. И не более того…».
— Ты, действительно, устраиваешься на работу в полицию? — обрадовалась девушка. — Заместителем Павла Андреевича? Это очень хорошо…. Авторитетный человек, живущий на правом берегу Невы недалеко от Вантового моста и торгующий наркотиками? А это, увы, очень плохо. Речь, наверняка, идёт о Бахтало.
— Кто это такой?
— Очень-очень авторитетный цыганский барон. Мне про него Сашенька Сомова рассказывала…. Тут такое дело. Лет десять тому назад Бахтало появился в нашем Купчино и организовал широкомасштабную торговлю наркотиками, привлекая для этих целей цыганских женщин и даже детишек. И ничего с ним милиция не могла поделать. Или же не хотела, регулярно получая за это своё «нехотение» щедрую мзду. А потом освободился Бес и решительно «выжил» цыган из Купчино. То есть, заставил их перебраться на правый берег Невы. И, как утверждает информированная Александра, такой поворот событий многих устроил. Очень многих. Цыгане-то, они бесконтрольные и беспредельные. А Бес с депутатами и чиновниками дружил, то есть, прислушивался к их пожеланиям и — якобы — знал меру…. Теперь Бес мёртв, и Бахтало, естественно, хочет занять его место. Очень тревожная и непростая ситуация. Очень-очень. Надо будет об этом обязательно рассказать Павлу Андреевичу…. Ненавижу я всех этих наркоторговцев. Сволочи жадные и бесстыжие. Даже школьников «подсаживают» на свою «дурь»…. Эх, будь я зубастым желтоглазым монстром! Я бы тогда…
— Да-да? — заинтересовался Сергей. — Чтобы ты тогда делала?
— Откусывала бы, долго не думая, им головы. Откусывала бы и глотала. Откусывала бы и глотала. Вот.
— Кровожадная ты у меня.
— Только, к сожалению, на словах, — вздохнула Ольга. — Лишь, так сказать, в теоретическом плане…. Ладно, хватит о грустном. Расскажи-ка мне, друг Яша, о своих приключениях армейских. Где был? Что видел?
Они неторопливо шагали вдоль проспекта Славы, и Сергей увлечённо рассказывал: о Дагестане и Чечне, об Абхазии и Южной Осетии, о Никарагуа, Сирии и Афганистане. Только о Сомали не упомянул ни единого словечка. Во-первых, именно там он получил сильнейшую контузию, благодаря которой и был успешно «списан» в мирную гражданскую жизнь. Во-вторых, что можно интересного рассказать о сплошных зыбучих песках и пархатых двугорбых верблюдах? А, в-третьих, та их миссия в Сомали не отличалась трепетным человеколюбием. Не стоит о таком — лишний раз — вспоминать. Не стоит…
«Какая потрясающая девушка!», — без устали восхищался восторженный внутренний голос. — «Вот, информированный Интернет утверждает, что, мол, современные люди ко всему окружающему их Миру относятся сугубо потребительски. И интересы, мол, у них соответствующие: деньги, войны, автомобили, шикарные виллы, ювелирные украшения и секс. Ну, и всякие динамичные-динамичные истории, напоминающие простейшие компьютерные игры…. Ольга же про боевые действия, вообще, ничего не спрашивает. Наоборот, живо интересуется природой этих далёких стран, архитектурой, культурой и кулинарией. Нетипичный, честно говоря, случай…. Вот, я и говорю — восхитительная девушка. В том плане, что молодая и безумно-симпатичная женщина. Женщина, конечно…. Как же иначе — по нашим-то Временам?».
В двадцать два сорок пять они подошли к приметной кирпичной девятиэтажке: стены у дома были тёмно-красными, а лоджии — светло-зелёными.
— Вот, Яшенька, мы и пришли, — пряча лицо в букете хризантем, вздохнула Оля. — Мне уже пора.
— А завтра мы увидимся?
— Не знаю. Рабочий день, как-никак. Уроки, факультативы, а на семь вечера назначено родительское собрание. Очень важное. Поэтому может слегка затянуться…
— Ты же у меня — училка, — по-доброму усмехнулся Сергей. — Ещё, небось, и классный руководитель?
— Ага. У пятого «А».
— А какая тема у этого «очень важного» родительского собрания?
— Э-э-э, — замялась Ольга. — Тема — педофилия. В последнее время в Питере совершается достаточно много гадких преступлений этой направленности. Наше Купчино, тьфу-тьфу-тьфу, Бог пока миловал. Но…. Короче говоря, хочу серьёзно потолковать с родителями моих подопечных. Чтобы не расслаблялись и не оставляли ребятишек без присмотра…. Эх, почему я — не зубастый желтоглазый монстр?
— И педофилам откусывала бы головы?
