Дэвид Моррелл - Защитник
— И то правда, — согласился Кавано, снова вытирая воду с лица. — Но у меня возникло ощущение, что у вас есть и другая причина, чтобы не обращаться в полицию.
— Точно та же, по которой я не стану обращаться в Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков. Я не верю правительственным организациям.
— Федеральная служба контроля за оборотом наркотиков? А зачем вы им... — начал было Кавано. Его охватило ужасное предчувствие, что Прескотт все-таки оказался одним из тех монстров, с которыми он отказывался работать.
— Те, кто преследуют нас, работают на Хесуса Эскобара. — Лицо Прескотта потемнело от страха, став одного цвета с его перепачканной белой рубашкой.
Кавано передернуло. Хесус Эскобар являлся одним из крупнейших наркобаронов Южной Америки. Он снова посмотрел в зеркало заднего вида. Преследователи понемногу приближались к ним.
— Вы же клялись мне, что дело не связано с наркотиками! Я не защищаю наркоторговцев!
— Я сказал вам, что я не наркоторговец, и это — чистейшая правда. Но я не говорил, что дело не связано с наркотиками.
— Не вижу логики.
— Вы когда-нибудь слышали о биологической лаборатории Ди-Пи?
— Нет.
От колес поднялась туча брызг, когда Кавано пошел на обгон следующего грузовика.
— Ди-Пи расшифровывается как Дэниэл Прескотт. Это мой исследовательский центр по биотехнологиям, весьма высокого уровня. Если бы вы что-нибудь знали о моей лаборатории, это стало бы еще одним поводом усомниться в вас. Я по большей части работал на правительство, — сказал Прескотт. Когда он оглянулся назад и сквозь дождь увидел приближающиеся машины преследователей, зрачки его глаз расширились от страха.
У Кавано возникло неприятное предчувствие насчет того, что ему предстояло услышать.
— В рамках последней кампании по борьбе с наркотиками мне поручили часть программы по исследованию того отдела мозга, который ответственен за привыкание к ним, — торопливо заговорил Прескотт, явно волнуясь. — Это исключительно сложный механизм. До сих пор точно не ясно, в каких случаях люди привыкают к наркотику физиологически, а в каких — психологически. Разные личностные типы подвержены разным эффектам привыкания. Пассивные люди привыкают к наркотикам успокаивающего действия, активные — тонизирующего. Иногда все происходит с точностью до наоборот.
Расстояние между ними и преследователями уже не превышало ста метров.
— Идея заключалась в том, что надо найти общий знаменатель, физиологический механизм, ответственный за все типы реакций. Он мог находиться в коре полушарий или в гипоталамусе. Если блокировать его, то можно избавиться от зависимости.
Преследователи приблизились настолько, что Кавано мог разглядеть их. В каждой машине сидело по четыре человека. Один водитель был с бородой, другой — с бритой наголо головой. В их взглядах читалась целеустремленность охотников за людьми.
— И вы нашли этот спусковой механизм привыкания?
— Нет.
Кавано попытался предугадать, как будут действовать преследователи: «Если Прескотт нужен им живым, они не станут стрелять в меня, поскольку мы едем слишком быстро, и смерть водителя может вызвать аварию, в которой не исключена гибель Прескотта. Значит, им не остается ничего, кроме как пытаться выдавить нас с трассы».
— Я не нашел спускового механизма, который можно было бы заблокировать, чтобы избавиться от зависимости. Вместо этого, помилуй меня бог, я открыл простой в изготовлении химический препарат, который вызывает привыкание, причем немедленно. Он дешев в производстве. Для его изготовления не требуется больших рабочих площадей. В процессе производства не возникает токсичных отходов, нет вероятности взрывов и пожаров, что обычно сопутствует нелегальному изготовлению наркотиков.
Кавано снова посмотрел в зеркало заднего вида. Преследователей, бешено несущихся сквозь дождь, отделяло от них не более двадцати ярдов.
— После того, как я сообщил о своем открытии, правительственное агентство, руководившее программой, не на шутку встревожилось, и исследования были свернуты.
Одна из машин преследователей пристроилась сзади, а другая зашла слева. «Они хотят взять нас в „коробочку“ и вытолкнуть с трассы», — подумал Кавано.
— Внезапно в игру вступило Агентство по контролю оборота наркотиков. Они конфисковали все результаты исследований и взяли с меня и моих сотрудников подписку о неразглашении. Однако сотрудники не подвергаются опасности, поскольку формулу знаю лишь я один.
Кавано посмотрел на машины, движущиеся впереди, и мгновенно принял решение.
Голос Прескотта дрожал, он говорил, не останавливаясь:
— Но Эскобар, по всей видимости, имеет информатора в Агентстве. Хотя до результатов исследования им не добраться, поскольку их охраняют очень хорошо, оставалось добраться до меня. Они хотят поймать меня и выбить из меня формулу.
— Ради бога, так почему же Агентство не взяло на себя вашу персональную защиту?
— Они сделали это. Но люди Эскобара изо всех сил стараются поймать меня. Скорее всего, их информатор в Агентстве сообщил им о моем местонахождении. Они атаковали охрану, и мне чудом удалось избежать похищения. В возникшей неразберихе я решил воспользоваться возможностью и укрыться на складе.
— Где было заранее приготовлено укрытие. На всякий случай, — добавил Кавано.
— Да. Но я не мог оставаться там вечно. Запасы еды закончились бы. Я устал от одиночества, устал бояться.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы решить эту проблему, — сказал Кавано, опуская стекло в двери со своей стороны. Внутрь ворвался дождь и рычание мотора машины, едущей позади. — Вы умеете перезаряжать пистолет?
— Нет.
«Можно было бы и догадаться», — подумал Кавано. Он уже собрался было дать Прескотту свой «зиг» и запасную обойму, чтобы тот перезарядил пистолет. На объяснения просто не было времени, и приходилось полагаться только на «кольт» Прескотта.
Машина слева поравнялась с ними и ударила их бортом.
— Подтяните ремень безопасности, — быстро сказал Кавано.
Новый удар. Скрежет металла. Удерживая руль левой рукой, Кавано взял «кольт» в правую.
— Пора и тебе поработать.
Он переложил пистолет в левую руку и взялся за руль правой.
Машина, ехавшая слева, в третий раз ударила в борт. Пытаются выдавить на обочину.
Кавано снял взведенный «кольт» с предохранителя.
13
Если бы масса машин была одинакова, такая толкотня могла бы продолжаться еще некоторое время. При равном опыте водителей ни одна из них не вылетела бы с трассы. Но проблема заключалась в том, что машина преследователей была крупнее и тяжелее. На ее стороне были законы физики. Со временем машина, которую вел Кавано, неминуемо окажется на обочине.
Можно было попытаться застрелить водителя, однако потерявший управление автомобиль столкнется с теми, кто едет позади, и может погибнуть множество невинных людей. Кроме того, пули могут пройти навылет и ранить или убить тех, кто едет по противоположной стороне шоссе.
Значит, следовало воспользоваться пистолетом по-другому.
— Прескотт, закройте уши руками.
В ушах Кавано звон продолжался с самого начала перестрелки, и сейчас им предстояло еще раз подвергнуться испытанию.
Надавив на газ, Кавано немного вырвался вперед. Когда окно поравнялось с капотом машины, ехавшей слева, он высунул наружу левую руку с пистолетом и с максимальной скоростью выпустил всю обойму в мотор преследователей. Вентилятор охлаждения разлетелся вдребезги, радиатор взорвался. Из мотора начало хлестать масло и повалили клубы черного дыма вперемешку с паром из радиатора.
Затвор «кольта» застыл в крайнем положении. Обойма была пуста. Кавано немедленно убрал руку из окна, чтобы преследователи не успели выстрелить в нее. Похоже, приказ Эскобара не подвергать жизнь Прескотта опасности заставлял их не стрелять по водителю. Пули 45-го калибра достаточно сильно повредили мотор, и машина преследователей, ехавшая слева, начала быстро терять скорость. Окруженная облаком пара и масла, она съехала влево на разделительную полосу.
Вторая машина попыталась наверстать упущенное и начала бить в задний бампер. Однако это не дало никаких результатов, кроме периодического сотрясения. Кавано спокойно удерживал машину в управляемом состоянии. Подобные действия, несмотря на впечатляющий вид, являлись малоэффективными. Когда преследователи попытались во второй раз ударить сзади, Кавано всего лишь слегка нажал на педаль тормоза, и машины приклеились одна к другой. «Судя по всему, водитель не слишком искушен в ведении войны на дороге», — подумал Кавано.
В этой ситуации существовал один-единственный маневр, но для него надо было занять соответствующую позицию. Кавано неожиданно затормозил и сместился вправо, на обочину. Усилие торможения было близко к максимальному, и он отслеживал его по пульсации в педали тормоза. Задействование тормоза на девяносто восемь процентов позволяло практически остановиться, не теряя управляемости. Резкое ускорение пульсации и последующее ее прекращение при стопроцентном торможении означало блокировку колес, превращавшую машину в неуправляемый кусок железа в пару тонн весом, несущийся по дороге с огромной скоростью.
