Ю Несбё - Нетопырь
— ЛСД тогда считали безопасным?
— И секс тогда был безопасным. Славное было времечко, Харри Хоули. Тебе бы понравилось.
Остановившись в начале главной улицы, они вышли из машины и повернули обратно. Харри снял полицейские очки «рэй-бен» и старался ничем не походить на стража порядка. Денек в Нимбине, очевидно, выдался тихий, и Харри с Эндрю шли сквозь строй торговцев, кричащих: «Хорошая травка!», «Эй, ребята, лучшая травка в Австралии!», «Травка из Папуа — Новой Гвинеи, уносит только так!»
— Папуа — Новой Гвинеи! — фыркнул Эндрю. — Даже здесь, в столице марихуаны, некоторые воображают, будто за границей травка лучше. Хочешь совет? Покупай австралийскую!
Сидящая на табурете перед «музеем» беременная, но все равно тощая женщина помахала им рукой. Ей могло быть от двадцати до сорока. Одежда просторная и цветастая, причем рубашка застегнута только на верхние пуговицы, так что виден круглый, с туго натянутой кожей живот. Харри показалось, что он ее уже где-то видел. Зрачки сильно расширены, поэтому сомневаться не приходится: на завтрак было что-то покрепче марихуаны.
— Looking for something else?[15] — спросила она, видя, что парни вовсе не собираются покупать марихуану.
— Н-нет… — начал Харри.
— Acid. Кислота. Хотите ЛСД? — Она наклонилась вперед и говорила быстро и настойчиво.
— Нет, ЛСД мы не хотим, — тихо и уверенно ответил Эндрю. — Мы здесь за другим. Ясно?
Она продолжала сидеть, уставившись на них. Эндрю уже собрался идти дальше и потянул за собою Харри, но женщина вдруг вскочила с табуретки (необычайно резво для беременной) и ухватила Эндрю за рукав.
— Хорошо. Но не здесь. Встретимся в пабе через дорогу. Я подойду минут через десять.
Эндрю кивнул, и женщина с круглым животом быстро зашагала вниз по улице в сопровождении маленького щенка.
— Знаю, о чем ты думаешь, Харри. — Эндрю зажег сигару. — О том, что нехорошо обманывать сердобольную мадам: мол, нам нужен героин. И что в ста метрах отсюда — полицейский участок, где мы можем все разузнать об Эвансе Уайте. Но у меня есть чувство, что так пойдет быстрее. Пойдем глотнем пива и посмотрим, что из этого всего выйдет.
Через полчаса в почти пустой бар зашла та самая сердобольная мадам в сопровождении парня, на вид такого же запуганного, как и она сама. Парень смахивал на графа Дракулу в исполнении Клауса Кински: весь в черном, бледный и тощий, с синими кругами вокруг глаз.
— Вот это забота о покупателях, — прошептал Эндрю. — Самолично проверять качество товара.
Сердобольная мадам и «Дракула» торопливо приблизились к столику. «Вампиру» явно не хотелось проводить много времени при свете дня, поэтому он сразу перешел к делу:
— Сколько заплатите?
Эндрю демонстративно продолжал сидеть к нему спиной.
— Мне лишних ушей тут не надо, — бросил он, не оборачиваясь.
«Дракула» зыркнул на сердобольную мадам, и та, сделав недовольное лицо, удалилась. Очевидно, она получала с каждой сделки какую-то долю, и, как большинство наркоторговцев, они с «Дракулой» не особо друг другу доверяли.
— У меня с собой ничего нет, а если вы копы, я вам яйца отрежу. Покажите сначала бабки, и я вас кое-куда отведу. — Он говорил быстро и нервно, а глаза у него беспрестанно бегали.
— Далеко? — осведомился Эндрю.
— It's a short walk, but a lo-ong trip.[16] — Он коротко осклабился.
— Ладно, хватит. Заткнись и сядь, — приказал Эндрю и показал ему полицейский значок.
«Дракула» ошарашенно посмотрел на него. Харри встал и сунул руку за спину, будто собираясь достать из кобуры пистолет. Но «Дракуле» не захотелось проверять, есть ли у него оружие. Он послушно плюхнулся на стул перед Эндрю.
— Что за беспредел? Я ж говорю, у меня ничего с собой нет!
— Полагаю, ты знаком с местным шерифом и его помощником? Они, думаю, тоже с тобой знакомы. А вот знают ли они о том, что ты занялся «большой дурью»?
«Вампир» пожал плечами:
— А кто тут говорил о «большой дури»? Я думал, вы за травкой…
— Ну еще бы. О «герике» никто и не заикался. И не заикнется, если ты потрудишься кое-что нам рассказать.
— Да вы рехнулись? Стану я башкой рисковать и стучать только потому, что два нездешних копа, у которых ничего на меня нет, вламываются и…
— Доносить? Мы встретились, не смогли договориться о цене на товар, и все. К тому же у тебя есть свидетель — она подтвердит, за каким делом мы явились. Если будешь паинькой, больше нас не увидишь. Мы вообще здесь больше не появимся.
Эндрю закурил, щурясь, посмотрел на бедного «вампира» и выпустил дым ему в лицо.
— А вот если не будешь паинькой, мы выйдем отсюда с полицейскими значками на груди. Потом тут кого-нибудь арестуют, и сомневаюсь, что после этого к тебе станут лучше относиться. Не знаю, как часто здесь, как ты выразился, отрезают яйца стукачам, potheads[17] — обычно ребята мирные. Но они ведь кое-что про тебя знают, и я не удивлюсь, если в один прекрасный вечер к тебе завалится шериф с обыском — так, ни с того ни с сего — и перевернет все вверх дном. Potheads не любят конкурентов, торгующих тяжелыми наркотиками. К тому же стукачей. А что тебе светит, если у тебя найдут столько героина, думаю, ты знаешь.
Он снова пустил дым в лицо «Дракуле». Не каждый день выпадает такое удовольствие, подумал Харри.
— Итак, — сказал Эндрю, так и не дождавшись ответа. — Эванс Уайт. Где он? Кто он? И как его найти? Ну!
«Дракула» затравленно огляделся. Большая голова с впалыми щеками и тонкая шея делали его похожим на грифа, который присел полакомиться падалью, но боится, как бы не вернулись львы.
— Это все? — спросил он. — Или еще что-нибудь?
— Больше ничего, — бросил Эндрю.
— А откуда мне знать: вдруг вы вернетесь и потребуете чего-нибудь еще?
— Ниоткуда.
«Дракула» кивнул, будто именно такого ответа и ждал:
— Хорошо. Он пока не бог весть какая шишка, но, слышал, идет в гору. Работал на мадам Россо, здешнюю королеву марихуаны, а сейчас вот открыл свое дело. Травка, ЛСД… морфий, наверное. Травка у него та же, что и у нас всех, местная. Но у него в Сиднее какие-то свои связи. Он возит травку туда, а оттуда привозит дешевую и хорошую кислоту. ЛСД сейчас особо ценится.
— А разве не экстази и героин?
— С чего бы? — скривился наркоторговец.
— Ну, так обстоят дела там, откуда я приехал: считается, что половина английских подростков старше шестнадцати после волны «хауса»[18] пробовали экстази. А после фильма «На игле» героин стал наркотиком номер…
— Что? «Хаус»? «На игле»? — «Вампир» непонимающе уставился на него.
Харри замечал, что о последних событиях в мире наркоманы не имеют ни малейшего представления.
— Как можно найти Эванса? — потребовал Эндрю.
— Он часто бывает в Сиднее, но на днях я видел его здесь. У него есть сын. От телки из Брисбена, которая раньше тут ошивалась. Не знаю, где она сейчас, но сын живет у папаши, тут, в Нимбине.
И он вкратце рассказал, как найти дом Эванса.
— Какой из себя этот Уайт? — продолжал Эндрю.
— Да как бы объяснить… — «Вампир» почесал гладкий подбородок. — Смазливый придурок. Кажется, теперь это так называют.
Ни Эндрю, ни Харри понятия не имели, как это теперь называют, но оба понимающе кивнули.
— Общаться с ним легко, но не завидую его девушке, если вы понимаете, о чем я.
Оба непонимающе помотали головой.
— Он ведь бабник и одной телкой не довольствуется. Бабы его вечно скандалят — кричат и орут. И никто не удивляется, когда какая-нибудь из них ходит с фингалом.
— Хм. Ты не знаком с одной норвежкой, блондинкой по имени Ингер Холтер? На прошлой неделе ее труп нашли в заливе Уотсонс в Сиднее.
— Да? Ни разу о ней не слыхал. — Газет он, видно, тоже не читал.
Эндрю затушил сигару. Они с Харри встали.
— Я точно могу рассчитывать на ваше молчание? — недоверчиво спросил «Дракула».
— Конечно, — ответил Эндрю и направился к выходу.
Полицейский участок тоже располагался на главной улице, метрах в ста от музея, и походил на обычный жилой дом. Однако вывеска, пусть и убогая, ясно указывала, что это именно полицейский участок. Внутри, в просторной комнате, за огромными столами сидели шериф и его помощник. Кроме того, в помещении обнаружился диван, кофейный столик, телевизор, премилая коллекция комнатных растений в горшочках и в уголке — книжная полка, на которой стояла кондовая кофеварка. В довершение всего занавески в мелкую клеточку делали полицейский участок как две капли воды похожим на норвежский дачный домик.
— Good day,[19] — поприветствовал коллег Эндрю.
Харри вспомнил, как в восьмидесятых то же самое сказал американским телезрителям тогдашний премьер-министр Норвегии Коре Виллок. На следующий день норвежские газеты обрушились на премьера, заявляя, что тот позорит страну своим скверным английским.
