Владислав Браун - Наследник семейного проклятья
– Сынок, ты не справляешься? Так, может, я отцу позвоню, он договорится с твоим начальником и тот даст тебе людей в помощь?
– Нет, мама. Когда понадобится, попросить помощи у своего непосредственного начальника. Все, мам, пока. Мне работать надо.
– Пока, сынок.
Мать отключила телефон, а следом за ней и Владимир тоже.
Ему не терпелось начать допросы. Он был в предвкушении чего-то не просто хорошего, а замечательного.
– Краснова Дарья Владимировна, 12 апреля 1960 года, – четко проговорила Дарья.
Владимир положил на стол телефон и быстро записал данные.
– 1970? – переспросил Владимир.
– 1960, – нервно ответила она, словно куда-то спешила.
– Итак, где вы были на момент убийства?
– Дома. Спала.
– А вы ничего не слышали?
– Нет.
– Мммм. Крепкий сон?
– Да.
– А вы подозреваете кого-то?
– Нет.
– А что-нибудь необычное случалось в доме за последние несколько дней?
– Думаю, что да. В понедельник, мама, узнав, что Лена собирается выйти замуж и взять фамилию Максима, замахнулась на нее ножом. Я попыталась выхватить но, и в итоге… – она показала ему забинтованную руку.
– Ясно. А Элеонора Борисовна мне ничего про это не рассказывала.
– Удивительно, что она вообще с вами говорила, – хмыкнула Дарья.
– А за что вы злитесь на свою мать? – спросил Владимир.
– Я не злюсь. Хм, Владимир Сергеевич, понимаете, моя мать погибла. Точнее, ее зверски убили, а мне… я даже не плачу. Я бы не сказала, что мне все равно. Такое чувство, будто это был чужой мне человек. Совершенно не знакомый. Мне ее не жаль.
Он помолчал немного.
– А вы знаете что-нибудь про золотую подвеску, которую мы нашли в спальне Елены и Максима?
Она подумала немного.
– Нет.
– А про картины?
– Нет.
– Ага, а вам знакомо имя Жан де Вие?
– Нет.
– Ладно.
Он сунул ей под нос свою визитку.
– Если что-то вспомните, позвоните. Можете звонить в любое время суток.
Она взяла визитку и встала.
– Хорошо.
Она быстро вышла из кабинета.
Дверь не успела закрыться, как в кабинет вошла Роза Краснова. Она, не, здороваясь, села возле стола Полякова.
– Здравствуйте, – поздоровался с ней Поляков. – А вы…
– Краснова Роза Алексеевна, 17 февраля 1990 года.
Он быстро все записал.
– Так, Роза Алексеевна…
– Можно просто, Роза.
– Роза, скажите, где вы были на момент совершения преступления?
– Ну, спала. В своей кровати.
– Так. И кто может это подтвердить?
– Никто.
– А как вы переживаете смерть бабушки?
– Никак. Она все равно скоро бы умерла.
Ужас какой – подумал Владимир.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– В чем?
– В убийстве.
– Нет.
– А вы разбираетесь в ювелирном деле?
– Нет. Зачем оно мне? Я не ношу украшений.
– Ясно. А вы знаете что-нибудь о Жане де Вие?
– А кто это такая?
– Не знаете?
– Нет! Послушайте, как какая-то Жанна связана с убийствами в нашей семье?!
– А чего вы заволновались?
– Я на неделю приехала из Москвы, чтобы немного побыть с семьей, а вместо этого вынуждена сидеть здесь.
– Москва – не такой далекий свет.
– У меня времени нет! Я взяла отпуск на неделю!
– Где и кем вы работаете?
– Я – врач-онколог. Работаю в онкологической больнице, – гордо ответила она.
– Аааа, ясно. Благодарю за внимание, – он протянул ей визитку, – если вспомните что-нибудь, звоните в любое время дня и ночи.
Она взяла визитку и ушла из кабинета.
Через полчаса, когда он уже успел и заполнить протоколы, и попить чай, и даже в очередной раз бросить курить, в дверь кабинета постучались.
– Войдите! – крикнул он, поставив пустую чашку на край стола.
В кабинет вошла Настя – домработница Красновых.
– Здравствуйте, Анастасия, присаживайтесь, – указывая ей на стул, сказал Поляков.
Она села.
– Ваше полное имя, дата рождения.
– Воронова Анастасия Станиславовна. 29 мая 1988 года.
– Ага, спасибо, – быстро записал он. – Все. Приступим.
– Вы давно работаете в доме Красновых?
Она немного задумалась. Было видно, что она не на шутку перепугана.
– Да, нет. Два года.
– Как? Они же приехали все в понедельник.
– Ну, они нанимают домработницу, чтобы та делала уборку раз в неделю, чтобы следила за садом. Короче, все эти десять лет домработница следит, чтобы их поместье не заросло пылью, — отрапортовала Настя.
– А вы видели что-нибудь подозрительное в прошедшие несколько дней?
– Не-а.
– А вы не знаете, кто перед вами работал у них домработницей?
– Моя мама.
– А почему она ушла?
– Она умерла от рака.
– Примите мои соболезнования. А зачем вы, молодая, красивая, умная, убиваете свой век домработнице?
– У меня есть диплом юриста, но работу я так себе и не нашла. Да, и не искала. Красновы хорошо платят. Я не жалуюсь.
– А вы подозреваете кото-то?
– Нет. Семейство Красновых очень хорошее, порядочное. Они бы не стали убивать друг друга.
– Ну, знаете. Может, такие хорошие они только на поверхности.
– Нет.
– А как же вы объясните инцидент позавчера с ножом?
Она попыталась вспомнить, о каком инциденте идет речь.
– Это единичный случай.
– Аааа, понятно. А чего вы боитесь?
– Я? Ничего.
– Но, видно же, что вы сильно волнуетесь.
– Я просто никогда не была в полицейском участке. Простите.
– Вам не за что просить прощения, Анастасия Станиславовна.
– А вам знакомо имя Жан де Вие.
– Если я не ошибаюсь, это французский портретист. Он очень не знаменит. О нем знают единицы. А что?
– Да, Анастасия Станиславовна, это действительно он. А откуда вы его знаете?
– Интернет все знает. Я увлекаюсь живописью.
– Понятно. А вы знаете что-нибудь о ювелирном деле?
– Конечно.
– Откуда?
– Я любознательная. Как можно не увлекаться ювелирным мастерством?
– Ну, да. Действительно, – усмехнулся Поляков.
Пока Анастасия Воронова была главным подозреваемым. Она хорошо осведомлена о Жане де Вие, она разбирается в ювелирном мастерстве.
– А что вы знаете о золотой подвеске, которую мы нашли в спальне Елены и Максима?
– Знаю, что, вроде, эту подвеску сделал придворный ювелир для Александры Федоровны – жены Николая I. Я могу быть свободна?
– Да, можете. Только, не покидайте город.
– Хорошо.
Она встала и молча вышла из кабинета Владимира Полякова.
Ну, все, – думал Поляков. – Теперь у меня есть главный подозреваемый.
ДМИТРИЙ
Вчера вечером ему все же удалось уговорить Варвару помочь Полякову. Дмитрий Зубов, уже во второй половине дня, все же собрался наведаться к тому биографу из Москвы. Наверное, перепил он вчера коньяка. Он вышел из машины и остановился. Этот биограф продиктовал ему адрес какой-то маленькой библиотеки. Хм, адрес точно правильный? Он посмотрел на адрес, который этот биограф отправил его смс-кой. Адрес оказался правильным.
Он осторожно открыл дверь библиотеки и не менее осторожно вошел внутрь. В помещении было тепло и уютно. Здание было двухэтажным. В центре висела красивая люстра, Впереди ползала было посвящено стеллажам с книгами, а ближе к выходу стояли длинные массивные столы, на которых стояли настольные лампы. За столами сидели в основном студенты. Они сидели и читали какие-то книги. И похоже, ничего не понимали.
Дмитрий глазами нашел нужного ему человека – Станислава Аркадьевича.
Он быстро подошел к нему. Не хотелось зря терять время.
– Здравствуйте, Станислав Аркадьевич, – выговорил он, протянув руку для рукопожатия.
– Здравствуйте, Дмитрий Серафимович, – ответил тот и пожал руку Зубову. – Дмитрий Серафимович, вы просили меня о встрече?
– Да, – не уверенно ответил Дмитрий, – мне нужно поговорить с вами о той подвеске.
– Ага, вы сделали описание? – с надеждой в голосе спросил Станислав.
– Нет, – протянул Зубов, – мне нужна ваша помощь.
– В каком смысле?
– Расскажите подробнее о краже этой подвески, – он запнулся. – Нет, расскажите вообще все, что знаете об этой подвеске.
– Ну, ладно. Пройдемте, сядем, – они пошли к самому крайнему столу, сели за него.
Дмитрий немного волновался, ведь ему было крайне сложно понять, какую информацию придется запоминать, а какую не стоит.
– Однажды, 13 июня 1851 года, ровно за месяц до дня рождения своей жены Александры Федоровны, к придворному ювелиру пришел сам Николай I. Он попросил его сделать какое-нибудь не обычное украшение. Чтобы оно было красивее всех, чтобы оно затмило все украшения. На его создание этому ювелиру дали месяц. И этот месяц он сутками сидел и работал над этим украшением. И 10 июля, за три дня до дня рождения Александры Федоровны, ювелир закончил свое творение. И в ночь с 10 на 11 июля это украшение (подвеску) украли.
