Владислав Браун - Наследник семейного проклятья
Доехал до участка он, как всегда, быстро. Но уже на лестнице у него в кармане заиграла музыка – зазвонил телефон.
– Ало! – громко ответил он на звонок. Так громко, что сам от себя такого не ожидал.
– Ало, доброе утро, Владимир Сергеевич, – послышался дрожащий голос Дарьи Красновой.
– Здравствуйте, Дарья, – проговорил он, поднимаясь по лестнице. – Что-то случилось?
– Да, боюсь, что случилось, – испуганно ответила Дарья.
– И что же?
– Мама… она, прямо как Лена и Максим ее убили! Точно так же! Я нашла ее, висящую в холле! Обезглавленную! Это какой-то кошмар!
Дарья резко замолчала и громко шмыгнула носом.
– Владимир Сергеевич, вы не могли бы приехать? – спросила она.
– Да, конечно! Сейчас буду! – выговорил он и, нажав кнопку «отбой», побежал на улицу.
Когда он приехал, возле ворот его ждали Дарья и Марта. Обе были в черных длинных платьях, с безумными глазами и немного потрепанными волосами. Он вышел из машины, и они мигом подошли к нему.
– Кто нашел тело? – спросил Владимир, направляясь в дом.
– Я, – быстро ответила Дарья и указала пальцем на себя.
Губы Дарьи нервно дрожали, и Полякову было ее искренне жаль. Марта держалась молодцом. Не подавала ни единой эмоции. Словно она просто смотрела фильм, который (когда ей надоест) в любой она может его выключить.
Они вошли в холл. На месте уже вовсю работали криминалисты. Увидев Владимира Полякова, один, который и вчера здесь работал, подошел к нему.
– Все в точности, как вчера.
– Серийный убийца? – спросил Поляков, переживая смешанные чувства.
Этими чувствами были: ликование и стыд. Ликование – он расследует свое первое дело, оно интересное, и, по всей видимости, с участием серийного убийцы! Стыд – для него интересное дело, а для всего рода Красновых – кошмарный траур и страх за свою жизнь!
Тут он сразу же вспомнил надпись с первой картины по смерть, которая будет приходить сюда каждую ночь. Смерть – убийства, которые будут происходить каждую ночь! Каждую ночь! До тех пор, пока из рода Красновых никого не останется?! Но какой в этом смысл?
Но вскоре он понял, что пытаться понять логику жестокого убийцы для него, следователя полиции, бессмысленно.
– Скажите, а вы видели что-нибудь подозрительное? Или, может быть, слышали? – спросил он и сразу закашлял.
– Нет. А знаете, что странно? – спросила Марта.
– И что же? – спросил Поляков.
– То, что мы ничего не слышали! Разве это возможно? Людям отрубают голову, вешают их, а мы не слышим! Что-то здесь не так, – задумчиво произнесла Марта.
Да, все здесь не так! — подумал Поляков и усмехнулся.
– Дарья Владимировна, я думаю, что вам всем уехать из этого дома, – четко сказал Поляков.
– Почему? – удивилась Дарья.
– Потому что здесь были жестоко убиты три ваших родственника! И есть все основания предполагать, что это еще не конец! Здесь не безопасно! И потом, неужели вам хочется ходить по дому, в котором были убиты ваша двоюродная сестра с женихом и мать! – ответил Владимир.
Дарья задумалась. Ей действительно не хотелось жить в этом доме. С тех пор как Владимир и криминалисты уехали, она не заходила в дом до одиннадцати часов вечера. Впрочем, Все остальные тоже не заходили в дом. Они были где угодно, только не в доме.
Трупа уже не было. Была только лужа крови, поменьше, чем вчера.
Посмотрев на эту лужу крови, его затошнило.
Тьфу! О чем я думал, когда выбирал профессию! Надо было идти в аналитики! – подумал Владимир Поляков.
– Нет. Мы никуда не уедем, – отрезала Марта. – Вместе страшно и опасно. Но поодиночке еще страшнее и опаснее.
С этим ее утверждением поспорить никто не мог.
– Ладно. Я позвоню своему человеку, он будет дежурить у дома и в доме.
– Зачем? – спросила Дарья.
– Чтобы в дом никто не проник, – ответил он.
Потом он пристально смотрел на Настю, стоявшую возле лестницы на втором этаже. Он прекрасно понимал, что такого рода убийства не может совершать пожилой человек. Это должен быть человек с большой физической силой. Ян, Сара и Марта сразу отпадают, ведь они пожилые люди. Если только…
– Марта, скажите, кто-то из вас занимается спортом?
– Ааааа, – протянула Дарья. – Я хожу в фитнес клуб. А что?
– Ничего. А никто из семьи спортом не занимается?
– Нет.
– Например, Сара, Ян, или может быть, вы, Марта?
– Нет! – взглянув с укором на следователя, ответила Марта.
– Ладно! Тогда, мне нужно, чтобы на допрос пришли вы, Дарья, ваша дочь, Роза, и домработница Анастасия.
– А когда?
– В часов… – он посмотрел на наручные часы. – А давайте через час!
– Ну, хорошо!
Он продиктовал им адрес полицейского участка и ушел, оставив в этом доме криминалистов.
ВЛАДИМИР
И вот Владимир Сергеевич Поляков снова метется из стороны в сторону возле дверей в кабинет Ильи Георгиевича Говорова. Сегодня он тоже ничего не знал. Только сегодня он все же что-то знал. Но совсем немного. Хватит ли этого, что бы и сегодня оградить себя от криков начальства – не известно.
Владимир Поляков посмотрел вглубь темного коридора и увидел идущего к нему Говорова. Руза затряслись, а сердце заколотилось так, как никогда не колотилось. Да, во второй раз снисхождения от Ильи Григорьевича ждать не стоит. Он уже приготовился выслушивать замечания и крики начальника. Говоров открыл ключом кабинет, и они вместе вошли в кабинет.
Все было, как и вчера: Илья Григорьевич уселся в свое кресло, а Поляков остался стоять у двери. Говоров начал диалог, обещающий быть не обычным:
– Вы что-то выяснили новое за эти сутки?
Поляков уж было хотел сказать «нет», но дабы спасти себя, решил сказать начальству то, что сказали ему Варвара Стрельцова и Дмитрий Зубов.
– Во время осмотра дома Красновых после первого убийства мы обнаружили три портрета и подвеска. Мои знакомые ювелир и искусствовед сказали мне, что все эти предметы было созданы и пропали в середине XIX-го века, – рассказал Владимир Поляков.
– Хм, и как это связано с убийствами? – усмехнулся Говоров.
– Пока не знаю, – его голос стал тише, – но я все выясню! К четвергу! Обещаю!
Говоров тяжело вздохнул.
– Ладно. Отчитаешься в четверг. И к этому времени, чтобы рассказал мне всю историю! И про убийцу, и про его мотивы. Абсолютно все! Понял?! – вскипел Говоров. – А теперь уходи! Работай над делом!
Поляков послушно, на удивление медленно, вышел из кабинета.
* * *
Впервые за весь октябрь она почувствовала настоящий осенний холод. Моросил дождь. Обычно, ей нравилась дождливая погода, но не сегодня. На душе итак, было плохо, а дождь и серое небо делали все еще хуже.
Дарья вошла в полицейский участок и тяжело вздохнула. Сейчас ее будут допрашивать. Она немного боялась, но не сильно. Она понимала, что страха сильнее, чем когда она увидела своих родственников обезглавленных и повешенных, она не испытает никогда.
Она поднялась по лестнице, а в коридоре ее уже ждал Владимир Поляков. От него веяло почти выветрившимся запахом табачного дыма.
– Я не опоздала? – спросила Дарья.
– Нет, нет. Не опоздали, – ответил Поляков и повел Дарью Краснову в свой кабинет.
Когда они вошли в кабинет, он, предложив ей сесть, сел за свой стол.
– Дарья Владимировна, скажите, пожалуйста, ваше полное имя, дату рождения, – вежливо попросил Владимир, приготовившись заполнять протокол.
Вдруг у него в кармане зазвонил телефон. Он быстро высунул его из кармана и ответил на звонок. Звонила его мать.
– Мам, привет, – оживился он.
– Привет, сынок, – послышался тихий голос матери.
– Мам, что-то случилось? – немного раздраженно спросил Владимир.
– Нет. Я просто хотела узнать, ты приедешь к нам на выходные? – чуть громче спросила мать.
– Мам, наверное, не получится. У меня сейчас дело очень запутанное.
– Сынок, ты не справляешься? Так, может, я отцу позвоню, он договорится с твоим начальником и тот даст тебе людей в помощь?
– Нет, мама. Когда понадобится, попросить помощи у своего непосредственного начальника. Все, мам, пока. Мне работать надо.
– Пока, сынок.
Мать отключила телефон, а следом за ней и Владимир тоже.
Ему не терпелось начать допросы. Он был в предвкушении чего-то не просто хорошего, а замечательного.
– Краснова Дарья Владимировна, 12 апреля 1960 года, – четко проговорила Дарья.
Владимир положил на стол телефон и быстро записал данные.
– 1970? – переспросил Владимир.
– 1960, – нервно ответила она, словно куда-то спешила.
– Итак, где вы были на момент убийства?
– Дома. Спала.
– А вы ничего не слышали?
