Николай Волынский - Год беспощадного солнца
– Из-за меня?
– Отчасти. Итак, для начала, как всегда, напоминаю: меня зовут Ширли Лютер Кинг. Я дипломированный врач, невропатолог, заведую отделением нервных болезней в монастырской клинике ордена святой Бригиты и – обратите внимание! – женщина.
– Трудно не заметить. Причем, женщина ярко выраженная… Вы американка?
– Мой отец американец. Или, как сейчас говорят в США, – афроамериканец.
– И фамилия ваша очень известная. Случайно, не родственница тому самому?..
– Когда белые убили знаменитого негритянского проповедника Мартина Лютера Кинга, дедушка и бабушка назвали в его честь своего восьмого ребенка. Каким-то странным образом ребенок оказался потом моим отцом.
– А скажите, Ширли, в Америке, действительно, говорят, что человечество делится на три категории: мужчины, женщины и женщины-врачи?
– Да, так там говорят. Я заканчивала медицинский факультет в университете Восточного Кентукки. А вот моя мать – белая, стопроцентная. Исландка, местная. Тора Изакссон – до замужества. Теперь Тора Лютер Кинг. И тоже врач. Педиатр. И заканчивала тот же университет.
– И отец врач?
– Нет. Отец умер. А до того читал опять-таки в университете Восточного Кентукки курс политической психологии. Такие совпадения. Каково?
Пациент не ответил. Он украдкой обвел взглядом ее гибкую, но несколько массивную для негритянки фигуру. Волосы черные, но прямые, ровные, стянуты в узел на затылке. «Все же Тора подпортила породу Кингам. И, кажется, у меня был знакомый исландец».
– Но вот мой младший брат – натуральный белый. Как мама. И блондин, золотые волосы, только короткие, жесткие и вьются, как у негра. Представляете? – открылась беломраморная улыбка.
– Нет, откровенно говоря.
– Я вам покажу его фото, – пообещала Ширли.
– Стало быть, вы невропатолог? Как и вчера?
– Совершенно верно.
– Из ваших слов можно сделать вывод, что в моем случае мы имеем амнезию, полную или частичную. А что с этиологией?
– Пока не выяснена окончательно.
– Но, может быть, мне нужен психиатр?
– Как раз вчера мы с вами обсуждали этот момент и оба пришли к выводу, что до психиатра дело пока не дошло. Точнее, к такому заключению пришли вы, а я с вами, как с коллегой, согласилась.
– И давно я порчу вам жизнь?
– Все бы так портили! – рассмеялась Ширли. – Не жизнь тогда, а сплошное удовольствие.
– И все-таки?
– Четвертый месяц.
– Четвертый? – поразился пациент. – И утром не помню, что было накануне вечером? Но ведь это ужасно!
– Я бы так не сказала, сэр. Правда, есть небольшая проблема: случай, конкретно ваш, не описан, хотя каждый элемент синдрома, взятый отдельно, ничего особенного собой не представляет. Мой прогноз для вас весьма и весьма благоприятный. Ваша амнезия – классический пример самозащиты второй сигнальной системы. Подсознание не позволяет вам снова переживать какую-то крайне тяжелую и, вероятно, опасную для вашей психики ситуацию. Но и подсознанию эта работа когда-нибудь надоест.
– Когда-нибудь… Вам известны моя личность, персональные данные, анамнез?
– Известны, сэр.
– Откуда?
– От ваших друзей и коллег, благодаря которым вы находитесь здесь.
– Клиника платная?
– Еще раз напомню: клиника монастырская, то есть не коммерческая. Кроме того, лечение в Исландии для всех граждан бесплатное. В том числе для иностранцев. Если, конечно, у них есть страховка. Но вас пригласило министерство здравоохранения, поэтому вам страховка не нужна, все оплачивает правительство. Оттуда постоянно справляются о вашем самочувствии. Так что пусть вас этот момент не беспокоит. Все-таки здесь не Россия и не Зимбабве. Требовать от вас деньги за лечение, то есть за жизнь, по нашим законам, – тяжкое преступление.
– Миссис Лютер Кинг, прошу вас…
– Мисс! – улыбнулась Ширли. – С недавних пор – снова мисс. Молодая и свободная. Можете считать, что это тонкий, изящный намек.
– Счастливчик тот, кто станет вашим мужем, – покачал головой пациент. – Завидую, честное слово.
– Таких было уже два. И ни один из них не понял своего счастья.
– Извините, – смутился пациент.
– За что? Ведь это я была дважды замужем, и оба раза не за вами.
– О чем я очень сожалею… И все-таки, если вам известны мои данные, и личность установлена, почему бы не записать все на бумаге и дать мне просто выучить?
– Мы с вами это проходили. Личную информацию ваша память удерживает в течение дня. Но во сне она стирается, и утром вы уже ничего не помните.
– Ужасно, – пробормотал пациент, чувствуя холод за грудиной, словно там был не миокард, а кусок льда. – Этак я останусь идиотом на всю жизнь…
– Боюсь, вы переоцениваете свои возможности, – возразила, улыбаясь, Ширли Лютер Кинг. – Русский академик Наталья Бехтерева, дочь великого нейрофизиолога, уничтоженного по приказу Сталина…
– Внучка.
– Pleas? [69]
– Внучка Владимира Михайловича Бехтерева.
– Да, в самом деле, внучка. Простите. Крупнейший в мире специалист по высшей нервной деятельности. Итак, Наталья Бехтерева утверждает, что мозг человека – бесконечная и неизведанная Вселенная с миллиардами галактик. Его возможности безграничны, это одно из величайших чудес природы. И в любую минуту он может выдать самые неожиданные, на грани чуда, повороты.
– Чудеса – не по моей части, – хмуро заметил пациент.
– Ошибаетесь! – с чувством возразила Ширли Лютер Кинг. – Каждый из нас способен совершить чудо. И вы – не исключение.
– Спасибо за ваш оптимизм, мисс Лютер Кинг, но если целых четыре месяца моя голова остается дырявым корытом, то не пришлось бы мне до конца жизни ждать чудес от самого себя … Кстати, почему вы решили, что Бехтерев был убит? Да еще по приказу Сталина?
– Это не мое решение, сэр. Об этом печальном факте знают все и особенно те, кто изучает его труды и его биографию. В частности, в первый раз я об этом узнала в университете, из курса нейрофизиологии.
– И как же это случилось? Я о смерти Бехтерева.
– По приказу безжалостного НКВД, доктор Бехтерев консультировал Сталина, тогдашнего президента красной России. Кто-то из коллег спросил, зачем он ездил в Кремль. Мистер Бехтерев ответил, что осматривал там некоего сухорукого параноика. Сталину передали его слова, он обиделся и велел Бехтерева отравить.
– И эту чушь преподают в университете? – удивился пациент. – Ширли, darling, столь наглую ложь вам мог сообщить или классический параноик, даром что он читает курс в Восточном Кентукки. Или негодяй из современных русских либералов или членов партии «Единая Россия», которую в самой России называют не иначе, как партией жуликов и воров.
– Zulik? – подняла тонкие подщипанные брови Ширли.
– Cheats. Swindlers. Rogues.
– Honey! Beautiful! – неожиданно просияла негритянка. – Просто великолепно!
– Что вам так понравилось?
– Ваш ответ! Вы только что сами убедились, что память ваша работает, и неплохо. Следовательно, перспективы у нас с вами превосходные. А в настоящий момент вы пребываете в своего рода защитной оболочке. Она заперта. На замок. Но если есть замок, значит, должен быть и ключ. Наша задача – ключ найти. Это может быть какая-то информация или определенные эмоции, ассоциации, иногда даже просто отдельное слово. Мы с вами сообща справимся, если продолжим работать вместе. Что касается Бехтерева, то профессор Брещинский в той же лекции посоветовал студентам не верить подобным политическим мифам. Даже если они официально подаются как неоспоримая истина.
– Вы заражаете меня своим оптимизмом, – грустно улыбнулся пациент, глядя в ее черные глаза с желтоватыми белками. – Неужели это все, на что я способен?
– Не все, – заверила Ширли. – Например, вчера мы с вами играли в шахматы.
– И кто победил? – оживился пациент.
– Очередная ничья.
– Раз у меня отшибло память, все что угодно можно утверждать, – недоверчиво заметил пациент. – Может, выиграл я? А мне говорят, что я все забыл.
Ширли Лютер Кинг от души расхохоталась.
– Ваша победа, – заявила она, – стала бы большой честью для меня, абсолютной чемпионки Исландии по шахматам. Уже шестой год, между прочим. И никто не оспорил. Даже вы.
– Верю, – сдался пациент. – Все равно, другого выхода у меня нет.
Из нагрудного кармана Ширли достала записную книжку в черном лаковом переплете и положила себе на колено. Пациент с удивлением увидел на переплете яркую изящную картинку – тройку, запряженную в сани. Палех! Ширли заметила его взгляд.
– Милый русский сувенир, – сообщила она. – Подарок миссис Андерссон, супруги профессора Андрессона. Она у него русская.
– Итак, повторение пройденного, сэр. Ваше имя Дмитрий Мышкин, вы русский, но родились на Украине. В Петербурге закончили медицинский институт по специальности патологическая анатомия, защитили диссертацию по патологиям сосудов головного мозга, кандидат медицинских наук, что, по западноевропейским критериям, соответствует доктору наук. Несмотря на то, что формально вы не имеете диплома профессора, ваши работы содержат новое знание и известны не только в Европе, но и в Новом Свете. Вы приехали в Исландию по приглашению правительства прочесть в медицинском государственном институте Рейкьявика курс о сосудистых патологиях. Однако перед отъездом из России вы пережили сильный психологический шок неизвестной этиологии, от которого не можете оправиться уже четвертый месяц…
