Дмитрий Петров - Нелюдь
Мне очень хотелось, чтобы к моему приезду процесс допроса был уже закончен. Закончен как угодно, лишь бы мне больше не присутствовать здесь, не быть свидетелем и участником.
— Он убил его, — произнес Скелет, показывая глазами на Геннадия. — Взял и убил.
— Кого убил? — не понял я сразу.
— Что вы, сами не знаете, кого он мог убить? — раздраженно отмахнулся от меня Скелет.
Потом сменил гнев на милость и пояснил:
— Геннадий Андреевич стал допрашивать этого парня. Василия… Решили с него начать. А он отказался отвечать. Сказал, что знать ничего не знает.
— Совсем не знает? — удивился я. — Он же участник.
— Ну, кое что он знал, — ответил Скелет. — Он сказал нам, что должен приехать хозяин всего дела из-за границы и забрать органы. И расплатиться с ним, в частности. Только он не сказал, когда и куда приедет этот субчик.
— А это же самое главное, — вставил Геннадий усталым голосом. — Нам ведь нужен хозяин. Тот, у кого деньги… А этот урод ничего не знал.
Наступила недолгая тишина, после чего Скелет все же решил окончательно ввести меня в курс дела.
— Парень ничего больше не говорил, только твердил, что ничего не знает. И тогда Геннадий Андреевич…
Одним словом, Геннадий просто свалил его на пол и забил ногами до смерти. Может быть, он и не ставил себе именно такой цели, но эмоции возобладали, и в конце концов один из ударов ногой пришелся точно в висок…
Я с изумлением посмотрел на Геннадия. Все-таки я довольно хорошо знал его, мне во всяком случае так казалось…
Я не думал, что он способен на такое. Забить человека ногами насмерть… Чего только не узнаешь о человеке. Никогда бы не подумал такого про Геннадия. Хотя, с другой стороны, разве мог я предположить про Хельгу?
Наверное, я вообще плохо разбираюсь в людях.
— Что вы так на меня смотрите? — окрысился Геннадий, поймав мой взгляд, наполненный ужасом. — Вы думаете, мне это было очень приятно? Вы так думаете? Просто я не мог остановиться. Когда представил себе, что моя Юля лежала на столе вот перед этим типом, так и ничего не смог с собой поделать.
— Да вы и не особенно старались что-то поделать, — отозвался Скелет тихим голосом.
— Ну и не старался, конечно, — согласился тут же Геннадий.
Он трясущейся рукой поднес зажигалку к следующей сигарете и жадно затянулся.
— А почему вы не остановили Геннадия Андреевича? — спросил я. — Ведь вы видели, что он увлекся…
Скелет покачал головой.
— А зачем? — сказал он. — Во-первых, я видел, что парень и вправду больше ничего не знает и ему все равно нечего сказать. А во-вторых, я думал, что такая сцена произведет впечатление на вашу Хельгу.
Ах, вот оно что… Они не хотели все-таки марать руки и избивать женщину. Они надеялись, что ей будет достаточно, если она только посмотрит на то, как обошлись с ее сообщником.
Пришла моя очередь торжествовать психологическую победу. Теперь Геннадий со Скелетом показали себя плохими знатоками людей. Не все же мне одному обманываться и оставаться в дураках.
— И вы думали, что на Хельгу это может произвести какое-то впечатление? — саркастически спросил я. — После того, как она Бог знает сколько времени вырезала глаза у людей… После того, как она сознательно умертвила кучу народу… Ха-ха-ха! Да вы могли бы разорвать этого санитара на мелкие кусочки, на нее бы это не произвело никакого впечатления.
Какая наивность, подумал я.
— Вы правы, — согласился Скелет. — Она и глазом не моргнула, пока шеф убивал санитара. Просто сидела и смотрела.
— Эта тварь совершенно бесчувственная, — сказал Геннадий.
А я сразу же вдруг вспомнил ту кошку во время нашего давнего свидания в скверике. Вспомнил Хельгин точный и жестокий удар туфлей прямо в кошачью мордочку…
Конечно, не случайно я именно тогда и расстался с Хельгой. Может быть, не вполне отдавая себе отчет в побудительных причинах… Все-таки тот ее поступок произвел на меня впечатление, он был слишком многозначительным.
Конечно, от того поступка Хельги до ее сегодняшних злодеяний — целая пропасть, но некий знак был и тогда. Знак патологической бесчувственности.
Бывают ведь такие люди. Просто им довольно легко маскироваться. Все ведь читают книжки про чувства, смотрят кино, да и вообще наблюдают вокруг себя жизнь нормальных людей. Вот и научаются мимикрировать, выглядеть так, словно и с ними все нормально.
Только иногда вдруг случайно маска на секундочку слетает, и обнаруживается, что перед тобой и не человек вовсе, а нелюдь…
— Что мы теперь будем делать? — спросил я после рассказа о происшедшем.
Мне было нисколько не жалко санитара. Просто я не был уверен в том, что теперь мы сможем добиться чего-то. А вдруг Хельга равнодушна не только к другим людям, но и к самой себе?
Что тогда? Вдруг ей не жалко и себя тоже? Тогда у нас нет надежды заставить ее говорить.
— Пойдем к ней, — сказал Геннадий и решительно поднялся со стула.
В комнате кое-что изменилось с тех пор, как я ушел оттуда. Стул был сломан, а в углу, возле дивана лежал лицом вниз труп Василия.
Хельга по-прежнему сидела на стуле связанная и смотрела на нас, вошедших. Геннадий подошел к ней вплотную и остановился. В то мгновение я испугался, что он сейчас начнет ее избивать, как избивал санитара перед тем, как убить.
Я мог не выдержать этого зрелища. Все-таки, что бы там ни было, а мне было бы тяжело смотреть, как бьют женщину, которую я обнимал и целовал… Пусть я слабак и ничтожество, но есть трудно переносимые вещи…
Но ничего этого не произошло. Наверное, и самому Геннадию не хотелось пачкать руки о Хельгу.
— Вот что, — сказал он, обращаясь к ней. — Ты, наверное, уже поняла, что я отец той девушки, которую ты оставила слепой на всю жизнь. Ты поняла это?
Хельга продолжала молчать и с презрением смотрела на стоящего перед ней Геннадия. Тот переступил с ноги на ногу и продолжил:
— И ты понимаешь, что это я затеял расследование. И теперь ты попалась, и я здесь самый главный сейчас. Ты видела, что я сделал с твоим напарником? Видела?
Хельга непроизвольно скосила глаза в сторону лежащего трупа и кивнула чуть заметно.
— Ты ведь не сомневаешься в том, что я с удовольствием убью и тебя? — спросил Геннадий.
Он улыбнулся плотоядно и, даже как будто облизнувшись, добавил:
— Это вообще будет мне очень приятно — убить такую тварь, как ты… Ты ведь это прекрасно понимаешь, да?
Он говорил мягким проникновенным голосом, но ни для кого из присутствовавших в комнате уже не было сомнений в том, что Геннадий Андреевич действительно способен на все…
— Так что я предлагаю тебе одну вещь, — сказал Геннадий Хельге. — Ты немедленно говоришь нам, кто хозяин вашего предприятия, то есть кто организатор и вдохновитель, и все рассказываешь про него, чтобы мы могли его поймать. Он нам нужен. И когда мы поймаем его, я обещаю отпустить тебя живой.
Некоторое время Хельга и Геннадий смотрели в глаза друг другу. Наверное, Хельга соображала, правду ли он говорит и насколько можно ему верить…
— Надо бы тебя прикончить, конечно, — задушевно добавил Геннадий. — Но уж больно мне нужен ваш начальник… Так что выбирай, что тебе больше нравится — немедленная смерть, или жизнь…
— А вы отпустите меня потом, если я все скажу? — вдруг спросила Хельга.
Это, кажется, были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как ее схватили. Голос ее стал резким и хриплым, каким-то каркающим.
Кроме того, у нее от волнения прорезался сильный акцент. Теперь она говорила по-русски так же, как на первом курсе, когда впервые приехала в Питер.
— Отпущу, — ответил Геннадий Андреевич.
— Вы даете слово? — спросила Хельга.
— Нет, — ответил Геннадий Андреевич твердо. — Слово я могу давать порядочным людям. Тварям и монстрам я слова своего не даю. Но ты можешь не сомневаться — я отпущу тебя.
— Придется поверить просто так, — вставил Скелет, стоявший позади меня, прислонившись к стене.
— Но я отпущу тебя только после того, как мы действительно поймаем вашего хозяина, — уточнил Геннадий.
Он все же хотел до конца соблюсти все формальности и оговорить условия…
— Это теперь недолго уже, — ответила Хельга, как будто прокаркала. — Я скажу вам все, и вы отпустите меня. Вас тут трое, и вы не должны обмануть женщину.
— Ты — не женщина, — вдруг вырвалось у меня.
Наверное, я долго молчал, был в прострации, и только теперь из меня вырвалась первая реакция.
Хельга вскинула на меня свои голубые глаза и отчеканила:
— А ты — не мужчина… Я думала, что ты действительно любишь меня, а ты, оказывается, подобрался ко мне только затем, чтобы выведать что-то… Ненавижу. Ты предал свою невесту, потому что спал со мной. Потом ты предал меня.
— Как это я предал тебя? — спросил я в наступившей тишине. — Тем, что не позволил себя умертвить просто так?
