Теренс Стронг - Смерч над Багдадом
— Мы знакомы? — удивленно спросил Эвери. Он слишком недавно покинул десантный полк, чтобы запросто заговаривать с незнакомцами. Автоматически попытался уловить в выговоре шофера ирландский акцент, но ничего не уловил, а молодой человек улыбнулся.
— Нет, Макс, но я вас знаю.
Эвери инстинктивно потянулся за оружием, которого давно не носил. Поразительно, каким беззащитным становишься, не ощущая приятной тяжести браунинга.
— Не возражаете, если я присяду?
Не дожидаясь ответа, он сел. Вблизи лицо его не казалось таким молодым, а в глазах была настороженность. Он не стал разводить церемоний.
— Меня зовут Нэш. Я из «ящика».
Сердце Эвери екнуло, на скулах заиграли желваки.
— Из «ящика»?
Он не ослышался?
— Я же сказал, Макс, вы меня не знаете, но я вас знаю.
Значит, не ослышался. «Ящик». Жаргонное наименование отдела службы безопасности МИ-5, по его прежнему адресу «почтовый ящик номер 500».
— Вас часто видят с одной медсестрой, — спокойно сказал Нэш, не обвиняя, а констатируя факт. — Она работает в госпитале Святого Фомы.
По спине Эвери забегали мурашки.
— Вам надо о ней кое-что знать.
Так все началось. Джон Нэш работал в МИ-5, в отделе по борьбе с терроризмом, следившем за множеством людей, которых подозревали в симпатиях к Временному совету ИРА. Одной из них была Маргарет О’Мелли, уроженка квартала Россвилл, признанного центра республиканского движения в Лондондерри.
— Мне никогда не приходило в голову, что она из Россвилла, — пробормотал Эвери, стараясь переварить неприятную новость.
— Она уехала оттуда, когда ей было восемь лет. Ее дядю убили в Кровавое воскресенье,[19] и мать Маргарет — папаша у них полный алкоголик — испугалась за дочку. Отправила ее на ферму в Хинтон-парк, к своей бездетной сестре. Лучше не придумаешь. Девчонке повезло. Изысканное воспитание, прекрасное образование. Ни брани, ни ругани. А старик кончил тем, что убил ее мать. — Нэш вопросительно поднял бровь. — Она никогда не рассказывала об этом?
Эвери медленно покачал головой.
— Нет, да я и не спрашивал. Я был рад, что не надо вспоминать прошлое, ни ее, ни мое. Я понял, что она католичка, ирландка, с Севера, и мне не очень-то хотелось упоминать о своей службе в армии.
Нэш пожелал уточнить:
— В специальной воздушно-десантной части. Фактически вы все еще числитесь в резерве Королевского полка.
— Полтора года назад я как раз служил в Ольстере. После этого становишься осмотрительным.
— А она не интересовалась вашим прошлым?
Эвери криво усмехнулся.
— Иногда, но никогда особо не приставала с расспросами. Я родился в Ливерпуле, придумал о своей тамошней жизни несколько дурацких историй. Старался бубнить поскучней, чтобы ей больше не захотелось слушать. Знаете, мистер Нэш, мы с Мегги знакомы всего несколько недель. Пара чашек кофе, несколько походов в кино, обед у меня дома…
— Вы давно занимаетесь с ней любовью?
Эвери залился краской.
— Вы считаете этот вопрос уместным?
— Мне надо точно знать, что ей о вас известно.
— Обо мне? Немного. У нас практически не остается времени на беседы.
Нэш пристально разглядывал бутылку с пивом.
— Хотите сказать, вам хорошо в постели? — Он вдруг серьезно взглянул на собеседника. — Не поймите меня превратно, Макс, я не просто любопытствую. Поверьте, все это для вашей же пользы.
Эвери мучительно долго медлил, прежде чем ответить.
— Да, хорошо. Она любит пошутить, не заводит занудных бесед и не задает лишних вопросов.
— Поэтому вы считаете, что она не могла специально вас подцепить?
Эвери, конечно, уже думал об этом раньше. Как только понял, что она католичка из Северной Ирландии. Но заранее о его намерении пойти на кулинарные курсы знал только старый друг Брайан Хант, а Маргарет О’Мелли уже посещала занятия.
— Да, считаю, — ответил он.
Нэш, казалось, несколько успокоился.
— Хорошо, Макс, ибо должен вам сообщить, что она была связана с поганой компанией. С дружками дядюшки, которого пристрелили в Кровавое воскресенье. Выполняла курьерские поручения Временного совета. Как-то увезла с места стычки детскую коляску с оружием убийцы. Ну и еще кое-что.
— Когда это было?
— Насколько мы знаем, в последний раз в прошлом году. Мы следим за ней с тех пор, как она уехала из провинции и появилась здесь. Проверяем всех, с кем она встречается. Вот таким образом вышли на вас. Это сюрприз — бывший офицер элитного полка…
Эвери казалось, что речь идет о разных людях. Жизнерадостная медсестра и пособница убийцы.
Он догадывался, что последует дальше. Понимал и даже оправдывал то, что ожидал услышать, но вовсе не был готов согласиться. Он отошел в сторону, стал свободным человеком. Свободным настолько, чтобы иметь право совершать собственные ошибки, если заблагорассудится.
— Итак, вы требуете, чтобы я с ней расстался?
Нэш удивился.
— Господь с вами, Макс! Ничего подобного. Только, видите ли, ваша юная леди знает многих, кого и нам хотелось бы знать получше. Она вхожа во все ирландские общины, в том числе в круг людей, причастных, по нашему мнению, к операциям Временного совета в Англии. Вы — такой идеальный…
— Забудьте об этом, Нэш. Я не собираюсь шпионить за своей девушкой.
Офицер МИ-5 возмущенно всплеснул руками.
— У меня и в мыслях нет… Просто используйте ее связи, чтоб познакомиться с интересующими нас людьми. — Он подался вперед, понизил голос. — Вы знаете, сколько человек мы потеряли только за прошлый год? Пятнадцать солдат и девятнадцать полицейских. Не считая тридцати семи гражданских, невинных или жестоко обманутых… И Скрягу Мастона.
— Скрягу?
— Он ведь когда-то был в вашей бригаде в Сабре, правда? Погиб в прошлом году, раскрытый во время операции в Арме. Не стану рассказывать, что с ним сделали.
Известие потрясло Эвери. В прежние времена Скряга, вечно терзаемый мучительными раздумьями, прежде чем решиться потратить деньги на ломтик хлеба, был одним из ближайших его друзей. Удар оказался столь сильным, что он едва понимал слова Нэша.
— Вы ведь знаете, у нас постоянно связаны руки. Журналисты, юристы, ольстерская полиция каждый раз получают взбучку за малейшие неточности в изложении фактов. А мы сидим в луже и смотрим, как известные террористы выходят из зала суда с наглыми улыбками на жирных мордах. — Он глубоко вздохнул. — И легче не будет. Ячейки Временного совета вроде утиной задницы — туда не пролезешь. Они все чаще привлекают девчонок и мальчишек без криминального прошлого. Нам нужна помощь, Макс, любая помощь, какая только возможна. И в том числе ваша.
Нэш поработал на славу. Когда паром причалил в доке Зеебрюгге, Макс Эвери был завербован. Первым делом он позвонил в госпиталь Святого Фомы и попросил передать сестре О’Мелли, что неожиданные дела задерживают его на две недели.
Потом Нэш увез его в частный дом в Арденнах близ немецкой границы. Там оказались еще три офицера МИ-5 во главе с серьезной, непрерывно курящей женщиной лет сорока с лишним.
Они принялись допрашивать Эвери обо всем, что он успел поведать о себе Маргарет О’Мелли. Эта информация должна была лечь в основу его новой легенды.
Поинтересовались зарождающимся бизнесом с экспортом-импортом машин и планами по его расширению.
— Это может стать идеальным прикрытием, — говорила женщина, о которой ему было известно только то, что ее зовут Клэрри. — Транспортировка автомобилей из Европы в Ирландию и обратно. Знакомство с кучей людей. Найдем какой-нибудь старенький особнячок в Южном Лондоне среди представителей среднего класса.
— Бросьте, — сказал Эвери. — На это у меня денег не хватит. И вряд ли мой банковский менеджер захочет помочь.
Клэрри мягко улыбнулась, ее строгое Лицо стало почти привлекательным.
— Захочет, когда мы с ним потолкуем. Кредиты переоформим, чтобы у вас не возникало проблем с наличными. Как вам известно, именно это чаще всего приводит компании к краху. Наши эксперты по маркетингу разработают бизнес-план, вам останется только ему следовать. — Она запалила очередную сигарету. — Знаете, Макс, вы по праву станете весьма состоятельным человеком.
Эвери не переставал удивляться.
— Легенда, расходы, прикрытие… Не слишком ли для простого осведомителя?
Женщина выпустила великолепное кольцо дыма.
— Мне не нужен простой осведомитель, Макс. Да и что вы, англичанин, узнаете от наших ирландских дружков? Нет-нет, мне нужно, чтобы вы работали на ИРА.
Он уставился на нее.
— Вы с ума сошли?
— Возможно, — поджала она губы в очаровательной гримаске, совершенно неуместной на этом лице, обрамленном, как того требовало ее служебное положение, прямыми, коротко стриженными под пажа волосами. — Но у нас уже есть такой опыт. Смотрите — вы из Ливерпуля, мы снабдим вас фиктивной семьей с крепкими связями среди ирландских республиканцев. Это оправдает ваше сближение с ИРА, внушит доверие. По политическим убеждениям вы, скажем, левый социалист, большую часть своей жизни жили на пособие по безработице. Не надо сведений о работе, которые можно проверить. Часто разъезжали, в том числе по стране. Возможно, сидели в тюрьме. Это оправдает вашу жесткость и даже некоторую жестокость. — Она изящно взмахнула сигаретой, и он отметил, как не вяжется розовый маникюр с желтыми от никотина пальцами. — Вы скоро войдете в круг знакомых Мегги. Ирландские госпитали, клубы, погребки. Ходите туда, разговаривайте с людьми. Налаживайте контакты. Оказывайте любезность. Любые услуги. Машины — это хорошо. Каждый хочет что-нибудь выторговать, дайте им такую возможность. И ремонт… — Похоже, она размышляла вслух, слова лились плавным потоком. — Неплохие побочные доходы. Это я уже заметила. Знаете, меня на прошлой неделе чуть не ободрали в гараже как липку. Заявили, что мне нужны новые сальники — какой вздор!
