Илья Деревянко - Предъява

— Ты узнаешь спецназовца?! Не перепутаешь в потемках?! — склонившись к Студневу, заорал Ярошевич. (Из-за угнездившегося на сцене молодчика с микрофоном нормально говорить не получалось.)

— Он сказал — сам нас найдет! — в том же тоне отозвался Хилый.

— Хорошо, а пока — на возьми! — Горыныч сунул боевику несколько крупных купюр. — Отнеси их этому, сипатому! Пусть заткнется, падла! Не могу больше слушать подобную гадость! А если заартачится, скажи — пристрелю на хрен! Понял, да?!

Михаил утвердительно кивнул и тяжеловесно поспешил в указанном направлении. Очевидно, доводы бандита оказались достаточно вескими. Спустя две минуты в помещении воцарилась блаженная тишина.

«Слава тебе, Господи! — с невыразимым облегчением подумал Ярошевич. Умолк, халтурщик! Иначе б я точно оглох!»

— Здравствуй, Константин Павлович, — неожиданно услышал он приятный баритон, поднял глаза и увидел, что за их столиком удобно устроился непонятно откуда взявшийся мужчина средних лет: светлоглазый, с короткой стрижкой, широкими плечами и развитой мускулатурой, угадывавшейся даже под просторным темным костюмом.

— Я Никонов, Андрей Иванович, — представился мужчина. — Мы с тобой договаривались о встрече!

— Да, да, помню! — пробормотал порядком растерявшийся Горыныч. «Как он сюда подобрался?! Не из пустоты же возник?! Небось давно наблюдал за нами! Весь зал проверил досконально! И впрямь настоящий профи!!!»

— Зря ты столько охранников на улице разместил! — словно подтверждая его мысли, улыбнулся Андрей. — Одиннадцать, если не ошибаюсь. И при стволах! (Куртки характерно оттопыриваются.) Мне-то, собственно, плевать, но пацаны могут поиметь серьезные неприятности. В ментуре не одни дебилы работают! Те, кто побывал в Чечне, мгновенно раскусят твоих парней!

В этот момент к столу вернулся Хилый и с изумлением воззрился на спецназовца.

— Привет, — дружелюбно поздоровался Никонов. — Как самочувствие?

— Нормально, — потупился Михаил (парню было очень стыдно вспоминать об истинных обстоятельствах попадания в плен к спецназовцу). Правда, ни он, ни Боров, ни майор не посвятили пахана в сии пикантные подробности. Совместно (перед отправлением освобожденных боевиков к шефу) придумали более приличную версию. Дескать, геройски сражались, но кадровый офицер ГРУ, естественно, победил. Ничего не попишешь — сила силу ломит!.. Кстати, через ребят Андрей и назначил место встречи, а время сообщил дополнительно, при повторном телефонном звонке.

— Ну, выкладывай, — оправившись от первоначального смущения, нетерпеливо потребовал Константин Павлович. — А ты, Миша, погуляй покамест по залу, — велел он Хилому.

Боевик торопливо удалился.

— Выкладывать особо нечего, — развел руками Андрей. — За исключением того, что ни я, ни мой непутевый братец не трогали ваш общак. Более того даже не знали о его существовании! Вы нас напрасно заподозрили.

— Докажи! — сверкнул глазами пахан. — И не забудь — на кон поставлена твоя голова!

— А может, твоя?! — надменно фыркнул майор. — Думаешь, мне сложно расправиться с вашей гопкомпанией? Особенно, если подключить друзей-сослуживцев?! Не спеши отвечать. Сперва успокойся, досчитай до десяти…

Горыныч с трудом подавил вспышку гнева. «А спецназовец-то прав! мелькнуло у него в голове. — Такому и впрямь ничего не стоит спровадить всех нас в мир иной. Особенно при поддержке „друзей-сослуживцев“. Кроме того, будь он виновен — не отпустил бы живьем пацанов, не назначил бы встречу… Зачем ему так высвечиваться?! Но если не Никонов, то кто?! Тьфу, блин, ни хрена не пойму!!!»

— Извини, сорвался я! — вслух произнес он. — Нервы, понимаешь, ни к черту! Касса пропала, трое моих парней погибли…

— Ты тоже извини, Константин Павлович, — примирительно сказал Андрей. — У меня нервы вообще — как кошачьи кишки на скрипке! На этой треклятой войне… — внезапно лицо спецназовца резко изменилось, помрачнело. Глаза покрылись корочкой льда. На скулах заиграли желваки. «Видать, досталось мужику, — догадался Ярошевич. — Наверное, близких людей потерял, а тут, в придачу, брат-пьянчужка с кучей проблем! Не позавидуешь!!!»

— Давай без отчеств, — предложил пахан.

— Давай! — будто отгоняя какое-то тягостное видение, встряхнул головой майор.

— Ты бы не мог нам помочь? — после длительной паузы осторожно поинтересовался Горыныч.

— В смысле?

— Ну… выйти на след настоящих похитителей! Они же твари конченые! Жизнь человеческую ни в грош не ставят! Допустим, сегодня, лишь для того, чтоб подставить тебя, убили Гену Алферова. В результате жена с грудным ребенком и старая, больная мать остались без кормильца!

— Жаль! Искренне жаль!! — немного помолчав, тихо сказал Андрей. Однако у меня собственных забот по горло. Отпуск всего два месяца, а мне надо срочно вытаскивать из алкогольной трясины Кирилла. Последнего родственника.

— Правильно! — подтвердил Ярошевич. — Обязательно надо вытаскивать! Но учти — на лечение уйдут немалые деньги. Мы же хорошо заплатим! Сто тысяч долларов — аванс, сто тысяч долларов по окончании расследования. А когда ты вновь отправишься на Кавказ — мы присмотрим за твоим братом. Не дадим ему опуститься. Слово даю!.. Ну, по рукам?!

— По рукам! — основательно поразмыслив, согласился спецназовец. — И вот тебе первая ниточка. В твоем ближайшем окружении — стукач! Не таращи глаза и не лапай пистолет! О наличии «крота»[21] в вашей группировке я догадался с самого начала, когда выслушал рассказ Кирилла о нападении типов в черных масках на особняк Гаврилова. Брат кое-что видел и кое-что слышал. Короче так — постарайся выяснить, у кого из твоих доверенных людей есть родич по имени Иннокентий. И еще — давай-ка прокатимся на твою квартиру. По моим прикидкам, там должны находиться подслушивающие устройства. Из охранников возьми с собой Мишу и… пожалуй, Колю. Они не стукачи. Уверен! А остальных притормози здесь, в клубе, под благовидным предлогом. Если условия устраивают — за дело. Если нет — распрощаемся прямо сейчас!

— Устраивают! — буркнул пахан. — Поехали!

7

Ночь властно вступила в свои права. Почти все живое замерло, притихло. Автомобильная лавина на дорогах сменилась отдельными редкими машинами, стремящимися поскорее добраться до пункта назначения. (Между водителями ходили упорные слухи о дерзких ночных разбойниках, грабивших и убивавших владельцев автотранспорта.) Тучи на небе рассеялись, обнажив холодную, безразличную луну и крохотные огоньки звезд. Температура воздуха упала ниже нулевой отметки. Благополучно миновав посты ГИБДД и ни разу не встретившись с пресловутыми дорожными злодеями, сугробовская «девятка» вкатила в отдаленное предместье столицы, застроенное в основном небольшими частными домиками. Большинство их обитателей уже легло спать. Лишь в некоторых окнах продолжал гореть свет.

— Слышь, Эдик, а ведь здесь поблизости живет Агрегат! — вдруг мечтательно произнес Глухарев. Кровожадное вожделение, охватившее Вадима во время зверского убийства Осьмухина, до сих пор не прошло. Более того значительно усилилось! Глаза садиста безумно поблескивали. В уголках пунцовых, вурдалачьих губ виднелись пузырьки слюны. Крепкие заскорузлые пальцы нервно теребили отворот кожаной куртки. — З-де-сь, ря-ядом! — с придыханием повторил он.

— Ну и? — лениво зевнул Полянский.

— Ну и пришьем урку! — погано осклабился Глухарев. — Он же однозначно следующий на очереди! На фига откладывать дело в долгий ящик?! Сугробов нам только спасибо скажет! Оценит, хе-хе, инициативу! Как тебе моя мысль? А?!

— В целом неплохая идея, — вяло отозвался экс-омоновец. — Однако имеется одно существенное «но». Видишь ли, дружище, — Агрегат поумнее покойного Валеры. Будет сложно выманить его средь ночи за город!

— А не надо за город! — коротко хохотнул Вадим. — Этот хмырь проживает один, без семьи, в отдельном доме. Соседей за стенкой нет… Нагрянем «в гости», заговорим лоху зубы, двинем по кумполу да вздернем на крюке от люстры. С понтом сам повесился! Гы!!! — Садист судорожно облизнулся.

— Разумно! — подумав, кивнул Эдуард. — Двигаем к урке. Точный адрес помнишь?

— Конечно! Улица Еловая, дом двадцать два!..

Сорокалетний ссученный медвежатник Петр Батраков по прозвищу Агрегат мрачно сидел за столом на кухне, обжигаясь, глотал свежезаваренный «купчик»[22] и курил сигарету за сигаретой. Под потолком плавали сизые клубы табачного дыма, в переполненной пепельнице высилась гора окурков, в подполе нахально скреблись крысы, а душу Батракова терзали настойчивые, дурные предчувствия. Ему, как и Осьмухину, пообещали долю: «Завтра. Максимум послезавтра!», но Агрегат не верил ментовским обещаниям. Он слишком хорошо знал бывшего начальника Н…го ОВД, чтобы не ожидать от Игоря Владимировича какого-нибудь подвоха. Сугробов постоянно обманывал Петра: и при вербовке — «Поможешь раскрыть ограбление ювелирного — больше не потревожу! Слово офицера!», и в дальнейшем, в процессе вынужденного пятилетнего сотрудничества — «Последний раз, Петро! Дашь наводку и свободен! Матерью клянусь!». Когда полковника поперли на пенсию, Агрегат было вздохнул с облегчением, но, как выяснилось, напрасно! На восьмой день по выходе в отставку Игорь Владимирович в ультимативной форме предложил Батракову поучаствовать в похищении общака Н…й группировки. Отказаться Петр не мог — боялся мести Сугробова! Ведь просочись информация о его стукачестве в криминальные круги — все! Хана! На легкую смерть не рассчитывай! Скрепя сердце Агрегат тогда согласился, но теперь, после содеянного, он ощущал стремительно нарастающий, животный ужас. К ночи с тридцать первого марта на первое апреля панические настроения Петра достигли апогея. «Либо Горыныч вычислит да на части порвет, либо проклятый мусор ликвидирует! Избавится от свидетеля! — тоскливо уставившись в пустоту, думал Батраков. — Наиболее вероятен второй вариант. Сугробов медлить не любит! Моя смерть где-то рядом! Потрохами чую!.. Выход получается всего один — не мешкая драпать из Москвы! Куда-нибудь подальше! Желательно за пределы России!!! А там… авось как-то утрясется. По крайней мере — поживу подольше».