Дэвид Моррелл - Лазутчики
— А если сюда случайно забредет охранник, он нас не услышит, — добавил Конклин.
Рик приложил ухо к ставню.
— Не слышу ни морского прибоя, ни грохота той железки на многоквартирном доме. Так что здание принадлежит нам. Но все-таки как же сюда попадают птицы?
Раздался громкий звон.
Глава 13
Бэленджер резко обернулся.
Кора стояла за стойкой, там, где некогда пребывал портье, положив правую руку на большой звонок в форме колокола. Нержавеющая сталь, из которой он был сделан, в былое время сверкала, как солнце. Она сняла каску, положила ее на прилавок; рыжие волосы женщины ярко переливались в свете фонарей. Прямо за ее спиной располагались ячейки для почты, сейчас плотно задрапированные паутиной. В некоторых ячейках до сих пор сохранились забытые клочки бумаги.
— Добро пожаловать в отель «Парагон», — провозгласила она. Направленные на молодую женщину лучи налобных фонарей спутников еще сильнее подчеркивали ее броскую красоту. — Надеюсь, что вы приятно проведете у нас время. В мире нет лучшего отеля, чем наш. — Она наклонилась, достала откуда-то снизу длинный деревянный ящик и поставила его на прилавок, подняв тучу пыли. — Впрочем, у нас самый насыщенный сезон. Конгрессы. Бракосочетания. Семейные отпуска. Я надеюсь, что вы заблаговременно забронировали номер, мистер?.. — Она посмотрела на профессора.
— Конклин. Роберт Конклин.
Кора пробежала пальцами по карточкам в ящике.
— Увы. Мне очень жаль, мистер Конклин, но записи о бронировании от вашего имени здесь нет. Вы уверены, что уже связывались с нами?
— Абсолютно.
— Чрезвычайно любопытная история. Наш отдел бронирования никогда не ошибается. А как насчет вас, мистер?..
— Мейджилл, — отозвался Рик.
— Да, заказ на фамилию Мейджилл есть, но боюсь, что это женщина. Выдающийся историк Кора Мейджилл. Я уверена, что вы о ней слышали. У нас останавливаются самые прославленные знаменитости. — Кора снова нырнула под прилавок и, подняв еще более густую тучу пыли, выложила перед собой толстенную бухгалтерскую книгу. Открыв ее, она принялась водить пальцем по странице, как будто читала записи: — Мэрилин Монро. Артур Миллер. Эдлай Стивенсон. Грейс Келли. Норманн Мейлер. Ив Монтан. Конечно, позволить себе жить в нашем отеле могут лишь состоятельные люди. — Кора взяла табличку, лежавшую рядом со звонком. — Пребывание в наших номерах стоит от десяти до двадцати долларов в сутки.
— Когда-то двадцать долларов были деньгами, а не никчемным клочком бумаги, — рассмеялся Рик.
— Должен заметить, что ты не так уж сильно ошиблась, перечисляя гостей отеля, — сказал профессор. — Мэрилин Монро, Артур Миллер и Ив Монтан действительно останавливались здесь. Между Монро и ее мужем-драматургом был большой семейный разлад. Когда разгневанный Миллер уехал, Ив Монтан поспешил сюда, чтобы утешить Мэрилин. Здесь бывали Коул Портер, Скотт Фицджеральд с Зельдой, Пабло Пикассо, герцог и герцогиня Виндзорские, Мария Каллас, Аристотель Онассис во время своего романа с Каллас и многие другие. Больше того, Онассис даже пытался купить отель. «Парагон» привлекал множество прославленных и влиятельных людей. А также кое-кого из не менее влиятельных, но обладавших весьма грустной известностью. Например, сенатора Джозефа Маккарти. И гангстеров Лаки Лучано и Сэма Джианкана. Бэленджер нахмурился.
— Карлайл позволял гангстерам останавливаться здесь?
— Он восхищался их образом жизни. Он обедал с ними и играл в карты. Мало того, он предоставил Кармину Данате постоянные апартаменты — Даната называл их своим насестом, — где тот проводил время в промежутках между убийствами и рэкетом в Атлантик-Сити, Филадельфии, Джерси-Сити и Нью-Йорке. Карлайл разрешил Данате устроить тайник в стене его номера. Работу проводили в самое холодное время зимы 1935 года, когда отель был фактически пуст. Об этом никто не знал.
— Но если об этом никто не знал... — Кора покачала головой из стороны в сторону. — Это сразу наводит на мысль об ошибках в «Горожанине Кейне».
— Каких еще ошибках? — недоверчиво вскинулся Винни. — Там не может быть никаких ошибок. Это шедевр.
— Есть одна очень серьезная ошибка. Во вводном эпизоде Кейн уже старик. Он умирает в кровати в своем роскошном особняке. А в руке он держит комок снега.
— Все знают этот эпизод, — откликнулся Винни. — Мы же когда-то смотрели этот фильм вместе с тобой по каналу классики. Ты ничего не говорила об ошибках.
— Я сообразила это уже после того, как ты переехал в Сиракузы. Кейн чуть слышно бормочет: «Розочка», а потом роняет снежок, который разбивается на полу спальни. На этот звук из-за двери вбегает сиделка. А потом газеты и кинохроника наперебой принимаются обсуждать тайну последнего слова Кейна. «Розочка». И после этого репортер берется за разгадку.
— Ну, да... И что из того?
— Как — что? Если сиделка находилась за закрытой дверью и в спальне не было никого, кроме самого Кейна, то как его последнее слово стало кому-то известно?
— О... — протянул Винни и сказал: — Вот дерьмо. Ты испортила для меня весь фильм.
— Когда будешь смотреть его в следующий раз, просто пропускай этот кусок.
— Но какое это имеет отношение...
— Профессор, — перебила его Кора, — так как же вы смогли узнать о тайнике в апартаментах Данаты, несмотря даже на то, что его устроили в тридцать пятом году в пустом по зимнему времени отеле?
Конклин улыбнулся.
— Да, ты действительно моя студентка.
Бэленджер молча ждал ответа.
— Оказалось, что Карлайл вел дневник — не о себе, а о своем отеле и о всех интересных событиях, свидетелем которых он оказывался на протяжении десятилетий. Особенно его впечатляли самоубийства и прочие случаи смерти. В частности, здесь случились три убийства. Мужчина застрелил обманувшего его делового партнера. Женщина отравила мужа, который намеревался уйти от нее к другой женщине. Тринадцатилетний подросток дождался, пока его отец заснет, и насмерть забил его бейсбольной битой. Отец на протяжении нескольких лет растлевал родного сына. Лишь богатство и влияние Карлайла позволили избежать разглашения этих инцидентов. А после его смерти...
— Кстати, как он умер? — спросил Бэленджер. — От старости? Или не выдержало сердце?
— Вообще-то, он покончил с собой.
Молодые люди уставились на профессора.
— Покончил с собой? — Бэленджер сделал запись в своем неразлучном блокноте.
— Он разнес себе голову выстрелом из охотничьего ружья.
Слушатели, казалось, забыли о том, что надо дышать.
— Приступ отчаяния из-за болезней? — осведомился Бэленджер.
— Среди изученных мною документов был и отчет о вскрытии трупа, — ответил Конклин. — Благодаря строгому режиму, профилактическим мерам и физическим упражнениям, с помощью которых он старался преодолеть гемофилию, Карлайл отличался изумительным здоровьем для человека девяноста двух лет. Никакой записки он не оставил. Так что никто не смог объяснить причину самоубийства.
— Его рассудок, по-видимому, был таким же здравым, как и тело, — сказал Рик. — Иначе он не смог бы скрыть свои намерения от слуг.
— На протяжении нескольких последних лет жизни Карлайл обходился без слуг.
— Что? Глубокий старик жил и заботился о себе сам в таком огромном здании — и все в полном одиночестве? — Кора нахмурилась. — Бродил по залам...
— Но если он жил?.. — растерянно пробормотал Винни.
— Ты хочешь спросить, как его обнаружили? — сказал Конклин. — Он, возможно, впервые в жизни, покинул отель среди ночи, вышел на пляж и там застрелился. Но уже тогда Эсбёри-Парк пребывал в таком упадке, что кто-то случайно обнаружил его труп лишь около полудня.
— Человек, страдающий агорафобией, впервые в жизни выходит на пляж, чтобы там застрелиться... — Бэленджер резко помотал головой. — В этом нет никакого смысла.
— У полиции тоже возникла версия убийства, — ответил профессор. — Но в ночь убийства шел дождь. И единственными следами на мокром песке оказались следы Карлайла.
— Жуть, — сказала, поежившись, Кора.
— После самоубийства личные бумаги старика были переданы в семейную библиотеку Карлайлов, которая фактически представляет собой нечто вроде склада в подвале их манхэттенского особняка. Само здание занимал трест Карлайла, пока у него оставались деньги.
— Дневник находился среди этих бумаг? — спросил Бэленджер.
— Да. Когда я выбрал «Парагон» для экспедиции этого года, то провел обычное исследование и узнан о существовании этого хранилища. Человек, надзиравший за имуществом треста, позволил мне ознакомиться с материалами. Он уже давно пытается заинтересовать ими различные университеты. Очевидно, он решил, что я уполномочен моим университетом принять участие в аукционе. Мне позволили целый день работать с бумагами. Тогда-то я и обнаружил дневник.
