Джон Ле Карре - Идеальный шпион
— Грант, наверное, лучше об этом расскажете вы. Вам лучше известны все тонкости, — с милой грубоватостью буркнул он.
Головы за столом завертелись, выражая любопытство, и Ледерер ощутил, как теплые волны всеобщего интереса вздымают его на новую высоту. Не отнекиваясь, он начал говорить. Со всей скромностью.
— Я только хочу сказать, черт побери, что вижу в этом не свою заслугу, а заслугу Би. Би это миссис Ледерер, — пояснил он, обратившись к пожилому мужчине напротив, с опозданием поняв, что это Карвер, глава лондонской резидентуры, никогда не числившийся среди поклонников Ледерера. — Она пресвитерианка, и родители ее также были пресвитерианами. Но в последнее время миссис Ледерер сумела примирить свои духовные воззрения с принципами англиканства и стала регулярно посещать Венскую англиканскую церковь, в обиходе называемую церковью английской. Строго говоря — чересчур уж роскошную. Верно, Гэри? Все эти ангелы, херувимы. Больше смахивает на будуар, с претензией показать набожность владелицы, чем на обыкновенную церковь. Знаете, Мик, если в докладе, направляемом в Лэнгли, должно фигурировать чье-то имя, мне кажется справедливым будет упомянуть Би, — добавил он, все еще медля начать само объяснение.
Продолжение заняло не так много времени. В проход, как выяснилось, в конце концов удалось прошмыгнуть не участникам группы наблюдения, а Би. Скользнув туда, она встала в очередь за святым причастием позади ПХЗ, стоявшим непосредственно за Мэри. И это она с расстояния, может быть, шагов в пять или шесть видела, как ПХЗ склонился к Мэри и стал шептать ей что-то на ухо, а Мэри сначала слегка запрокинула голову, чтобы лучше слышать, а потом, как ни в чем не бывало, пошла принять таинство.
— Я это к тому, что, строго говоря, это моя жена, помогавшая мне на протяжении всей долгой операции, зафиксировала факт словесного контакта. — Он восхищенно покачал головой. — И опять же именно Би сразу же, едва кончилась служба, позвонила мне прямо сюда в посольство, описала эту потрясающую встречу, называя участников кодовыми именами, о которых мы договорились с ней в предвидении подобных инцидентов. Я это к тому, что Би даже понятия не имела о том, что в церкви ведется наблюдение. Она пошла туда просто вслед за Мэри и, в частности, по этой именно причине. И все же, действуя в одиночку, она опередила РЮЕ часов на шесть, не меньше, Гарри, и, — добавил он чуть задыхаясь и ища глазами Векслера, так как собирался добавить завершающий штрих к своему повествованию, — единственное, о чем я сожалею, это то, что миссис Ледерер не умеет читать по губам.
Ледерер не ждал аплодисментов. В сообществе, к которому он принадлежал, это не было принято. Напряженную тишину, последовавшую затем, он счел более уместной реакцией.
Первым тишину эту нарушил Артелли.
— Сюда, в посольство, — повторил он скорее в качестве утверждения, нежели вопроса.
— Простите? — произнес Ледерер.
— Ваша жена позвонила вам сюда в посольство? Из Вены позвонила? Сразу же после происшествия в церкви? По простому телефону из вашей квартиры?
— Да, и я немедленно передал ее сообщение наверх, мистеру Векслеру. Уже в 9 часов утра оно лежало перед ним на столе.
— В 9.30, — сказал Векслер.
— А какие же именно кодовые имена, о которых вы договорились дома, она употребила, скажите, пожалуйста? — осведомился Артелли, тут же приготовившись записывать.
Ледерер был счастлив дать пояснения.
— Честно говоря, мы взяли для этого имена теток и дядей Би. Мы давно говорили о некотором сходстве психологического типа Мэри Пим и Эдн, тетки Би. Отсюда пошло и кодовое наименование: «Знаешь, чем занималась тетя Эдн сегодня в церкви?» Би очень находчива.
— Спасибо, — проговорил Артелли.
Следующим подал голос Карвер, и вопрос его прозвучал не слишком дружелюбно.
— Вы хотите сказать, Грант, что ваша жена в курсе операции? Я полагал, что происшествие с Пимом, естественно, совершенно не касается жен. Гарри, разве мы не договорились об этом заблаговременно?
— Жен оно, конечно же, не касается, — с важностью согласился Ледерер. — Но, коль скоро миссис Ледерер столь успешно действовала заодно со мной, было бы иллюзией предполагать, что она может быть не в курсе тех подозрений, что вызывает у нас семейство Пимов, Магнус во всяком случае. И я могу добавить, именно Би всегда доказывала, что нам предстоит когда-нибудь раскрыть глубокую подспудную роль Мэри во всех этих событиях. Мэри по натуре своей актриса.
И опять Карвер:
— А насчет ПХЗ миссис Ледерер также осведомлена? Он лишь недавно включен в список действующих лиц, Грант. Он может оказаться крупной добычей. Она и тут в курсе?
Как бы ни старался Ледерер удержаться и это предотвратить, но кровь так и прилила к его щекам, а голос зазвенел.
— Миссис Ледерер имела интуитивные подозрения относительно встречи и действовала на основе этого. Если вы собираетесь спросить с нее за это, так спросите сначала с меня, хорошо?
Тут опять заговорил Артелли с этой своей проклятой французской растяжкой:
— А для ПХЗ какое у вас домашнее кодовое обозначение?
— Дядя Бобби, — отрезал Ледерер.
— Но «Бобби» это уже никакая не интуиция, Грант, — возразил Карвер. — «Бобби» обозначает точную договоренность. А как вы могли договориться с ней насчет «Бобби» без того, чтобы не рассказать ей все о Петце-Хампеле-Заворски?
Но Векслер уже завершал встречу.
— Ладно, ладно! — расстроенно проворчал он. — Мы с этим потом разберемся. А пока что мы делаем? РЮЕ раскалывается на группы и осуществляет наблюдение за обоими, ПХЗ и Мэри. Так, Гэри? Следуя за ними повсюду.
— Я прошу свежего пополнения, и незамедлительно, — сказал Гэри. — Чтобы завтра к этому часу я мог сформировать две полные группы.
— Следующий вопрос. Что, черт побери, мы скажем англичанам? И когда и каким образом мы это сделаем? — сказал Векслер.
— Похоже, что мы и так уже все им сказали, — заявил Артелли, лениво покосившись на Ледерера. — При том условии, что англичане продолжают прослушивать наши посольские телефоны, в чем я, признаться, совершенно не сомневаюсь.
* * *Справедливость, конечно, существует, но, как выяснил еще до следующего утра Грант Ледерер, и она может ошибаться. Здоровье его, как это внезапно стало известно в его отсутствие, значительно ухудшилось, в связи с чем его пребывание в Вене сочли далее нецелесообразным. Его жена не только не удостоилась похвалы и поощрения, о которых мечтал Ледерер, — ей было отдано распоряжение немедленно сопровождать его обратно в Лэнгли, штат Виргиния.
«Ледерер перевозбужден и слишком суетлив, — написал в своем заключении один из специалистов, входящих в постоянно расширяющий штат психоаналитиков Управления. — На него вредно действует атмосфера взвинченности».
Рекомендованную ему спокойную жизнь Ледерер вскоре обрел в статистике, отчего чуть не лишился рассудка.
13
Зеленый железный шкаф стоял посреди комнаты Пима, точно брошенное орудие, некогда являвшееся гордостью полка. Хромированное покрытие облезло с ручек; от удара тяжелым сапогом или от падения один угол шкафа сломался, и под него была подсунута подпорка, так что от любого прикосновения он начинал трястись и шататься. В отбитых частях появилась, подобно язвам, ржавчина — она распространилась на болты, поползла под краской, и та вздулась мерзкими пузырями. Пим обошел шкаф вокруг со страхом и ненавистью первобытного человека. Шкаф прибыл с Небес. Он должен и вернуться туда. «Надо было мне отправить его вместе с хозяином в печь, чтобы он, как намеревался, показал шкаф своему Творцу». Четыре ящика, плотно набитых наивностью, — Евангелие от святого Рика. «Ты — мой. С тобою кончено. Архив перешел ко мне. Я могу доказать это, ибо ключ от него висит у меня на цепочке».
Пим толкнул шкаф и услышал шлепок внутри. Папки покорно переместились по его команде.
* * *Мне бы следовало описать тебе, Том, ведьм, собравшихся на его пути. Полная луна должна была бы казаться красной, а сова должна бы ухать, как положено сове, производя те неестественные звуки, какие предшествуют подлому убийству. Но Пим глух и слеп ко всему этому. Он — младший лейтенант Магнус Пим, едущий по оккупированной Австрии в собственном поезде в тот самый пограничный городок, где в давние времена, в менее зрелую эпоху существования иного Пима, фиктивный горшок с золотом Е. Вебер якобы ожидал мистера Лапади, который должен был забрать его. Пим — римский завоеватель, направляющийся к месту своего первого назначения. Он прошел обжиг против человеческих слабостей и собственной судьбы, что можно заключить из того, как, насупясь, он с воинским воздержанием поглядывал на обнаженные груди крестьянок из варварских племен, собиравших урожай пшеницы на залитых солнцем полях. Его подготовка прошла столь же легко, как воскресный день в Англии, хотя Пим и не искал легкости. Присущие англичанам качества — хорошие манеры и плохое образование — никогда еще не служили ему лучшей службы. Даже сомнительные политические контакты в Оксфорде обернулись для него благом.
