Джон Ле Карре - Ночной администратор
– Нет.
– Распространял наркотики? В Каире и Британии? Возможно, также в Швейцарии? Мы это проверяем.
– Он не вдавался в детали. Просто сказал, что они состряпали для парня легенду и что теперь через Апостола можно очернить одного из роуперовских адъютантов и рассчитывать, что Роупер возьмет к себе Пайна «подписчиком». Роуперу всегда нужен человек для подписывания бумаг, вот ему его и дали. Роупер любит использовать людей с сомнительным прошлым, вот такого ему и подбросили.
– Значит, англичане рассчитывали на Апостола. Я не знал об этом.
– Конечно. Мы устраивали встречу с ним. Берр, агент Флинн и я.
– А это было разумно, Джо?
– Это было сотрудничество, – сказал Стрельски с нажимом. – Мы ведь сотрудничали, не так ли? Сейчас все немного разладилось. Но тогда велось совместное планирование.
Время остановилось, покуда Эд Прескотт совершал круг по своему весьма обширному кабинету. Затемненные бронированные стекла окон, толщиной в дюйм, превращали утренний солнечный свет в сумерки. Двойные двери для надежности были снабжены стальными накладками. Стрельски вспомнил, что Майами переживал сезон квартирных ограблений. Группы людей в масках запирали всех, кто был в доме, а потом хватали все, что под руку подвернется. Стрельски прикидывал, пойти ли ему сегодня в полдень на похороны Апостола. День только начинается, есть время подумать. После этого стал размышлять, не вернуться ли обратно к жене. Когда дела обстояли мерзко, Стрельски всегда над этим задумывался. Иногда жизнь вдали от нее напоминала ему условное освобождение из заключения. Это была несвобода, и порой ему приходила мысль, что тюрьма не хуже. Он подумал о Пэте Флинне и пожалел, что не обладает его хладнокровием. Пэт так сжился с положением отверженного, как иные сживаются с богатством или славой. Когда ему сказали, чтобы он не утруждал себя приходом на службу вплоть до выяснения всех обстоятельств, Пэт поблагодарил всех, пожал руки, принял ванну и выпил бутылку можжевеловой. Утром, все еще во хмелю, он позвонил Стрельски, чтобы предупредить о поразившей Майами новой форме СПИДа. Она называется «СПИД уха» и возникает от слушания всяких ослов из Вашингтона. Когда Стрельски спросил его, не слышал ли он чего-нибудь нового о «Ломбардии» – например, что кто-то ее захватил, утопил или взял в жены, – Флинн выдал ему самую лучшую свою пародию на выпускника привилегированного университета: «О, Джо, ты нехороший мальчик, разве можно без предварительного разрешения спрашивать человека о таких секретных вещах». Откуда, черт побери, Пэт берет все эти голоса? Возможно, впрочем, если выпивать бутылку ирландской в день, можно научиться. Первый заместитель министра юстиции Прескотт явно собирался заговорить, и Стрельски решил прислушаться.
– По всей видимости, Берр не столь широко распространялся о господине Пайне, как ты о докторе Апостоле, Джо, – сказал он с ядовитым упреком.
– Пайн и Апостол – агенты разных типов. Их никак нельзя сравнивать, – ответил Стрельски, с удовольствием отмечая, что нисколько не скован. Должно быть, ему помогла шутка Флинна по поводу СПИДа.
– Поясни, Джо.
– Апостол – пресмыкающийся, а Пайн – благородный парень, идущий на риск ради правого дела. Берр на этом очень настаивал. Пайн – оперативник, коллега, свой. Ведь Апо никто не считал своим. Даже его дочь.
– Пайн – это тот, кто изувечил твоего агента?
– Сказалось напряжение. Было большое представление, он немного переусердствовал, слишком вошел в роль.
– Так сказал тебе Берр?
– Мы так это поняли.
– Что ж, весьма благородно, Джо. Нанятый тобой агент был избит так, что лечение обошлось в двадцать тысяч долларов плюс трехмесячный бюллетень плюс судебный иск, а ты утверждаешь, что его противник слегка перестарался. Некоторые выпускники Оксфорда иногда умеют убеждать своими аргументами. Леонард Берр никогда не казался тебе лицемерным?
«Все в прошлом, – подумал Стрельски. – В том числе и я».
– Я не знаю, что это значит, – соврал он.
– Недостаточно чистосердечным? Неискренним? Несколько нечистоплотным?
– Нет.
– Только нет?
– Берр – хороший оперативник и хороший человек.
Прескотт совершил еще один круг по кабинету. Будучи по натуре тоже хорошим человеком, он явно испытывал трудности при столкновении с теневыми сторонами действительности.
– У нас возникли кое-какие проблемы с англичанами, Джо. На уровне уголовной полиции. Господин Берр и его коллеги обещали нам неопровержимые доказательства, полученные в результате хитроумной операции Пайна, большой улов на блюде. Мы пошли на это. Мы возлагали большие надежды на господина Берра и господина Пайна. Но я должен сказать, что британская уголовная полиция не выполнила своих обещаний. По отношению к нам англичане выказали такое двуличие, какого многие не могли от них ожидать. Хотя некоторые, с хорошей памятью, могли.
Стрельски подумал, что ему, вероятно, следует поддержать Прескотта в общем осуждении англичан, но был не в силах. Он любил Берра. С парнями вроде него можно ходить в разведку. Со временем Стрельски оценил и Рука, хотя тот был твердый орешек. Они были отличные ребята и провели отличную операцию.
– Джо, этот твой – прости, господина Берра – классный специалист, благородный парень господин Пайн, имеет длинный криминальный хвост. Барбара Вандон в Лондоне и ее друзья в Лэнгли раскопали весьма неутешительный материал по Пайну. Похоже, он скрытый психопат. К сожалению, англичане потворствовали его слабостям. Очень скверное убийство в Ирландии, кажется, из автомата. Сути мы не знаем, потому что они это замяли. – Прескотт вздохнул. Как несовершенны люди. – Господин Пайн убивал, Джо. Убивал, крал и перевозил наркотики. Странно, что он так и не воспользовался ножом, с которым набросился на твоего агента. К тому же Пайн – повар, ночная сова, специалист по ближнему бою и художник. Классическая картина маниакальной психопатии. У господина Пайна была страстная привязанность к любовнице торговца наркотиками в Каире, и все кончилось тем, что он забил ее до смерти. Я бы не доверился свидетельству господина Пайна, и поэтому у меня серьезнейшие, повторяю, серьезнейшие сомнения относительно поставляемых им разведданных. Я их видел, Джо. Я досконально изучил их, особенно те материалы, которые не подкрепляются никакими другими свидетельствами, но на которых строится все обвинение. Люди вроде господина Пайна просто водят всех за нос. Мать родную продадут, но считают, что чисты, как Христос. Твой друг Берр, возможно, способен на многое, но он, как честолюбивый человек, желал голову разбить, но обыграть сильных мира сего. Такие люди легко попадаются на удочку лжеца. Не думаю, что содружество господина Берра и господина Пайна плодотворно. Я не говорю, что они специально сговорились, но люди, находящиеся в тайной связи, могут воздействовать друг на друга психологически, что приводит иногда к бесцеремонному обращению с правдой. Если бы доктор Апостол все еще был с нами... он ведь был юрист, и хотя слегка не в себе, я верил, что его показания сыграют большую роль. Присяжные всегда имеют снисхождение к тем, кто возвратился к Богу. Увы, этому не суждено было случиться. Доктора Апостола нельзя больше использовать в качестве свидетеля.
Стрельски попытался отрезвить Прескотта:
– Собственно, все это выдумки, верно, Эд? Давай договоримся, все это дело не стоит и выеденного яйца? Нет никаких наркотиков, оружия, мистер Онслоу Роупер никогда не имел дела с картелями. Ошибочное опознание, так вы это называете.
Прескотт успокаивающе заулыбался, как бы желая сказать, что не собирался заходить так далеко.
– Мы обсуждаем, Джо, то, что наглядно. Такова обязанность юриста. Непрофессионалы могут все принимать на веру. Юрист же обязан проверять факты. Учти это.
– Конечно. – Стрельски тоже улыбнулся. – Эд, позволь кое-что сказать? – Он подался вперед в своем кожаном кресле и развел руками, словно прощая собеседнику все грехи.
– Давай, Джо.
– Расслабься, Эд. Пожалуйста, не накручивай себя. Операция «Пиявка» мертва. Ее убило Лэнгли. Ну а ты всего лишь могильщик. Я так себе это понимаю. Начинается операция «Флагманский корабль», но я для нее недостаточно надежен. Ну а ты, как я догадываюсь, подходишь. Ты хочешь прижать меня, Эд? Были такие охотники и раньше, ты – не первый. Со мной это проделывали множество раз, и самыми разными способами. Я ветеран. В данном случае – это Лэнгли и кое-кто из непорядочных англичан. Не говоря уже о некоторых колумбийцах. В прошлый раз Лэнгли действовало в паре с кем-то еще, возможно бразильцами, нет, черт, это были кубинцы, они почтили нас кое-чем в черный день. Ну а перед этим, Лэнгли с очень-очень богатыми венесуэльцами, но я думаю, там было еще и несколько израильтян, хотя, честно говоря, кое-что уже подзабыл, а документы исчезли. Мне кажется, операция называлась «Верный», но я не был в числе посвященных.
