Джеймс Грейди - Гром
Зелл, осваивавший азы политики на своей шкуре, работая под прикрытием посольства в Мексике, поднял руки вверх, как бы перекладывая ответственность на Джона.
– Он не всегда посвящал меня в свои дела, – парировал Джон.
– Фрэнк выглядел как всегда? – спросил Вудруфт.
– В последнее время он очень часто работал вне офиса.
– Ты не догадываешься, почему? – спросил Гласс.
– Нет. И я особо не интересовался.
Каждый из сидевших за столом, зная нравы, царившие в управлении, понимал, почему Джон не стал интересоваться у старшего по званию, чем он занят в рабочее время.
– Я проверю его данные, касающиеся страхования жизни, – сказал Корн. – Зубные врачи, ну и все такое.
– Сделай все, что возможно, в пределах разумного. – Вудруфт пожал плечами: – Оперативному отделу не известно ничего, имеющего отношение к этой трагедии.
– А как насчет твоей конторы? – поинтересовался глава оперативного отдела у Гласса.
Гуру контртерроризма отрицательно покачал головой:
– Проверка данных ДЕСИСТ не выявила относящихся к делу враждебных организаций.
ДЕСИСТ – всемирная база данных по террористам, новейшая информационная система, созданная ЦБТ.
Корн хмыкнул:
– ЦБТ и есть враждебная организация.
– Нет, если дело касается законных интересов управления, – возразил Гласс.
– Джентльмены, – попробовал вернуть разговор в деловое русло Аллен.
– Я знал Фрэнка Мэтьюса. – Корн не обращался ни к кому конкретно.
– Мы все его знали, – сказал Вудруфт.
– Мы не были близко знакомы, – продолжал Корн. – Так, махали друг другу рукой, когда встречались в гараже. Кивали друг другу в коридоре. Но ты проработал с ним бок о бок более года.
– Четырнадцать месяцев, – уточнил Джон.
– Ты перешел в контору Зелла из службы наружного наблюдения.
Джон кивнул.
– После того дела в Гонконге, – продолжил Корн.
– Вы имеете в виду операцию, за которую Джон получил медаль? – поинтересовался Вудруфт.
– После финансовой проверки, – ответил Корн.
Финансовые скандалы вселяли ужас в руководство ЦРУ с тех пор, как в 1988 году всплыла недостача трех с половиной миллионов долларов, предназначенных для антикоммунистического партизанского движения в Камбодже.
– Мы находимся здесь не для того, чтобы исследовать под микроскопом финансовую карьеру мистера Лэнга, – заметил Гласс. Он познакомился с Джоном всего двадцать минут назад.
– Мы находимся здесь не для того, чтобы игнорировать какие-либо отклонения от обычного поведения. – Корн улыбнулся Глассу. – Но я вынужден буду уступить вам в таком деле, как это. У вас в таких вопросах гораздо больше опыта.
Аллен сказал:
– Мистер Корн, пожалуйста, вернемся к нашему делу.
– Ты руководил агентурной сетью в Таиланде, Гонконге, – сказал Корн. – Взгляни на поведение Фрэнка сквозь призму резидента, встречающегося с агентом. Ты не заметил в нем ничего необычного?
– Фрэнк Мэтьюс проработал в разведке гораздо дольше, чем я, и проработал не впустую, – сказал Джон. – Поэтому когда вы или я смотрели на него, мы видели лишь то, что он хотел нам показать.
– Профи, – бросил Гласс.
– Настоящий мужчина, – добавил Вудруфт.
– Я относился к нему с симпатией, – сказал Джон. – Он умер у меня на глазах.
Адвокат Мэри наклонилась к сидевшему рядом с ней Джону:
– Джон пережил ужасные потрясения сегодня. Может быть, в следующий раз…
– «Следующий раз» не заменит сегодняшнего дня, – упрямо сказал Джон.
Он оглядел прямым пристальным взглядом сидящих за столом.
– Насколько хорошо ты его знал? – спросил Корн.
– Мы работали вместе, иногда вместе обедали, подвозили друг друга на работу. Несколько раз вместе ходили в кино. Мы знали, что нас могут спрашивать об этом – неофициально, но на Капитолийском холме «неофициально» значит лишь дым в зеркалах.
– Попал в десятку, – сказал Гласс.
– Мы были друзьями, – сказал Джон. – Друзьями по работе.
– У Фрэнка были какие-нибудь проблемы? – спросил Корн.
– Не больше, чем у любого другого, – ответил Джон. – Он выглядел сильно уставшим.
– Он пил?
– Насколько я знаю, нет.
– Наркотики?
– Будьте серьезней.
– Я серьезен. Проблемы с деньгами?
– Фрэнк никогда не подвергал риску свою личную безопасность.
– Он имел отношение к делам, которые могли подвергнуть риску безопасность управления?
– Нет.
– Ты это знаешь наверняка?
– Вы знаете его дольше, чем я. Кто-нибудь из вас сомневается в нем?
– Нет, – ответил за всех Гласс.
– А как насчет тебя? – Вопрос Корна плясал в его тусклых глазах.
– Что насчет меня? – переспросил Джон.
– У тебя есть какие-нибудь проблемы?
– Таких, которые касаются управления, нет.
– Правда? – спросил глава службы безопасности.
– Сейчас мы говорим не обо мне, – сказал Джон.
Корн пожал плечами:
– Но ведь ты был в машине.
Не обращать на него внимания, главный здесь, несомненно, Аллен. Голос должен звучать искренне. Здравомысляще.
– Что вы собираетесь делать?
– Мы собираемся создать мнение, что это ужасное происшествие не имеет никакого отношения к деятельности управления. Что Фрэнк погиб вовсе не при выполнении служебного долга.
– Однако я хочу знать, собираетесь ли вы докопаться до правды.
– Это именно то, что я хотел сказать, – ответил Аллен.
Легче, дышать спокойно, медленно. Сохранять спокойствие.
Адвокат управления спросил:
– Вы уверены, что не говорили полиции, что вы или Фрэнк работали на ЦРУ?
– Я сказал им, что работаю в сенате, – ответил Джон.
– С формально-юридической точки зрения так оно и есть, – сказал юрисконсульт управления. – Сенат выдал вам с Фрэнком идентификационные карточки сотрудников и выделил рабочие места, в сущности, вы являетесь его сотрудниками.
– Это может не удовлетворить копов, – заметил Корн.
– Несомненно, вы и адвокат сможете организовать все так, чтобы нигде не всплыло упоминание об управлении, – сказал Аллен. – Директор непреклонен в этом отношении. Существует ли какая-нибудь связь между этим инцидентом и взрывом Коркоран-центра?
– Что? – удивленно переспросил Джон.
– Почему вы спрашиваете? – поинтересовался шеф службы безопасности Корн.
– Потому, – сказал Аллен, – что я получил заголовки газет, которые будут завтра на слуху, и мне будут задавать вопросы относительно нападения на Коркоран-центр. Сегодняшнее происшествие, если мы не сможем убедить всех версией о шальной пуле…
– Это единственно разумное решение, – перебил его Вудруфт.
– Мне не хотелось бы, чтобы говорящего прерывали без нужды, – сказал Аллен. – И я не хотел бы, чтобы задавались вопросы, на которые у нас заведомо нет ответов. Поэтому… Харлан?
Харлан Гласс, надув губы, сказал:
– Точка зрения следствия, проведенного подразделением оперативного реагирования и центром по борьбе с терроризмом, не изменилась: взрыв Коркоран-центра был независимым происшествием.
– Из этого, очевидно, следует, что необходимо внести ходатайство о прекращении судебного разбирательства, – сказал Вудруфт.
– Фрэнк не занимался этим взрывом, – добавил Мигель Зелл.
– Прекрасно, – сказал Аллен. – Но все же необходимо убедиться, что действительно нет никакой связи.
– А также с предстоящими слушаниями, – пробормотал шеф безопасности Корн.
– Что мы скажем в комитете о Фрэнке? – спросил Зелл.
Юрист управления заметил:
– Если не существует связи между случившейся аварией и нашими программами… мы пошлем в соответствующие комитеты и Белому дому секретный доклад, сделав его насколько можно невнятным. Позволим копам взять на себя ответственность за официальные заявления. Во всяком случае, это наше внутреннее, домашнее дело, так что… нет проблем.
– Если не считать одного – погибшего человека, – заметил Джон.
Все посмотрели на него. Вудруфт потер переносицу:
– Джон, мы тоже потеряли товарища. Наше горе, возможно, не столь велико, как твое, черт возьми, он ведь сидел совсем рядом с тобой, когда произошло убийство. Ты потрясен. Травмирован. Возможно, даже чувствуешь вину за то, что выжил. Гнев, в конце концов. Но поверь мне, мы приложим все усилия, чтобы разобраться в этом деле. И все мы чертовски сожалеем о случившемся.
– Под огнем ты вел себя достойно, – сказал Гласс.
– Адская работа, – добавил Вудруфт.
– Все, что я делал, – это стремился выжить.
– Никто не посмеет упрекнуть тебя, – сказал Гласс.
Не думай, не переживай, не…
– Господа, – сказал Аллен, – выразим еще раз наши искренние соболезнования Джону, и я думаю, мы можем обойтись без дальнейших расспросов.
