Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса
«Они просачиваются сюда под самым разным видом — вам этого и не угадать», — подумал Соренсон. В четыре часа он был на авиабазе «Эндрюс» и сам пересадил двух неонацистов из парижского самолета в принадлежащий морской пехоте фургон, который отвезет их на конспиративную квартиру в Вирджинии. Несмотря на крайнюю усталость, шеф отдела консульских операций решил отправиться туда вскоре после полудня и лично допросить пленных, — этим искусством он прекрасно владел.
— Есть что-нибудь срочное? — спросил он секретаршу.
— Все срочное.
— Значит, все по-прежнему.
Войдя в кабинет, Соренсон сел за стол на котором лежали папки с наклейками: Народная Республика Китай, Тайвань, Филиппины, Ближний Восток, Греция, Балканыи наконец — Германия и Франция.
Он раскрыл папку с надписью «Париж». Сообщения оказались неожиданными, как взрыв бомбы. На основании отчетов полиции описывалось нападение на квартиру полковника Витковски, но не было даже упомянуто о том, что полковник отправил двух пленников на военном самолете в Вашингтон. Говорилось также о сгоревшей штаб-квартире неонацистов в комплексе складов «Авиньон». Судя по всему, это были убийцы, но все они исчезли. Последней лежала зашифрованная телеграмма от Витковски, раскодированная в отделе Соренсона. Это было как извержение вулкана: «Герхард Крёгер в Париже. Охотится за Гарри Лэтемом. Объект предупрежден».
Герхард Крёгер — хирург, таинственный человек и ключ ко многому. Никто, кроме американской разведки, ничего не знал о нем. «В известном смысле, — подумал Соренсон, — это плохо. Следовало бы поделиться своими знаниями с французами и с англичанами, но ЦРУ — и это мнение разделяет Нокс Тэлбот — не доверяет им».
В 8.00 зазвонил телефон.
— На проводе Париж, — сказала секретарша. — Мистер Моро из Второго бюро.
Соренсон тихо охнул и побледнел. Связь с Моро прекращена: он под подозрением. Шеф отдела консульских операций глубоко вздохнул, взял трубку и заговорил, тщательно обдумывая слова:
— Привет, Клод, рад тебя слышать, дружище.
— Судя по всему, Уэсли, мне от тебя звонка не дождаться.
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
— Да как же: за последние тридцать шесть часов произошло многое, касающееся нас обоих, но ни одно сообщение не поступило в мою контору. Разве это сотрудничество?
— Я... я не знаю, Клод.
— Конечно знаешь. Меня систематически оттесняют от участия в операции. Почему?
—Не знаю, поскольку операцию провожу не я.
— Не надо,Уэсли. На оперативной работе ты прекрасно умел лгать, но не лги тому, кто занимался этим вместес тобой. Мы же помним, как это делается. Кто-то от кого-то что-то услышал, и устрица разбухает, выдавая фальшивый жемчуг. Но об этом мы еще поговорим. Раз уж ты по-прежнему в деле, у меня, кажется, есть для тебя пешка.
— А именно?
— Кто такой Герхард Крёгер?
— Кто-кто?
—Ты же наверняка уже слышал это имя. Крёгер-врач. О Крёгере Второму бюро не сообщали, ибо Моро вывели из игры. Он что, прощупывает?
—Сомневаюсь, что слышал это имя, Клод. Герхард... Крёгер — так?
— Вот это уже просто оскорбительно, но я прошу тебя, ибо моя информация слишком важна. Крёгер шел за мной, остановил меня во время вечерней прогулки и дал понять мне, что если не наведу его на Гарри Лэтема, то я мертвец.
— Что-то странно! С чего бы ему обращаться к тебе?
—Я задал ему тот же вопрос и услышал то, чего и ожидал. У меня есть люди в Германии, как и во многих странах. Год назад мне пришлось спасать одного из них, которого захватили бритоголовые в Мангейме. Я вытащил его примерно за шесть тысяч американских долларов — по-моему, дешево. Но так они узнали о существовании Второго бюро и о том, что сделка не могла состояться без моего ведома.
— Но ты никогда раньше не слышал о Герхарде Крёгере?
— До прошлого вечера — нет, я же тебе сказал. Я вернулся к себе в контору и просмотрел наш архив за последние пять лет — ничего. Кстати, он остановился в отеле «Лютеция», номер восемьсот, и ждет моего звонка.
— Ради всего святого, бериего!
— О, он не удерет, Уэсли, будь уверен. Но почему бы нам немножко с ним не поиграть? Он, конечно, работает не один, а мы ищем более крупную рыбу.
Соренсон испытал огромное облегчение. Клод Моро чист! Он никогда не сдал бы Герхарда Крёгера, не назвал бы отеля и номера, если бы работал на Братство.
— Может, тебе станет легче, когда ты узнаешь, что и я на некоторое время был отстранен от операции, — сказал Соренсон. — Думаешь, почему? Потому что мы вместе работали, в частности в Стамбуле, где ты спас мою задницу.
— Ты сделал бы для меня то же самое.
— Именно так я и сказал Управлению и повторю снова.
— Минуточку, Уэсли, — сказал Моро. — Кстати, о Стамбуле: помнишь, однажды аппаратчики КГБ решили, что ты — двойник, информирующий их начальство в Москве?
— Еще бы! Они жили как паши, владеющие несметными богатств вами, и до смерти тогда перепугались.
— И стали откровенничать с тобой, да?
— Да, несли всякую чушь, чтобы оправдать свой образ жизни. Это была, как правило, чепуха, но не все.
— Тем не менее они доверилисьтебе, да?
— Да.
— Тогда пусть все остается как есть. Я — вне операции, ибо мне не доверяют. Возможно, мне удастся поиграть с доктором Крёгером и кое-что разузнать.
— Значит, тебе что-то для этого нужно?
— "Всякая чушь", как ты только что сказал. Ничего определенного, но что-нибудь более или менее правдоподобное.
— Например?
— Где Гарри Лэтем?
Но Гарри Лэтема нет. И сомнения вернулись к бывшему глубоко законспирированному разведчику.
—Даже я этого не знаю, — сказал Соренсон.
— Я не прошу тебя сказать, где он на самом деле, -прервал его Моро, — только где он может быть. Но так, чтоб они поверили. Сомнения отступили.
—Ну, есть такая организация — «Антинейцы»...
— Они об этом знают, — снова перебил его Моро. — Этих не выследить. Что-нибудь еще.
— Они, несомненно, знают про Витковски и де Фрис...
— Конечно, — ответил шеф Второго бюро. — Назови мне какое-либо место, где, немного потрудившись, они смогут увидеть, как действуют наши люди.
— Полагаю, это — Марсель. Мы там сотрудничаем с французами по части наркотиков: слишком много наших людей было там перекуплено или ликвидировано. Вообще-то обнаружить нас в Марселе большого труда не составит. Но это отпугнет их.
— Отлично. Этим я и воспользуюсь.
— Клод, должен тебе признаться: я хочу восстановить здесь твою репутацию. Мне невыносимо знать, что тебя подозревают.
— Пока не делай этого, дружище. В такие игры мы уже играли.
Моро повесил трубку и откинулся в кресле, устремив взгляд в потолок. Он перебирал в памяти каждый фрагмент разговора. Теперь он вышел на финишную прямую. Риск был огромен, но остановиться Моро не мог. Главное — отомстить.
Глава 18
Поскольку считалось, что Дру Лэтем покинул этот мир, прикрепленная к нему машина Второго бюро была отозвана. Однако Витковски дал указание транспортному отделу посольства обеспечить безопасность некоего офицера и его дамы. Три человека дежурили, сменяя друг друга, по восемь часов, и машина без опознавательных знаков была всегда к услугам офицера на рю Мадлен. Полковник разъяснил морским пехотинцам, которым предстояло нести дежурство, что если они узнают офицера, то это должно остаться тайной. Иначе их отправят назад, на Пэррисайленд, где поместят с новобранцами самого низкого разбора, а их послужной список будет навсегда замаран.
— Вам незачем это говорить, полковник, — возразил морской пехотинец. — Простите, сэр, но это нас чертовски унижает.
— Тогда примите мои извинения.
— Вот так-то лучше, — заметил капрал. — Мы служили в посольствах начиная с Пекина и кончая Куала-Лумпур, где действительно приходилось соблюдать меры безопасности.
— Хог прав, — шепнул второй капрал, а вслух добавил: — Мы не армейские, сэр. Мы — морская пехота.
— Ладно, ребята, простите старика. Такое уж я ископаемое.
— Мы знаем, кто вы, полковник, — сказал сержант. — Можете не беспокоиться, сэр.
— Благодарю вас.
Трое капралов отправились в недра транспортного отдела, а до слуха Витковски долетело:
— Ему бы надо быть морским пехотинцем. Черт побери, я готов идти за этим сукиным сыном даже под пули.
Стэнли Витковски подумал, что это самая высокая похвала, какую он слышал за всю свою профессиональную жизнь. Но сейчас следовало думать о другом — и не в последнюю очередь о Дру Лэтеме и Карин де Фрис. Позднее время и усталость склоняли Лэтема к тому, чтобы он задержался в квартире Карин, а не ехал в «Чистый дом» антинейцев, которые к тому же опасались, что за ним все еще следует «хвост». Через несколько дней, если все обойдется без происшествий, они обсудят возможность его приезда, но только обсудят.
