Михаил Любимов - И ад следовал за ним
Утром я проснулся рано, не умываясь, сел в машину и поехал на пляж недалеко от речного вокзала, чтобы смыть тоску и похмелье. Город уже проснулся, спешили на работу люди, у киосков стояли очереди за газетами, деревья еще не устали от жары и пыли, по воздуху плавал тополиный пух.
Я медленно заходил в воду, ступая осторожно по грязному дну, вода поднялась по грудь, по самую шею, я решительно пошел вперед, и она накрыла меня с головой (подводное ныряние всегда было моим хобби). Я шагал и шагал, как герой юности Мартин Иден, упираясь, подгребая руками и мешая воде вытолкнуть меня наружу, темно–зеленый потолок нависал надо мной, я шел и шел, напрягая все свои силы и волю…
«Созвездий мириады сюда не шлют лучи, молчат здесь водопады, не пенятся ключи; ни радости беспечной, ни скорби быстротечной,— один лишь сон — сон вечный, ждет в вечной той ночи»,— повторял я, как молитву, строчки, которые по моему настоянию Сережка освоил и исполнял под гитару, заменявшую ему Баха и Плутарха.
Помню судорогу гребущих рук, сопротивление ног, тянущих обратно на дно, боль в плечах, уходящий свет, который вдруг показался единственным, самым важным и самым нужным маяком… Очнулся я на мокром песке, выворачивало меня наизнанку.
Все это было давно, в дни зарождения «Бемоли», а сейчас я валялся в постели с Кэти, и мы щебетали по поводу меблировки нашего еще не купленного дома…
Через неделю меня срочно вызвал Хилсмен и без всяких церемоний положил на стол уже расшифрованную американцами телеграмму Центра.
«Лондон, Тому.
Нами готовится мероприятие большого государственного значения, связанное с переброской «Саперам» нескольких партий «пива». В этих целях проверьте готовность тайников «Рассвет» и «Темница». 25 сентября (запасная встреча через день) вам предстоит провести встречу с представителем Центра по условиям связи «Грот» для обсуждения деталей передачи «пива» «Саперам».
Телеграмма меня ошеломила, хотя Центр ударил в самую точку: не было вопроса, который мог бы поставить на уши всю американскую службу (и англичан тоже), чем «Саперы», то бишь экстремистское крыло Ирландской Республиканской Армии (ИРА), террористической организации, действующей не только в Ольстере, но и в Лондоне, где они временами взрывали бомбы. Западная печать обвиняла Мекленбург в снабжении террористов оружием («пивом»), но я знал, что мы боялись прямых контактов с ними как огня, и не раз говорил об этом Хилсмену.
Вопрос этот муссировался и во время моего последнего визита в Мекленбург, когда Челюсть в наших приватных беседах даже высказал мысль, что если бы Крыса действиительно находилась в стенах Монастыря, то она не преминула бы информировать своих хозяев о действительном положении вещей.
— Возможно, Крыса и информировала об этом противника,— заметил я,— Но они специально подливают масла в огонь, дабы разжечь ненависть к миролюбивой политике нашей страны. В конце концов дезинформация всегда оставалась мощным орудием пропаганды!
Челюсть, поразмыслив, согласился со мною, и на этом разговор о «Саперах» закончился.
— Что вы об этом думаете? — Великий волшебник Гудвин из Канзаса сузил глаза и вытянул нос, словно хотел вынюхать мои мысли.
Я даже удивился такой прыткости Центра, просто феерической оперативности, разрушающей мои представления о ритме монастырской работы. Я сразу усек, что Центр внял моей просьбе и подбросил реальное дело, способное поднять доверие к Алексу до высочайшей планки. Но как это все будет выглядеть?
— Надо дождаться встречи… решение самого высокого уровня, вы сами видите, что меня к этому делу они не привлекали, да и роль мне отвели, как я понимаю, подсобную. Очевидно, Центр вел переговоры с ирландцами по другим каналам.
— В каком районе «Грот»?
— В районе доков, кажется, вест–индских…
— Прекрасно. Проводите встречу и сразу же свяжитесь со мной. Теперь о Ландере. Вы на него подействовали, спасибо! Во всяком случае, пить он перестал[64]. Хотя мы обеспокоены состоянием его нервной системы.
— Куда вы спешите, Рэй? Никуда он от вас не уйдет со своими секретами! Дайте ему привыкнуть к обстановке, успокоиться — и он сам забудет о своей присяге!
— Согласен. Скоро мы его устроим в одну эмигрантскую газетенку, пусть работает там под чужой фамилией, а потом видно будет… Мы готовы на обмен семьи. В нашей тюрьме сидит шофер вашей легальной резидентуры, задержанный вместе с двумя сотрудниками во время встречи с одним служащим «Дженерал моторс». У них были дипломатические паспорта, а ему, бедняге, не повезло… Мы готовы пойти на этот жест, поскольку он отвечает американской позиции по правам человека.
— Очень разумно! — согласился я, еле сдерживая раздражение. Права человека! Ненавижу эту американскую брехню! Будто Хилсмен не стрелял в безоружных во время войны во Вьетнаме, предварительно натренировавшись на овцах, одетых в шинели мекленбургского производства! А кто поставлял оружие «отрядам смерти» в Бразилии, перестрелявшим не одну сотню людей? А кто готовил покушения на Фиделя? Кто хлопнул Че Гевару? Так что нечего качать права, нечего искать соломинку в чужом глазу, не видя в своем и бревна!
— Будем считать, Рэй, что с Юджином все в порядке и моей помощи больше не требуется…
— Ну зачем же так? — От Хилсмена не укрылась моя обида, когда меня, словно пешку, сбросили с доски после триумфального возвращения вместе с Юджином из Каира.— Вы оказываете на него благотворное влияние… он очень тепло о вас отзывается! Кроме того, нам постоянно нужна информация о его настроениях…— Черт возьми, словно с Центром сговорился! Тот тоже долдонил об этом. Нет, дорогие друзья, катитесь вы подальше, не нужен мне ваш «Конт», у меня свои задачи, валяй, Челюсть, бери лыжи, закутай свои мрачные уши в шарф, не забудь диппаспорт, садись в лайнер и сам занимайся этим делом.
25 сентября, согласно указанию Центра (скажи, Чижик, когда–нибудь выветрится из меня этот окостеневший стиль или так я и отдам концы согласно воле Центра?), я вышел на встречу с таинственным представителем в районе вест–индских доков, в небольшом парке около ветхого паба «Остров веселья».
Шел я беспечно и легко, как на свидание с любимой девушкой, и сразу же увидел, что все вокруг уже обставлено наружкой: в ста ярдах от паба двое работяг со специальной машины обстригали деревья — по их нетрудовым рукам и лоснившимся шеям я понял, что это стационарный пост, возможно, с телесистемой замкнутого контура, позволяющей не только наблюдать слияние в шпионских объятиях, но и прослушать весь разговор.
Не успел я развалиться на скамейке, как из правой стороны парка, словно из небытия, вывалилась и быстро покатилась ко мне фигура в просторной болонье, прикрытая сверху игривой шляпой с пером, какие носят легкомысленные тирольские стрелки (этими безыдейными импортными шляпами уже несколько лет заваливали прилавки Мекленбурга). Ба! Знакомые все лица! Дорогой Евгений Константинович, милый Болонья! Как ваши бородавки? Физкульт–привет! Я даже затосковал по тому заброшенному городку, где ухабы и белье на веревках, где торжественно и оскорбленно стоят поруганные церкви и ютятся перекошенные домишки. Салют, Болонья, как поживает торговец медом и первый любовник города Зальцведеля Семен? Привет, Болонья, ты в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, а там ты районная опора власти. Какими судьбами занесло тебя в суровый Альбион?
Лицо его выражало решимость человека, готового немедленно прикрыть грудью дот:
— Извините, как мне проехать в Челси? Спрошено было на таком жутком английском, что если бы я не знал Болонью, то принял бы его за загулявшего голландского матроса.
— Лучше автобусом номер семьдесят два… Болонья посмотрел на часы, мы широко, по–мекленбургски улыбнулись друг другу, и он плюхнулся на скамейку, оглушительно шурша пластиком.
— Очень рад вас видеть! Все о'кей! Я очень тщательно проверялся, ничего подозрительного нет. На подходе Семен проводил за мной контрнаблюдение…
— Семен?!
— Тот самый Пасечник, помните? Знаете, он женился… Впрочем, здоровье у него железное…
— Давайте прогуляемся по парку! — И мы повернулись спинами к направленным микрофонам стационара, о котором Хилсмен не счел нужным меня предупредить, и зашагали по аллее.
— Извините меня, Алекс, но я буду очень краток. Прежде всего сориентируйте меня по обстановке. В каком состоянии тайники «Рассвет» и «Темница»? Вы их проверяли?
— А много ли у вас «пива»?
— Всего два ящика, весом по пятьдесят килограммов.
— А какая там марка «пива»?
— Я не знаю. Моя задача сводится лишь к транспортировке.
— Тайники представляют из себя две глубокие ямы, они находятся в пригородном лесу, хорошо замаскированы. Отличные тайники!
Тайники привели в восхищение даже Хилсмена, с которым мы провели их инспекцию накануне.
