Джон Ле Карре - Такой же предатель, как мы
— Господи, кто тебя надоумил?
— В частности, ты. Что-то мне, знаешь ли, не хочется бросать тебя одного на узкой тропке. И завтра я лечу с тобой в Берн — полагаю, именно туда ты намерен отправиться, хоть мне об этом и не сказал.
— Это все?
— А почему бы нет? Если я уеду в Лондон, ты все равно будешь обо мне беспокоиться. Поэтому лучше мне оставаться у тебя на глазах.
— А тебе не приходило в голову, что я буду еще сильнее волноваться, если ты будешь со мной?
Жестокие слова — и Перри об этом знал. Гейл тоже. Чтобы смягчить удар, он уже хотел пересказать ей разговор с мадам Матерью, но потом испугался, что лишь укрепит ее решимость остаться с ним.
— Ты, кажется, забыл, что в эту взрослую историю замешаны дети, — укоризненным тоном напомнила Гейл.
— Ты сама не понимаешь, что говоришь! Я делаю все, что могу, и наши друзья — тоже, лишь бы… — Лучше не договаривать. Изъясняться намеками. После трехнедельного «ознакомительного» курса… одному господу ведомо, кто их сейчас подслушивает. — Дети — моя первая забота. С самого начала, — сказал Перри, не вполне искренне, и почувствовал, что краснеет. — Именно поэтому мы здесь. Мы оба. Не только ты. Да, я переживаю за нашего друга и за благополучное завершение истории. Да, это задание меня увлекает. Всецело. — Перри запнулся, смущенный. — Дело в том, что я соприкасаюсь с реальным миром… и Димины дети — его часть. Очень важная часть, и это не изменится, когда ты уедешь в Лондон.
Если Перри ожидал, что его патетическая речь усмирит Гейл, то он ее недооценил.
— Но детей здесь нет, правильно? И в Лондоне тоже, — неумолимо ответила она. — Они в Берне. И, по словам Наташи, очень тоскуют по Мише и Ольге. Мальчики целый день гоняют в футбол на стадионе, Тамара общается с Богом, все чувствуют приближение серьезных перемен, но никто не знает, каких именно…
— По словам Наташи?! То есть?
— Мы переписываемся.
— Вы с Наташей?
— Да.
— Ты мне об этом не сказала!
— А ты не сказал о поездке в Берн. Ведь так? — Она поцеловала Перри. — Да? Ради моей безопасности. Но теперь, отныне и вовеки, мы будем защищать друг друга. Один за всех, и все за одного. Договорились?
Договорились только о том, что Гейл будет собираться, а он пока сходит в спортивный магазин и экипируется к предстоящему матчу под дождем. По всем остальным пунктам, по мнению Перри, ни о каком «договорились» речи не шло.
Его беспокоили не только ночные гости мадам Матери. Вчерашняя эйфория сменилась сознанием неизбежного и непредсказуемого риска. Вымокнув до нитки, он позвонил Гектору. Занято. Через десять минут, уже с новенькой спортивной сумкой, в которой лежали футболка, шорты, носки, теннисные туфли и (он, должно быть, спятил) козырек от солнца, Перри позвонил опять, и на сей раз Гектор ответил.
— Опишите их, — попросил тот — чересчур меланхолично на взгляд Перри, — когда выслушал рассказ.
— Арабы.
— Возможно. А возможно — французская полиция. Они предъявили удостоверения?
— Мадам Мать не сказала.
— А вы не спросили?
— Не спросил. Я… был немного пьян.
— Не возражаете, если я пошлю Гарри с ней побеседовать?
Гарри? А, ну да, Олли.
— Думаю, хватит с нее загадок, — сухо отозвался Перри.
Он понятия не имел, что дальше. Гектор, кажется, тоже.
— В остальном как? Трясучки нет?
— Трясучки?..
— Сомнений. Волнений. Дрожащих коленок, мандража — ну какая, на хрен, разница! — нетерпеливо пояснил Гектор.
— Да нет у меня никакой трясучки. Просто стою тут и жду, когда уже, черт возьми, снимут деньги с моей кредитки.
Перри лгал, сам не зная зачем — может быть, в тщетной попытке добиться сочувствия.
— У Дулитл все путем?
— Она утверждает, что да. Я считаю, что нет. Она хочет ехать в Берн. А я уверен, что делать этого не следует. Она прекрасно сыграла свою роль — вы сами так сказали вчера вечером. Я хочу, чтобы она поставила точку, вернулась в Лондон сегодня же, как планировалось, и дожидалась меня.
— Но этому не бывать, верно?
— С чего вы взяли?
— Мы с Дулитл разговаривали десять минут назад. Она предупредила, что вы будете звонить, и сказала, что даже под страхом смерти не передумает. Поэтому я не стал спорить и вам не советую. Если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней. Согласны?
— Не совсем. Что вы ей ответили?
— Выразил восхищение. Заверил, что ее помощь неоценима. А поскольку это ее выбор и она от него нипочем не отступится, предлагаю вам последовать моему примеру. Хотите узнать последние новости с передовой?
— Давайте.
— Мы укладываемся в расписание. Семеро бандитов только что подписали соглашение, все злы как черти, но тут, возможно, виновато похмелье. Дима под вооруженной охраной едет в Нёйи. В «Королевском клубе» заказан ланч на двадцать персон. Массажисты ждут. Все идет по плану без изменений — не считая того, что завтра вы оба отправитесь из Лондона в Цюрих, электронные билеты получите в аэропорту. Люк вас заберет. И вы летите не один, Перри. Понятно?
— Ну да.
— Какой-то кислый у вас голос. Последствия вчерашнего неумеренного пития?
— Нет.
— Вот и славно. Нашему общему другу вы нужны в отменной форме. И нам тоже.
Перри задумался, не рассказать ли Гектору о переписке Гейл и Наташи, но здравый смысл — если это был именно он — возобладал.
В «мерседесе» пахло застоявшимся табачным дымом. На заднем сиденье валялась забытая бутылка минеральной воды. За рулем сидел круглоголовый гигант; шею ему заменяли покрытые щетиной багровые складки, напоминающие ножевые порезы. Гейл села рядом с Перри. Ее шелковый брючный костюм скорее обнажал, чем скрывал фигуру. Перри никогда еще не видел Гейл такой красивой. В машине она сняла длинный белый плащ, некогда купленный в приступе мотовства в дорогущем нью-йоркском универмаге «Бергдорф Гудмэн». Капли дождя оглушительно стучали по крыше. «Дворники» на ветровом стекле стонали и скрипели, едва справляясь с потоками воды.
Шофер свернул на боковую дорожку, подкатил к красивому зданию и посигналил. Сзади появилась вторая машина. Слежка? Даже не думай об этом. Из подъезда поспешно выскочил толстенький весельчак в стеганом пальто и широкополой непромокаемой шляпе, плюхнулся рядом с водителем и обернулся к пассажирам, положив двойной подбородок на руку.
— Кто тут едет играть в теннис? — писклявым голосом поинтересовался он. — Месье Профессор собственной персоной! А вы, милочка, конечно, его лучшая половина? Еще прекраснее, чем вчера. Честное слово, я вас ни на шаг не отпущу во время матча.
— Гейл Перкинс, моя невеста, — сухо сказал Перри.
Невеста? Правда? Они пока этого не обсуждали. Зато с Мильтона и Дулитл вполне сталось бы.
— Ну а я доктор Попхэм, для друзей — Банни, ходячая юридическая лазейка для непристойно богатых клиентов, — продолжал толстячок, алчно переводя взгляд маленьких глазок с одного на другого, как будто решая, кого съесть. — Если помните, этот медведь Дима имел наглость оскорбить меня в присутствии кучи народу, но я просто отмахнулся от него, как от мухи…
Перри, кажется, был не в настроении разговаривать, поэтому за дело взялась Гейл.
— И кем же вы ему приходитесь, Банни? — весело спросила она, когда машина влилась в поток транспорта.
— Милая моя, практически никем, слава богу. Скажем так, я старый приятель Эмилио и всегда готов ему помочь. Он себя не щадит, бедняжка. В прошлый раз — компания полоумных арабских шейхов, приехавших в Париж за покупками. Теперь — толпа этих кошмарных русских банкиров. Эмилио развлекал их вчера целый день напролет, вместе с их дорогими дамами… — Банни заговорщицки понизил голос, — и, честное слово, более дорогих дам я еще не видел. — Его жадные глазки остановились на Перри. — Глубоко сочувствую, дражайший Профессор… — трагически заголосил он. — Подлинный акт милосердия! Вы будете вознаграждены на небесах, уж я прослежу. Но конечно, как вы могли отказать бедному медведю, когда он так раздавлен этими жуткими убийствами! — И переключился на Гейл: — Вы надолго в Париж, мисс Гейл Перкинс?
— Увы. Боюсь, что нет, при такой-то погоде… — Она скептически покосилась на струящийся по стеклам дождь. — А вы, Банни?
— О, я то там, то здесь… порхаю с места на место. Легок на подъем, нигде не задерживаюсь надолго.
Указатель на «Центр верховой езды». Потом — на «Павильон птиц». Дождь немного утих. Вторая машина по-прежнему шла следом. Справа появились красивые кованые ворота. Напротив — стоянка, там шофер припарковал «мерседес». Зловещий автомобиль с тонированными стеклами остановился рядом. Перри ждал, когда же откроются дверцы. Наконец одна медленно отворилась, выпустив на улицу пожилую матрону в сопровождении немецкой овчарки.
