Евгений Иванов - Записки опера особого отдела

— И чем ты отделался?

— Можно сказать, легким испугом. Объявили строгий выговор и вычеркнули из резерва на выдвижение. Так что теперь я — вечный опер и вечный капитан 3-го ранга.

Он вновь сел за стол и продолжил писать, уже не обращая внимания на Чернова. А тот тихо вышел из каюты и направился к летчикам. «Да, видимо, морского круиза не получится, оперативная работа должна быть непрерывной, независимо от условий службы», — сделал для себя очередной вывод Чернов.

Неделя на корабле прошла быстро. За это время Чернов стал почти свободно ориентироваться в морской терминологии и командах, однако постоянное нахождение в замкнутом пространстве стало действовать на него угнетающе. Ему хотелось вновь почувствовать твердую почву под ногами, погулять по сопкам, посмотреть на диване телевизор, ну и, конечно же, поскорее увидеть жену и детей. Последнее желание было нереальным, так как семья должна была вернуться домой только к концу августа.

Глава 5

В гарнизон Игорь попал вместе с экипажами на вертолете. На берегу ждать его было некому, поэтому примерить на себя еще одну морскую традицию — встречу с семьей на причале — у него не было никакой возможности. Первое, что сделал Чернов, войдя в квартиру, — это набрал ванну горячей воды и поставил варить пельмени. Лежа в ванной и предвкушая домашний ужин, Игорь окончательно понял, что морская служба — это не его стихия. Ночью он долго не мог не заснуть, его продолжало качать, как на корабле, и на уши давила непривычная тишина.

На следующий день ровно к девяти капитан прибыл на доклад к начальнику.

— С возвращением на базу, — протянул ему руку Можайский. — Как впечатления?

— Знаете, Андрей Викторович, в очередной раз убедился, насколько я правильно поступил, что решил посвятить себя авиации, а не флоту, — ответил Игорь.

— Неужели не понравилось? — улыбаясь, поинтересовался начальник.

— Понравилось, но только первые несколько часов, а потом начались сюрпризы.

Чернов начал рассказывать о том, какие приключения произошли с ним на корабле.

Можайский внимательно слушал Чернова, периодически вставляя в разговор свои шутки и комментарии. После того как капитан закончил свой рассказ, начальник прекратил улыбаться и серьезно сказал:

— В отношении твоего Омельченко пришел ответ из Особого отдела КГБ СССР по Кронштадтской флотилии. Как оказалось, причиной для снятия с должности послужил привод его в милицию. Наш подопечный, находясь в Ленинграде в командировке, был задержан милицией с проститутками. Будучи в нетрезвом состоянии, он устроил дебош в гостинице и оказал сопротивление милиции при задержании.

— Ну и за что было снимать с должности? Обычный случай для командированного офицера, — попытался возразить Чернов.

— Согласен. Случай обычный, — он сделал паузу и добавил — но для обычного офицера, а наш офицер осведомлен в государственной тайне, и об этом не следует забывать. И самое интересное, что при задержании у него оказалось шесть тысяч рублей, происхождение которых он отказался пояснять и милиции, и командованию.

— Это действительно интересно, — согласился Игорь, — для командировочных расходов многовато. Хотя, если предполагать, вариантов может быть куча.

— Я знаю, что у тебя буйная фантазия, но давай не будем гадать, через агентуру выясни, насколько его материальное положение соответствует доходам, и проведи в отношении него полную спецпроверку. Может быть, это нам даст какую-то зацепку, — посоветовал Можайский, — первичные запросы тоже вернулись, но там все чисто.

Подполковник протянул капитану бланки спецпроверок. Чернов просмотрел их и, положив в свою папку, спросил:

— Я направлял мотивированные запросы по местам рождения его и членов семьи. Ответы на них прислали? — с надеждой спросил Игорь.

— Пришли. Позже возьмешь их у секретаря. Но там тоже ничего интересного. Рождение отца подтвердили, а на мать данных нет.

— Что значит, нет данных? — переспросил капитан.

— Такое бывает, она родилась до войны, а в войну могли архивы сгореть. Здесь ничего необычного нет, такое часто бывает, особенно, если города находились под немецкой оккупацией, — ответил Можайский.

— А я думаю, есть. Отец родился в Полтаве. Этот город был под оккупацией, а архивные данные сохранились. Город Энгельс в годы войны не был под немцами. Его даже не бомбили, а архивы не сохранились.

— Коллега, откуда такая осведомленность в истории этого города? — спросил Можайский, раскачиваясь на стуле.

— Я там был на стажировке после третьего курса, — пояснил Чернов.

— Тогда для того, чтобы внести ясность, предлагаю в отношении матери направить запрос в паспортный стол по месту жительства и по месту выдачи паспорта, чтобы выслали копии всех учетных данных. Хотя не знаю, что это нам даст, но если тебе от этого станет легче, то пиши.

Подполковник сложил ладони в замок и многозначительно посмотрел на Чернова, давая понять, что ждет от него готовые документы на подпись.

До обеда Игорь зарегистрировал очередную партию запросов и направился в гарнизон. Не заходя домой, он пошел в гараж к Валерию Коленову. Тот, как всегда, был в гараже и продувал жиклеры на разобранном карбюраторе.

— Ну что, моряк, вернулся на берег? — он засмеялся и вытащил из тумбочки бутылку спирта. — Давай за возвращение по пять капель.

Как по мановению волшебной палочки, на столе оказались стаканы, кусок сала и хлеб.

— Валера, мне еще работать надо, — попытался уклониться от приглашения Чернов.

— А я что здесь, дурака валяю? Замполиту, между прочим, карбюратор ремонтирую.

Он обиженно посмотрел на Чернова, выждал паузу и демонстративно стал закрывать пробкой бутылку. Потом также демонстративно заявил:

— Ну, если тебе некогда со мной пообщаться, то и я не скажу тебе того, что собирался.

Игорь обреченно сел на табурет, взял бутылку и сам налил себе четверть стакана. Коленов удовлетворенно присел напротив и последовал примеру гостя.

— Так чем ты хотел меня удивить? — спросил опер собеседника.

— Как ты и просил, — начал гостеприимный хозяин, — все это время наблюдал за Славиком.

Так он обычно называл Омельченко.

— Каждое утро он выезжал из гаража и вечером ставил машину обратно. С собой ничего не приносил, ничего не выносил, никого не приводил, и к нему никто не заходил.

— Да-а, — с сарказмом и явным разочарованием произнес Чернов, — такую информацию, я, наверно, до утра не переварю.

— А это не все, — испытывая терпение, продолжил техник, — каждую неделю по четвергам он приходит к двадцати часам в гараж и около часа там сидит при закрытых дверях. В прошлый раз я хотел тебе об этом сказать, но решил сам перепроверить. Я попытался зайти к нему в гараж следом, но он заперся изнутри и мне так и не открыл.

— И о чем это свидетельствует? — удивленно спросил Чернов.

— А это вопрос не по окладу. Ты опер, ты и думай, — парировал Коленов.

Не дожидаясь ответа, он налил себе еще треть стакана спирта, залпом выпил его и закурил.

— Валера, а давно он машину купил? — продолжал опрашивать собеседника Чернов.

— Уже здесь купил. Два или три года назад. Ему Володя Лукьянов ее продал. Тот вернулся с боевой службы, и ему эту машину выделили согласно очереди. А потом выяснилось, что, пока он был в морях, его жена гуляла налево и направо. Он подал на развод, а жена потребовала раздела имущества. Вот и пришлось продать машину, чтобы деньги разделить. Так что Славику повезло.

— А откуда ж у него деньги взялись? Он же недавно на Севере?

— Я в чужие карманы не заглядываю, — гордо заявил Коленов, — может, родители помогли, может, жена «потрудилась». Она ведь у него в квартирно-эксплуатационной части работает, а там — клондайк. Люди в своих ведомственных квартирах ремонт делают за свой счет, а она под это дело списывает казенные стройматериалы. Ведь ремонт служебного жилья должна проводить КЭЧ своими силами и бесплатно. Можно только представить, сколько она имеет от этой кормушки.

Игорь задумался, нужно было быстро проанализировать то, что он услышал, и принять решение о дальнейших действиях. Мыслительный процесс вновь прервал хозяин гаража.

— Ты пить будешь или пришел на меня посмотреть? — с обидой спросил он.

— Валера, извини, но после корабля мне «шило» не лезет, — слукавил Игорь.

— Это точно, я, когда с боевой службы возвращался, неделю минимум в завязке был, — с пониманием ответил Коленов, — а потом ничего, восстанавливался.

Глава 6

Кое-как Чернову удалось вырваться из гаража гостеприимного Коленова. Он наконец зашел в свой кабинет, сел в кресло и решил обобщить все, что получил за последние дни в отношении капитана 3-го ранга Омельченко. Получалась следующая картина. Находясь в Ленинграде в командировке, он был задержан в гостинице с крупной суммой денег. Шести тысяч было достаточно, чтобы там купить автомобиль. Однако на Север он прибыл без автомобиля. Брать с собой такую сумму на карманные расходы тоже не логично. Значит, эти деньги он мог получить от кого-то в Ленинграде. Там он, видимо, был один, поэтому нанял проституток и захотел что-то отпраздновать. Не исключено, что именно получение этой суммы. Возможно, что первоначально денег могло быть больше, ведь за ресторан и проституток нужно было заплатить. Далее, после снятия с должности и перевода в Заполярье, он почти сразу покупает автомобиль. Тогда жена еще не могла заработать таких денег на аферах в КЭЧ, а деньги уже были. Конечно, он мог занять, но тогда он был вновь прибывшим в гарнизон, и вряд ли ему кто-то помог. Следующий момент. Он систематически уединяется в гараже, где есть радиоприемник. Возможно, там у него происходит канал связи с разведцентром. Вопрос: почему тогда он не занимается этим дома? Дома два сына-школьника, занятие отца может вызвать у детей лишние вопросы и еще хуже, они могут рассказать это одноклассникам.