Джеймс Грейди - Гром
Семиэтажный монолит из серого камня, занимавший целый городской квартал, привел Джона к Конститюшн-авеню. Здание, с греческими колоннами, фризом, украшенным мифологическими сюжетами, производило величественное впечатление.
Двое мужчин и женщина вышли из вращающихся дверей на 13-й улице. Они стояли под медной дощечкой с надписью «ТАМОЖЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ», затягиваясь вызывающим привыкание и смертоносным, однако узаконенным наркотиком.
Прокрутившись через вращающиеся двери, Джон столкнулся с тремя вооруженными маленькими револьверами охранниками, напуганными сообщениями о группах боевиков, засланных латиноамериканскими наркокартелями в отместку за проведенные против них операции. Охранники заставили его нацепить пластиковый значок посетителя, открыть портфель и проверили все металлоискателем. Сопровождающий довел Джона до нужного ему кабинета, расположенного на третьем этаже. Табличка на двери гласила: «СПЕЦИАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР И ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПО ДЕЛАМ КОНГРЕССА». В кабинете грузный мужчина с бледным лицом разговаривал по телефону. Он жестом предложил Джону сесть.
На стене его кабинета висел диплом юридического факультета Джорджтауна.
«Вечернего факультета?» – подумал Джон.
– Я знаю, чего хочет ваш босс, – пробурчал мужчина в трубку. – Но мы следуем правилам, написанным вашими парнями с Капитолийского холма и из Белого дома… Судьи говорят… отлично, однако… но… да, вы можете надрать нам задницы перед телекамерами, но все эти действия вызовут у наших людей подавленное моральное состояние.
На книжной полке красовался золотой значок таможенного агента.
– Послушайте, не все наши девятнадцать тысяч человек святые или супергерои, однако большинство старается изо всех сил, и все они пострадают от сокращения бюджета. Они помнят слушания о «снижении расходов». Тяжело работать, если тебе не дает покоя мысль, что завтра ты получишь извещение об увольнении.
Рядом со свидетельством о юридической степени этот человек повесил рисунок цветными мелками: желтая бумага, голубая полоса неба над черными контурами домика с красной крышей.
– Да, я знаю, дефицит. Но надо отсекать жир, а не резать глотки.
На фотографии в рамке на столе симпатичная, с пухлым лицом брюнетка, лет на десять моложе своего мужа.
– Что значит жалобы избирателей?.. Мы провели расследование! Бенни не повредил вещь! Если он капнул слюной на ее сумочку в аэропорту, то это была случайность! Черт возьми, в Нью-Орлеане жарко!.. На прошлой неделе эта же собака обнаружила полтора килограмма кокаина… Нет, бешенство абсолютно исключено!.. Да, я понимаю, ваш босс хочет, чтобы его подвергли карантину. Кстати, – сказал представитель таможни при конгрессе служащему с Капитолийского холма, – вы хотите, чтобы мы указали сумму, в которую обойдется налогоплательщикам подготовка ответа на ее жалобу, в тексте самого ответа?
Когда таможенник повесил трубку, Джон представился.
– Ну и в чем дело? – спросил таможенный служащий.
– Вам звонили из…
– О, каждый день у меня уйма звонков. Вчера звонили от сенатора Баумана, предупредили, что вы придете. Это был первый случай, когда я получил указание непосредственно от сенатора.
– Есть какие-нибудь проблемы?
– Не надо делать из меня дурака. Твой приятель звонил несколько недель назад, просил ответить на устный запрос, полученный им от сенатора Баумана. Он наплел нам всякого дерьма, почему Бауман не хочет непосредственно связаться с нами, и почему все это не записано на бумаге, почему мы должны прислать ответ ему, а не сенатору. Но мы поверили ему. В конце концов, разве мы работаем не на одно и то же законное правительство?
– И теперь…
– Теперь ты здесь. А твой напарник мертв.
– Благодарю за сочувствие. Мы похоронили его вчера.
– Газеты писали, что копы квалифицировали это как дорожное происшествие.
– Происшествие с человеческой жертвой.
– Я не был с ним знаком лично, но разговоры по телефону оставили у меня впечатление, что он славный малый.
– Разговоры? Больше одного?
По лицу таможенного служащего скользнула улыбка, подобная клинку, вытащенному из ножен.
– Разве ты не в курсе? – спросил он. – Последний раз я разговаривал с Фрэнком Мэтьюсом на прошлой неделе. Он сказал, что не может ждать, пока все колесики завертятся. Поэтому он заклинал меня выдать хотя бы предварительные данные. Поскольку ваш офис уже был информирован, то нет необходимости передавать наш ответ вам. Единственное, что мы можем сделать, – переслать его сенатору.
– Если вы собираетесь так поступить, – заметил Джон, – то хочу напомнить, что сенатор Бауман требовал нечто иное.
– Не думаешь ли ты, что я стану вытягиваться по стойке смирно перед кем попало только потому, что относительно него звонил сенатор, – заявил таможенный служащий. – Я выполняю свою работу, стараюсь дать им все, что они заслуживают.
– Меня не беспокоит, чего они заслуживают, – сказал Джон. – Я так же, как и вы, выполняю свою работу.
– Правительство всегда готово проявить расторопность ради ваших парней из ЦРУ? – поинтересовался таможенник. – Даже получив формальное одобрение от нашего главного юрисконсульта, я предпринял ряд шагов, расспрашивая тут и там относительно этого дела.
– Кого расспрашивали? – поинтересовался Джон.
Безразлично. Небрежно.
– Официально я дошел даже до офиса нашего директора.
– А неофициально?
– Ну, Вашингтон маленький городок.
– Может, в таком случае нам стоит позвонить сенатору Бауману и рассказать ему, что вы заняты разглашением его дел по всему Вашингтону?
Таможенник нервно побарабанил пальцами по скоросшивателю.
– Зачем сенатору понадобилась эта ерунда?
– Кто знает, почему сенатор хочет то, что он хочет?
– Надо ли понимать, что этот запрос – первый шаг, и в дальнейшем нам грозит парад марширующих во всех направлениях наших людей, исполняющих заказы сенатора Баумана?
– Не знаю, – сказал Джон. Он покачал головой. – Но, между нами говоря, я так не думаю. Вы ведь знаете Баумана.
Таможенник пристально посмотрел на Джона.
Протянул ему папку.
– Мы пошлем копии этого в соответствующие ведомства, – сказал он Джону.
– Прежде чем вы сделаете что-нибудь с запросом сенатора, настоятельно рекомендую вам получить его разрешение – в письменном виде.
Он встал, собираясь уходить.
– Все-таки из-за чего весь этот сыр-бор? – в который раз поинтересовался таможенник.
– Я всего лишь мальчик на побегушках, – ответил Джон.
Ближайшим укромным местом была скамейка в пустынном Музее американской истории на противоположной стороне улицы. Молчаливые охранники не обратили на него никакого внимания, так же, как и немногочисленные посетители музея.
Ответ таможенной службы сенатору Бауману гласил:
«…на ваш запрос, исследование всех записей инспекции таможенной службы показывает, что нашими инспекторами зарегистрирована только одна международная грузоперевозка „Имекс, инк.“ за последние шесть месяцев – седьмого декабря прошлого года, из Балтиморского порта. Наши портовые службы изучили документацию, сопровождавшую перевозку материалов, за экспортом которых должен осуществляться контроль, отправленных от имени „Имекс, инк.“ и предназначавшихся Кувейтской военно-технической корпорации. Материалы были отправлены приписанным к Панамскому порту судном „La Espera“ с перегрузкой в Порт-Саиде, Египет. Форма ДСП-9 на груз службы контроля безопасности торговли при государственном департаменте и в точке выгрузки, а также расписка/подтверждение доставки груза, выданная американским посольством, были проверены и признаны удовлетворяющими всем требованиям. Было сочтено возможным не производить детального досмотра груза, особенно учитывая постоянную нехватку персонала, вызванную непрерывным сокращением финансирования.»
Копии ДСП-9 службы контроля безопасности торговли не прилагалось, но прилагалась копия состоящего из двух предложений письма из американского посольства в Египте. В письме лишь говорилось, что посольство в курсе того, что груз будет переправлен из Египта в Кувейт, и не имеет возражений. Содержание груза точно не известно. Письмо подписал консул посольства: Мартин Синклер.
Тот самый, что звонил Фрэнку по телефону девять дней назад. Джон воспользовался телефоном-автоматом на стене музея. В информационной системе государственного департамента подтвердили, что в их штате состоит Мартин Синклер, и дали его вашингтонский номер телефона.
– Офис помощника госсекретаря Виктора Мартинеса, – ответил на его звонок женский голос.
– Маленький вопрос, – сказал Джон Лэнг. – У меня есть некий документ, предназначенный Мартину Синклеру, а я не знаю его точного служебного адреса.
