Олег Горяйнов - Дежурный по континенту
‑ Надо бы присмотреть за этими физиками.
‑ Если они действительно физики, у них должно быть официальное разрешение проводить научные работы, и они должны были предъявить его властям.
‑ Ну, это легко проверить.
Машков рулил по пыльным улочкам Игуалы, насвистывая под нос что-то весёлое. Первый контакт с объектом – это, считай, полдела. Теперь он сможет, не вызывая подозрений, туда вернуться и беспрепятственно подойти к забору. Вызвать того верзилу и завести с ним мудрёный разговор на научную тему. Какой именно разговор и на какую тему – пусть Андроныч придумает. Это он у нас корифей всех наук. А дальше – по обстановке.
Глава 17. Душная ночь над Сьерра-Мадре
Последний час своей жизни Мигель Эстрада встретил в горячем лоне джипа, спрятанного в кустах поодаль от глухой дороги через горы. Он встретил этот час не чем-нибудь, а новой сигарой. Приехавшие с ним сюда Ильдефонсо Итурбуру, Рауль ‑ здоровенный парень из теуаканских крестьян, который и в одиночку был в состоянии доволочь до машины всю груду денег, и индеец Вилли Хименес из Талума отправились на тайный аэродром в джунглях за деньгами дона Фелипе. Пятый участник группы подстраховывал их, сидя в убежище номер четырнадцать в двадцати милях отсюда. С ним была радиостанция, угнанный в Таско «кадиллак» на подмену и целый арсенал всяческого вооружения. Большее количество народу привлекать к акции Мигель не счёл сообразным. Он был спокоен совершенно. Эта операция не могла сорваться или каким-либо образом выйти из-под контроля.
Время тикало, отсчитывая последние минуты жизни не очень лелеемого судьбой человека по имени Михелито Эстрада. Чёрные всадники Апокалипсиса из бригады «Дельта-Браво» бесшумно брали джип в кольцо радиусом в двести метров, занимали неуязвимые позиции в корневищах кустов, опрыскивали землю вокруг себя жидкостью почти без запаха – репеллентом против змей и скорпионов, неслышно взводили затворы автоматов, перекладывали поближе к сердцу боевые навахи, разрубающие пополам трехдюймовый гвоздь, запивали водой из пластиковых фляжек таблетки от кашля, чесали в крайний раз нос и яйца и замирали без движения, как обесточенные механизмы.
Ночь вокруг Мигеля смердела тяжёлым запахом смерти. Но он, всю жизнь дышавший этим сомнительным ароматом, ничего такого не чувствовал. Он был спокоен и весел. Операцию и её детали продумывал Октябрь. Октябрь сказал, что кокаиновая мафия деньги отдаст без разговоров. Мигель привык Октябрю верить.
Правда, до сих пор неизвестно, что за товар должна была получить мафия за свои десять миллионов. Но Агата сообщила по телефону, что уже напала на след. Значит, скоро всё прояснится.
Впрочем, последствия того, что, если ничего всё-таки не прояснится, кокаиновая мафия никакого товара не получит, Мигеля беспокоили довольно слабо. «Симтекса» у «Съело Негро» в тайных хранилищах запасено достаточно, а на десять миллионов можно будет прикупить ещё немножко.
В «Съело Негро» коммерсантов нет. В «Съело Негро» ‑ революционеры, умеющие воевать. А людям, умеющим воевать, да ещё революционерам, никакая кокаиновая мафия не страшна. Они хотят войны? Они её получат.
И вообще, армия, которая не воюет, ‑ это не армия, а банда мародёров. Да и военным вождём можно стать только на войне.
Прошло два часа после того, как пикнул маленький приёмник на запястье Мигеля. Вот-вот должны появиться его курьеры – Хименес, Рауль и Ильдефонсо. С деньгами. Или без.
Курьеров могли взять. Мигель такой возможности со счетов не сбрасывал, но был спокоен насчет себя: контрольный срок их возвращения истекал ещё через час, то есть, в общей сложности, через три часа после сигнала о приземлении самолёта, и тогда, если они к тому времени не вернутся, Мигель уедет без них. Хименес – парень крепкий, один час продержится, хоть режь его на части, не расколется, не заложит Мигеля врагам. Ильдефонсо же и Рауль вовсе к самолёту не должны приближаться, а должны с двух сторон прикрывать Хименеса. В случае, если Вилли схватят, им было наказано в бой не вступать, уходить через лес в обратную от Мигеля сторону и самим пробираться через горы к убежищу номер четырнадцать.
Но не должны, никак не должны были их схватить – потому что Октябрь… и вот: сердце Мигеля Эстрады дрогнуло, потому что из лесу вышли три тёмные фигуры с рюкзаками и с автоматами наперевес и, крадучись, приблизились к джипу.
Мигель мгновенно вскинул автомат и передёрнул затвор. Реакция у него всегда была будь здоров. Он держал их на мушке, перепрыгивая стволом с одной фигуры на другую, пока они не подошли вплотную и не сняли маски, после чего стало очевидно, что это – Хименес, Рауль и Ильдефонсо, и никто другой. Мигель вышел из машины и, подняв ствол автомата к чёрному небу, озирался по сторонам, пока курьеры спихивали свои рюкзаки на заднее сиденье джипа.
Затем он шёпотом велел им встать на стрёме, а сам полез в машину. Соратники взяли наизготовку свои «АК-74», разошлись в разные стороны от автомобиля, замерли и принялись зорко наблюдать окружающую действительность. Джунгли спали. Ничего не шуршало в джунглях, не скрипело, не лаяло, не выло, не ухало гулко и тревожно.
Ильдефонсо думал об одной из своих подружек, студентке Народного Независимого университета Понсиане Олтуски, о том, как бы, наконец, сподвигнуть её на анальный секс, прямо завтра же после дела, потому что очень хочется. Он уже заводил с нею разговор на эту тему, но она только взглянула на него с холодным недоумением, интеллигентка фуева, будто он ей невесть что предложил. Неужели его любовь не стоит такой ничтожной жертвы? Он же не просто какой-то вшивый студент вшивого университета. Он – революционер, будущий народный герой Маньяны. Он свою биографию автоматными очередями и кровью подлых врагов пишет в веках. Что ж, что больно. Зато – быстро.
Вилли Хименес думал о том, что давненько он не охотился на крокодилов. Уже практически разучился это делать. Его папа был великий охотник, дед был ещё более великий охотник, а дальше в глубь веков его око не проникало. Но и среди его более отдалённых предков наверняка попадались выдающиеся охотники. И раз уж они сюда пришли за деньгами – а что ещё могло быть напихано в эти рюкзаки, натёршие им все плечи? – может, можно будет малость отдохнуть, съездить на родной Юкатан и всласть поохотиться.
Рауль думал о том, как хорошо бы сейчас было от души пожрать.
Тем временем в горячей утробе джипа Мигель, подсвечивая себе фонариком, развязал один из рюкзаков и достал из него килограммовую пачку, запаянную в полиэтилен. Сто упаковок по килограмму каждая. Вот она, кровь Революции, которая насытит живительным кислородом все её функционирующие клетки. Тьфу ты, сколько умных слов сразу, развеселился Мигель. Будто и впрямь поумнел, взяв в руку столько денег.
А может, зря мы их не пересчитали прямо на месте? Мало ли – не доложили пару бумажек… А, ладно. Пусть только попробуют нас надуть. За каждую недостающую купюру он лично будет отрезать Лопесу по пальцу. Без наркоза.
Он разорвал полиэтилен, отделил верхнюю бумажку о остальной пачки и некоторое время внимательно рассматривал полиграфическую продукцию. Продукция была что надо: Мигелю понадобилось секунд десять, чтобы распознать фальшивку. При дневном свете, разумеется, она бы не выдержала никакой критики, но для ночной бухгалтерии могло и сойти.
Мигель развязал другой рюкзак и разорвал еще одну упаковку, потом залез в третий. Везде то же самое. Невероятно! Грозная «Съело Негро» попала на кидалово!
Тем более, что он сам, мудак, решил на месте деньги не проверять. Хотя – ну, проверили бы. И много бы это дало? И что дальше? Взрывать самолёт? Пытать летчика? Нет, виноват в этом не летчик, виноват в этом – Лопес, вздумавший сдуру играть с ним в эти опасные игры. Или хозяин Лопеса. Но ответят они за это оба.
Игры?!.
Мигель швырнул «деньги» на пол. Мысль о том, что ему подсунули куклу, а курьеров-то у самолёта не взяли, заставила его похолодеть. Он завёл мотор и заорал страшным голосом:
– В машину, cretinos! Скорей!!!
Хименес и Ильдефонсо, не раздумывая ни секунды, побежали к джипу. Рауль, переваривавший мысленно уже пятую перемену блюд, замешкался. И тут началось светопреставление.
Из кустов, в которых ничего не скрипело, не выло и не ухало, прилетела светошумовая граната «LS-7R» и взорвалась прямо на капоте автомобиля. Все трое находившихся рядом террористов мгновенно ослепли и оглохли, а Ильдефонсо, вдобавок, уронил автомат и позвал мамочку. Мамочка, хозяйка четырёхзвёздочного отеля на побережье близ Мериды, услышать сыночка не могла, и он впал в полную панику. Хименес развернулся и принялся вслепую поливать очередями по три выстрела кусты в своем секторе обстрела. Мигель схватил автомат, выпрыгнул из машины и зигзагами помчался прочь, царапая морду, и без того раскровенённую разлетевшимся вдребезги лобовым стеклом джипа, о ветки и сучки.
