Код Адольфа Гитлера. Финал - Владимир Иванович Науменко
– Бавария! – подкинул подсказку рейхсфюрер СС. – Это наши горы и там достаточно труднодоступных мест.
– Для тайников – да! – кивнул Гитлер. – Но я думаю о создании сверхсекретных баз, а не о тайных хранилищах сокровищ. Необходимо найти такие места, где наши учёные смогут заниматься разработкой новых образцов вооружений.
– Мы немедленно приступим к проработке этого вопроса, – заверил Гиммлер. – Проблема будет решена.
– Не сомневаюсь, – Гитлер вялым жестом вскинул руку в нацистском приветствии. – Не теряйте драгоценного времени зря, Генрих!
Прослушав плёнку, Гитлер неожиданно сказал:
– Да, я помню! Этот разговор с ним имел место в ноябре 1935 года. Я не мог и подумать, что наши голоса из прошлого оживут таким образом. Генрих! – в голосе фюрера созрела ненависть. – Я должен принять меры и наказать Фегеляйна. В этом и состоит моя задача. Вы слышите меня? Вы должны немедленно действовать, молниеносно реализовать это моё решение, пока не поздно. Арестуйте Фегеляйна и приведите его сюда! Я хочу видеть, что измена прячется в его глазах. Он обязан рассказать мне о том, чем сейчас занят Гиммлер. А этот пройдоха с дипломом агронома никогда не будет фюрером и рейхсканцлером Фатерланда!
Мюллер молчал, тактично выжидая, что насторожило Гитлера:
– У вас есть ещё что-нибудь?
– Да, мой фюрер! – Мюллер опять нажал на клавишу.
«… – Мой фюрер! – из устройства полилась подобострастная речь Гиммлера – Военными моряками адмирала Редера в районе Земли Королевы Мод в Антарктиде обнаружены весьма обширные области. И что интересно, мой фюрер, они совершенно свободны ото льда!
– У нас есть опыт строительства во льдах, – немедленно отреагировал на эти слова Гитлер. – Во время Первой мировой в Альпах вели успешные боевые действия в тоннелях подо льдом. Земля Королевы Мод? Это очень интересно. Значительно интереснее, чем базы в южноамериканских Андах!»
Мюллер прервал воспроизведение.
– Убедились, мой фюрер?
В ответ Гитлер махнул рукой и на минуту присел, откинувшись на спинку кресла. Потом встал и промолвил:
– Я всегда страдал от своих соратников, Мюллер. Только Геббельс и Борман сохраняют видимость преданности, а сами исподтишка думают, я это не замечаю, ведут неизвестную мне игру. Я никогда не говорил Геббельсу о том, что замышлял. Говоря ему об Арктике, я думал об Антарктиде. И не сожалею о том, что оставляю позади. Мюллер! И всё же я колеблюсь, испытываю угрызения совести. Реально ли эвакуировать семью Геббельсов? – спросил Гитлер, однако Мюллер понял: фюрер задал этот вопрос только потому, что чувствовал себя неловко. – Пусть улетают на самолёте Райч. Вы думаете, они послушались меня? Как бы не так! Вот упрямая семейка! Им слышится полёт валькирий! Они поверили в то, что я совершу самоубийство, и отказываются уезжать спасать свою жизнь.
– Нет, мой фюрер! – категорично возразил Мюллер. – Вам придётся пожертвовать своим идеологом и его семьёй. Для фанатиков связь между идеей и свободой утрачена. Они не в силах изменить собственные взгляды, для их доказательства они удваивают усилия, чтобы отстоять их, но теряют цель. Мешать этим пленникам обстоятельств мы не будем. Коллективное самоубийство Геббельсов станет дымовой завесой нашей операции прикрытия. Вы не виноваты в том, что они, став заложниками чувства мистической самонадеянности, избрали для себя участь смертников. Жизнь оказалась для них лишней, они никогда не смирятся с позором, что их ждёт в послевоенной Германии. Русские следователи, получив в качестве военного трофея труп, где благодаря кадрам кинохроники обнаружат легко узнаваемые черты лица оратора, умеющего изображать подобострастие, скорее поверят в ту грандиозную ложь с привкусом правды, что Геббельс, жена и дети, в подражание вам, покончили с собой, последовав вашему примеру. Умозаключать способны все, судить – немногие. Увы, мой фюрер, но иногда жестокость не нуждается в мотивации; ей необходим повод, и он находится. Нам лишь остаётся не препятствовать этой фатальной ошибке, которую нельзя исправить.
– Жестокость поучительна, Мюллер! – смирившись с тем, через что предстояло пройти этой семье, сказал Гитлер. – Жестокость есть видоизменённая и сделавшаяся духовной чувствительность. Сама по себе она станет последним прибежищем моей власти, что рушится на глазах у всех сражающихся немцев. Я не могу, как фюрер, простить ему оскорбительных слов, что он произнёс в мой адрес после покушения сорок четвёртого года: «Понадобилась бомба у Гитлера под задницей, чтобы он уловил суть». Так говорит враг, а не соратник по борьбе. Геббельс создал миф, в который поверил сам.
– И это ещё не всё, мой фюрер! Вот послушайте! Запись сделана секретно в Гамбурге 12 апреля 1938 года.
«… – Я, капитан Ритшер, выполнил миссию, возложенную на меня маршалом Герингом. Впервые германские самолёты пролетели над антарктическим континентом. Каждые 25 километров наши самолёты сбрасывали вымпелы. Мы покрыли зону приблизительно в 600 тысяч квадратных километров. Из них 350 тысяч были сфотографированы, и в результате у нас есть достаточно детальная карта этого района под названием «Новая Швабия»…
Установилась не то пауза, не то плёнка закончилась.
– Вот так у нас охраняются высшие секреты рейха! – трагическим голосом произнёс Гитлер. – И наше счастье, если об этом не знает Сталин. Пусть данное опасение крепко засядет в голове у каждого из нас. Антарктида – это бывшая Атлантида! Она с юных лет будоражит моё воображение. В результате смещения полюсов она оказалась подо льдом. Мхи, лишайники и водоросли. Пингвины и птицы. По сведениям одной из германских научных экспедиций, что была послана мной в конце 1930-х годов, в центральных районах материка стоит тихая, безветренная и солнечная погода, а на побережье властвуют сильные ветры и метели. Такой погодный контраст является результатом разницы в давлении между
