Джеймс Грейди - Гром
– Никакой новомодной чепухи, – сказал Фрэнк ему однажды, – только классика.
Аллан Лэд и Вероника Лэйк в «Стеклянном ключе» и «Несбывшемся». Богарт в «Иметь и не иметь». «Долгий сон», «Мальтийский сокол», «Касабланка». Рядом коробка с видеозаписью «Лучшие годы нашей жизни». Шесть фильмов Хичкока. Затем – «Высокий полдень» и «Великолепная семерка», «Силач Кэсиди и малыш Санданс», «Кандидат из Маньчжурии». Ряд иностранных фильмов: «Жюли и Джим», «Четыреста ударов», «Похититель велосипедов», «Расемон», «Семь самураев», «Мужчина и женщина». На средней полке Джон с удивлением обнаружил фильмы, относящиеся к вьетнамской тематике: «Кто остановит дождь», «Охотник на оленей», «Апокалипсис сегодня». Пальцы Джона задержались на кассете с «Чайна-таун», которая стояла вслед за двумя «Крестными отцами» и неуместными здесь «Американцем в Париже» и «Семью невестами для семи братьев». На верхней полке Джон увидел «Завтрак у Тиффани». Кроме того, он обнаружил «Мак Кэйб и миссис Миллер» с фотографией белокурой актрисы, способной любому разбить сердце. Джон потянулся и вытащил кассету. Сквозь образовавшуюся брешь он заметил, что в полумраке, за рядом кассет, что-то чернеет.
Джон взгромоздился на кухонный стул, убрал еще с полдюжины кассет.
За ними оказался еще ряд видеокассет, развернутых этикетками к стене. Джон вытащил шесть коробок, кроме них, в тайнике не было ничего.
Названия фильмов, которые он прочитал на первых двух коробках, ни о чем ему не говорили: «За зеленой дверью» и «Глубокое горло». Остальных фильмов он тоже никогда не видел. «В рай нелегально», на коробке которого красовалась фотография стоящей на коленях обнаженной кудрявой брюнетки. Ее глаза были закрыты, голова откинута, рот раскрыт в экстазе. На другой коробке с надписью «Эксайлес» знойная блондинка вытягивала свои пухлые губы к объективу. Она сидела верхом на стуле, на ней не было никакой одежды кроме черного пояса с резинками, ажурных чулок и туфель на высоком каблуке. По-видимому, предметом особой гордости блондинки был ее роскошный бюст. Аннотация под названием гласила: «Это превзойдет ваши самые дикие, темные и огненные мечты!» На коробке с надписью «Любовь не ржавеет» была изображена рыжеволосая красотка, несколько прядей ее волос, ниспадавших на глаза, были выкрашены в малиновый цвет. Из-под малиновых прядей на Джона был устремлен томный взгляд. На коробке же с надписью «Целебная сила минеральных источников» была изображена группа, активно занимающаяся любовью в горячей ванне.
Джон приходил во все большее недоумение, разглядывая кассеты, которые он вертел в руках. Он по-прежнему стоял на кухонном стуле в гостиной человека, который был мертв. Его бросило в жар от смущения, стыда за приступ любопытства, вызванный этими кассетами, но в основном за то, что он стал обладателем секрета, украденного у мертвого пятидесятисемилетнего вдовца. Человека, который был его другом, человека, которого, как до сих пор считал Джон, он отлично знал. Секреты – это власть и виды на будущее.
Никогда не представлял себе, никогда не хотел узнать это.
Быстро огляделся вокруг: никто не видел его греха.
Они тоже обнаружили его секрет?
Есть ли здесь что-нибудь еще, что может заставить их вернуться и продолжить поиски?
Джон сложил кассеты с порнофильмами обратно, туда, откуда он их достал, и вернул на место передний ряд кассет с классическими фильмами.
Шкаф для верхней одежды в прихожей не содержал ничего интересного.
Вверх по лестнице.
Он потратил двадцать минут на обследование спальни для гостей, роясь в пахнущих нафталином ящиках с женской одеждой, не забыв также заглянуть под матрас кровати.
В спальне хозяина на стене висели фотографии женщины средних лет. Еще на двух фотографиях были запечатлены рядом Фрэнк и та же женщина, улыбающиеся в объектив.
На фотографии, стоящей на бюро, были засняты Фрэнк, которому было около двадцати, и эта женщина в белом платье – похоже, это была их свадебная фотография.
У его жены было красивое лицо. Смелое. Умное.
Джон разглядывал фотографии, пытаясь сравнить это лицо с вытянутыми губами и плотоядными взглядами тех красоток, которые скрывались за рядом классических фильмов.
Он не услышал, как внизу в замок входной двери вставили ключ.
Не услышал, как открыли входную дверь.
И как ее аккуратно прикрыли.
Джон занялся ночным столиком и ящиками бюро. Производимый им шум заглушал звуки легких шагов внизу.
Он почему-то неожиданно вспомнил про портфель на кушетке в гостиной, про лежащий в нем заряженный пистолет 45-го калибра.
Складные двери шкафа в хозяйской спальне заклинило. Джону пришлось слегка встряхнуть их, они громко задребезжали и раскрылись с не менее громким треском.
Ковер на лестнице приглушил звук шагов. Джон раздвинул висевшие в шкафу костюмы и рубашки, взвизгнул крючок вешалки. Пробежал руками по костюмам, прощупывая карманы. Он стоял спиной к двери, поэтому не видел тень, которую отбрасывало полуденное солнце из коридора в спальню.
Джон наклонился, протянув руку за…
Раздался пронзительный женский крик:
– Какого дьявола ты здесь делаешь?
Глава 12
Джон ухватился за рубашки в шкафу. Прижался спиной к стене.
Равновесие, сохраняй равновесие.
Руки взлетели вверх, пистолет…
Пистолет Фрэнка… был внизу.
– Что ты здесь делаешь? – опять закричала женщина.
Темные, яростно сверкающие глаза. Черные как смоль волосы, подчеркивающие нежную линию подбородка. Кожа цвета кофе с молоком. Пухлые губы не накрашены. На ней был черный блейзер, плотная рубашка, джинсы.
Ничего, в ее руках не было ничего. Она заняла позицию у двери. Движения легкие и быстрые.
– Кто вы? – воскликнул он.
– Убирайся отсюда, пока я не позвала полицию!
Глупая, рискованная угроза.
Она тоже понимает это.
– Фрэнк и я – мы работали вместе, – сказал Джон. – А кто вы?
– Он мой отец.
Поверь ей.
Будучи шпионами, они вынуждены были то и дело что-то скрывать, и со временем скрытность прочно вошла в их жизнь. Фрэнк и Джон сидели рядом в одном офисе, подвозили друг друга на работу. Оба любили фильмы, книги. Уважительно относились к личной жизни друг друга. Фрэнк иногда вспоминал в разговорах с Джоном свою жену, времена, когда она работала в управлении. Она умерла уже достаточно давно, чтобы можно было безопасно говорить об этом. Один раз Фрэнк упомянул про ребенка, но постарался сразу уйти от этой темы – то ли из профессиональной осторожности, то ли под влиянием личных чувств. Джон не спрашивал: любой нажим в таком вопросе мог показаться грубым и бестактным. Они были друзьями, коллегами, но прежде всего они были шпионами. В одно мгновение Джон проанализировал все это, припомнил безупречную честность Фрэнка. В следующее мгновение Джон поверил ей.
– Прошу прощения, – сказал он.
– Что ты здесь делаешь? – в третий раз повторила она свой вопрос.
Придумай для нее ложь получше.
– Я пришел отобрать для него одежду.
– Когда адвокат звонил мне, он сказал… что в этом нет необходимости. Папа оставил письмо с распоряжениями… Об этом уже позаботились.
– Мне никто ничего не сказал, – вывернулся Джон.
Она должна поверить мне.
– Вот, смотри. – Он протянул ей свою сенатскую идентификационную карточку и доверенность, которую получил от Гласса.
– Это тот юрист, который звонил мне, – сказала она, посмотрев на доверенность, потом прочитала на сенатской карточке: – Джон Лэнг.
– Это я.
Ее голос дрогнул:
– Вы тот самый, кто был с ним?
– Да.
Что еще тебе известно?
Она выбежала из комнаты.
Джон нашел ее в коридоре. Ее невидящий взор был устремлен на пустую розовую спальню. Она прошептала:
– Он страдал?
– Нет. Даже не успел понять.
Ее лицо не имело ничего общего с лицом Фрэнка; но в ней чувствовалась его сила. Что могло связывать эти мягкие черты и лицо женщины с фотографии на стене? Только «сосед» или генетическое чудо. Но в черных миндалевидных глазах дочери светился изысканный интеллект ее матери.
– Меня зовут Фонг. Фонг Мэтьюс.
В лапе Джона ее рука была, как воробышек.
– Вы связаны с ЦРУ, правильно?
– Да.
– Как папа. – Легко ступая, она начала спускаться вниз по лестнице. – Где вы взяли ключи?
Джон последовал за ней:
– Получил с доверенностью.
– Они должны были рассказать тебе все, – сказала она, когда они достигли гостиной. – Хотя они ведь никогда не говорят все?
– По крайней мере, не часто.
Его портфель, с пистолетом во чреве, покоился на кушетке.
Небольшой черный кожаный чемодан стоял рядом с входной дверью, его ремни валялись на деревянном полу, как уставшая змея.
