Сергей Донской - Глаз урагана

– И это правильно, Саша. Вы оденетесь, приведете себя в порядок, выпьете кофе и будете держаться так, что ни один человек не заподозрит вас в нежелании говорить правду. Ведь так?

Не произнеся ни слова, Саша кивнул. Это действие сказало Лэдли больше, чем самые пылкие речи. Короткое движение было преисполнено отчаянием и подавленностью. Русский сломался. Лэдли не испытывал к нему презрения. Перед началом допроса он ради любопытства посидел на антикварном кресле, представляя, что должен чувствовать человек, очутившийся на этом месте. Так что положительный результат не являлся для него сюрпризом. Все неожиданности – приятные и обескураживающие – были впереди.

Глава пятая

Нежелание тюремной администрации не только освободить Александра Горовца, но и хотя бы устроить ему свидание с представителем российского посольства наводило на самые мрачные предположения. Провал агента.

В половине одиннадцатого, когда египетская полиция ответила повторным отказом предъявить задержанного, было объявлено о возникновении ситуации угрозы первой степени. Кулинарная аббревиатура СУПС вошла в обиход лет тридцать назад и породила немало шуток на предмет «ощипывания» и «потрошения» арестованных агентов, но черный юмор, как обычно, казался забавным только тем, кого не затрагивал непосредственно. Русским разведчикам и дипломатам в Каире было не до смеха.

В тишине кабинетов началась лихорадочная работа. Шла спешная «перепашка поля». Мониторы компьютеров, казалось, туманились от испарины, на страницы документов срывались капли пота, телефоны не замолкали ни на минуту.

«Полем» в данном случае являлся весь Египет, с его закованным в бетон Нилом, перекатывающимися по пустыне песчаными валами и летающими в знойном мареве пирамидами. Страну пересекали не только туристические, но весьма специфические маршруты, как легальные, так и тайные. Например, маршруты для выявления наружного наблюдения, по которым следовали разведчики перед началом оперативных мероприятий. Вдоль них размещались посты наблюдения, выявляющие и отсекающие «хвосты» слежки. Теперь те, которые были известны Горовцу, подлежали ликвидации и замене новыми.

Легче знаменитого Сфинкса реставрировать, честное слово!

Но его, окаменевшего в пустыне, вся эта суета не касалась. И возлежал он на своем постаменте, вперив слепой немигающий взор в гигантский муравейник, называющийся Каиром.

Полтора десятка миллионов его обитателей не подозревали о существовании множества незримых нитей, рычагов, кнопок и систем противовесов, задействованных этим утром. Все так же гремела музыка, звучала многоязычная речь, гудели автомобильные двигатели, верещали мобильники. Мели пыль длинные одежды мусульманок, мелькали оголенные ноги христианок, плыли солидные мужчины в деловых костюмах, сновали молодые люди в драных джинсах и пляжных шортах.

Людей не было на корректируемых картах, как не было утопающих в жидкой унавоженной грязи трущоб и блистательного Гелиополиса, воздвигнутого на костях фараоновых полчищ, покрытых многометровой толщей нильского ила. Однако пунктиры маршрутов пролегали и здесь, соединяя воедино итальянские таверны и залитые кровью бойни, швейцарские кондитерские и дымящиеся свалки, кривые улочки, на которых не разъехаться двум мопедам, и широченные авеню, где привольно и шестидверным «Линкольнам», и обшарпанным «шестеркам», и набитым под завязку автобусам, и повозкам, неспешно влачимым мохнатыми ишаками…

Эстакады взмывают над средневековыми кварталами, плавно опускаются, раздваиваются, растраиваются, учетверяются, выписывают восьмерки. Одни дороги ныряют в зеленые оазисы, застроенные особняками, теннисными кортами, гольф-клубами, бассейнами и торговыми представительствами. Другие мчатся мимо придорожных кафе с ароматными кальянами и вонючими опилками на полу. А вот это шоссе, протянувшееся вдоль замусоренного канала, приводит прямиком в район «ковровых школ», где один из складов используется для хранения и выдачи спецтехники. Случалось ли бывать здесь дебоширу Саше, сгинувшему в каирских застенках? Это необходимо проверить и перепроверить, чтобы избежать захвата базы с последующими разоблачениями в прессе. Как необходимо обезопасить наблюдательный пункт на одном из минаретов, смахивающем на приведенную в боевую готовность ракету «земля—воздух».

Явки, резиденции, конспиративные квартиры… Их несколько десятков в Каире. Здесь проводятся встречи, даются инструкции, принимаются отчеты о выполнении заданий, отрабатываются линии поведения, легенды, мимика, фразы, жесты. В этих квартирах скрываются нелегалы, сюда проникают информаторы, тут обучают новичков и хранят оборудование для печатания фальшивых документов и банкнот. Содержанием явочных квартир занимается специальная категория агентов, и каждый из них знает нечто такое, чего не положено знать противнику.

А кроме того, в тайниках находятся секретные документы, шифры и коды, оружие, передатчики, взрывчатка, деньги, продукты, одежда. Некоторые из них крупногабаритные – КГТ, некоторые предназначены для хранения всяких полезных мелочей – МГТ, есть временные «закладки», есть «маяки» и «почтовые ящики», есть настоящие бункеры скрытого базирования (МБС), где в случае войны невесть откуда появятся подразделения спецназа.

Все это обширное хозяйство превратилось в мину замедленного действия, заложенную под российское посольство. Для предотвращения грандиозного взрыва требовалась тонкая, ювелирная работа. Разведчики, подобно саперам, ошибаются только один раз, но смерть их не бывает быстрой и безболезненной.

Завершив зачистку своего участка работы, Беликов передал схемы и графики по инстанции, спрятал документы в сейф и посмотрел на часы. До очередного визита в тюрьму оставалось время, которое можно было потратить на обед или на менее приятные дела. У дипломатов его ранга обязанностей всегда по горло, а сроки поджимают, поджимают, поджимают…

Как обязательный галстук, будь он проклят!

Ослабив узел на пару миллиметров, Беликов положил перед собой чистый лист бумаги и взял дешевую с виду гелиевую ручку. Ее стержень был устроен таким образом, что постоянно менял угол наклона и толщину нажима. Печатные буквы, начертанные такой ручкой, не подлежали точной идентификации, а бумага, использовавшаяся сотрудниками посольства в особых случаях, еще более осложняла работу экспертов-почерковедов. Шершавая и пористая, она создавала эффект промокашки, придавая написанным строкам неопрятную расплывчатость.

Консерватизм? Почему бы и нет?

В девяностые годы технический прогресс сыграл злую шутку со многими сотрудниками спецслужб. Донесения, печатавшиеся на компьютерах, оседали в недрах электронной памяти, откуда впоследствии извлекались и реанимировались всяческого рода умельцами. Получив немало жестоких уроков, Служба внешней разведки России возвратила в обиход портативные пишущие машинки с одноразовыми лентами и сменными валиками. На них печатались документы высшей степени секретности, копировавшиеся впоследствии на ксероксах. А однажды Беликову выпала честь составить докладную записку, существующую в единственном экземпляре!

Именно после этого он был переведен из Ирака в Египет, где перестал вздрагивать при каждом громком звуке и шарахаться от каждой подозрительной тени. Но до полного спокойствия было далеко. Значительно дальше, чем хотелось бы Беликову. Это расстояние не измерялось километрами и не зависело от часовых поясов или государственных границ. Оно было вне пространства, вне времени. Для разведчика огромная удача, если ему позволят уйти на покой и умереть своей смертью, не строча под диктовку лживые мемуары. Умереть не в тюрьме или психиатрической клинике, не от загадочной болезни и не от несчастного случая.

Почему-то разведчики чаще прочих граждан тонут, попадают в автокатастрофы, падают с балкона или погибают при утечке бытового газа. А в некоторых странах, таких, как Египет, их еще и расстреливают. И вешают. И подвергают нечеловеческим пыткам.

Выживет ли Саша?

Не то чтобы Беликов испытывал к коллеге теплые чувства, но судьба Саши не давала ему покоя. Потому что после Горовца обязательно придет черед следующего. Кто это будет? Беликов? Его любовница из консульского отдела? Прикомандированный к посольству Галатей?

Вот на ком нужно сосредоточиться вместо того, чтобы предаваться бесполезным и безрадостным мыслям. Галатей Максим Григорьевич. Беликову поручено составить оперативку на этого человека, а подобные поручения следует выполнять должным образом и в срок, чтобы самому не угодить в разработку.

Итак…

Беликов покусал ручку, уставившись на позолоченные солнцем жалюзи, уселся поудобнее и начал писать: