Валерий Ванико - Золото по ленд-лизу
- По три на автомат и по паре «фенек».
Затем тянет к себе вещмешок с продуктами и, раздернув горловину, тоже опорожняет его. Там оказывается два кирпича хлеба, початый ими кусок сала, три банки тушенки, пачка сахара и два цыбика чая.
Старшина все это раскладывает в вещмешки поровну: боеприпасы и продукты. Потом, побулькав у уха, сует в один и флягу со спиртом.
- Все, морской порядок, - удовлетворенно произносит он, затягивая бечевками горловины и захлестывая их наплечными лямками.
Один мешок подвигает к Сашке - твой, а второй, с флягой, взвешивает на руке и отставляет в сторону.
- Килограммов по семь будут. Зато своя ноша, как говорят, карман не тянет. Стоп. Нужно еще спичек и курева у ребят пошарить, им они теперь ни к чему, а нам в самый раз.
Вновь идет к машине. У пробоины наклоняется и оттаскивает в сторону застывшее тело лопаря. Снимает у того пояс с ножом и котомку, которую перебрасывает Сашке.
- Посмотри, что в ней, - и исчезает в брюхе машины.
Сашка лезет рукой внутрь кожаной котомки и извлекает оттуда две сухие янтарные рыбины, бурый кусок вяленой оленины и небольшой, видавший виды котелок.
Он кладет все на землю, прихватывает котелок и, морщась, ковыляет к заливу. Когда возвращается с водой, Дим сидит на корточках и попыхивает «козьей ножкой». На газете перед ним початая коробка папирос «Пушка», две пачки махорки, зажигалка и спички.
- Добрая крупка, «моршанская», до нутра продирает, - щурится он от дыма. - А ты чего бегаешь? Я ж тебе сказал отдыхать.
- Да я только к озеру, водички вон набрал, - кивает Сашка на котелок. - У лопаря в мешке нашел, а еще рыбу и мясо.
- Вижу. Тогда давай налаживать костер. Нужно горячего похлебать, сил набраться.
Вскоре у самолета полыхает небольшой огонь, на котором побулькивает и исходит паром котелок с похлебкой из оленьего мяса. К этому Дим прибавляет половину одной из рыбин, два ломтя ноздреватого, вкусно пахнущего хлеба, несколько кусков сахара и отсыпает из цибика с чаем, горсточку на заварку.
Чуть спустя, друзья с аппетитом хлебают горячее варево, рвут зубами соленую рыбу и, сполоснув котелок, вновь вешают его на костер, для чая.
- Давно так не ел, - душевно произносит Сашка и хлопает себя по тощему животу. А Дим внимательно следит за котелком, и когда тот закипает, сыплет в него чай и снимает с огня.
Через несколько минут, прихватывая бока посудины рукавами, они по очереди прихлебывают из нее и хрустят сахаром.
После трапезы, разморенный Сашка откидывается на мешок и бездумно смотрит в небо, а Дим вытаскивает из-за пояса «вальтер», разбирает его и смазывает маслом из ружейной масленки.
- Слышь, старшина, а чего у тебя имя такое чудное, «Дим»? - интересуется Сашка.
Меня вообще-то Дмитрием кличут, - отвечает тот. Просто ребята так прозвали, давно, еще на флоте. И фамилия подходящая - Вонлярский. А у тебя какая?
- Солнцев.
- Красивая фамилия.
На некоторое время приятели замолкают.
- Слышь, Дим, а эти ребята так и будут лежать, в самолете?
- А куда ж мы их денем? Так и будут. Хоронить их негде, кругом вечная мерзлота и гранит. Самолет самое лучшее место. Когда ящики утопим, приладим обшивку на место, чтобы звери не растащили, и пусть себе лежат.
- Да, наверное, это все, что мы можем для них сделать, - вздыхает Сашка.
Однако осуществить свои планы друзьям не удалось.
На следующее утро, когда они, позавтракав, возились с листом дюраля, прилаживая к нему лямку из парашютной стропы, из тундры донесся тоскливый вой волка и эхо едва различимого выстрела.
Моряки на мгновение замерли, а потом Дим, приказав Сашке оставаться на месте, передернул затвор ППШ и рысцой побежал к ближайшей сопке.
Вскарабкавшись на ее вершину, он прилег и, запалено дыша, стал всматриваться в тундру. Выстрел прозвучал с той стороны, откуда они пришли.
Через некоторое время старшина заметил на горизонте едва различимые темные точки и услышал позади громкое сопенье.
К нему, по склону сопки, забросив за спину автомат, полз Сашка.
- Я ж тебе приказал оставаться на месте, - прошипел Дим.
- Не, я с тобой, - мотнул тот головой, стряхивая рукавом пот со лба и устраиваясь рядом.
- Ну, салага, - ощерился Дим и вновь впился глазами в синеватую даль.
Через час точки увеличиваются, и становится ясно, что это идущие в сторону озера люди.
- Один, второй, третий…, девять человек, - считает старшина. - И позади еще что - то, вроде олени.
- Может саамы или лопари? - с надеждой смотрит на него Сашка.
- Или немцы, ищут своего летчика, - парирует Дим. - Слушай, Сань, ты оставайся пока здесь, а я быстренько вниз, патронов прихвачу.
Когда он возвращается с несколькими дисками за пазухой и лимонками в карманах, Сашка внимательно наблюдает за караваном. Внезапно оттуда что-то на миг взблескивает и гаснет.
- Бинокль, - сплевывает Дим. Теперь все ясно, это немцы или финны…
Дав идущим за ним егерям знак остановиться, Кранк вскидывает к глазам тяжелый горный бинокль и внимательно осматривает открывшуюся впереди гряду сопок, с синеющим в долине озером.
- Кажется, пришли,- бросает фельдфебель стоящим позади Ланге и лопарю. - Ты хороший проводник Мунк, и заслужил глоток рому,- удовлетворенно хлопает он лапландца по костистому плечу.
- Привал на четверть часа!
Егеря устало опускаются на землю, закуривают и прихлебывают из фляг. Мунк подходит к оленям, осматривает их ноги и проверяет сыромятные крепления навьюченной на животных поклажи.
- А палить в того волка, тебе Вилли, не стоило, да еще из «парабеллума», - делает фельдфебель замечание сидящему рядом с ним Ланге.
- Надоел его вой, - очень уж тоскливый. - Да и наш Тор нервничает, - кивает он на овчарку.
- Больше так не делай, лишний шум нам ни к чему.
- Да будет тебе Ирвин, в этих местах пусто как в Сахаре, - ухмыляется Ланге.
Затем он подзывает Мунка, наливает в металлический стаканчик немного рому из фляги и протягивает проводнику.
- Держи, обезьяна.
Тот с почтительностью его принимает, выпивает жгучую жидкость и что-то бормочет.
- Переведи, - кивает Кранк унтер-офицеру.
- Он говорит, что в тундре, кроме нас, есть еще люди. У волков особенный вой.
- Ну, вот видишь, не стоило шуметь. Здесь могут бродить и «иваны». Как те, что мы обнаружили зимой.
Ланге хмурится. В январе, в поиске, они действительно уничтожили в тундре разведгруппу русских. В схватке погибли и двое егерей.
Докурив сигарету, фельдфебель тычет окурок в мох, вновь осматривает в бинокль окрестности и, приказав проверить оружие, делает знак продолжить движение…
- Опять пошли, - бормочет Дим, - когда цепочка людей и животных стала менять очертания.
- Значит так, Санек. Давай в самолет и готовь турельный пулемет. Боеприпасов там хватает. А я останусь здесь. Судя по направлению, выходить они будут на эту сопку, а затем по долине, вниз к озеру. Тут мы их и прищучим. Я с фланга - очень уж тут удобная позиция, а ты в лоб, из машины. Но огонь открывай только после меня, как подойдут к самолету метров на триста. Усек?
- Точно так, старшина, - кивает Сашка и уползает по склону.
Когда он исчезает в брюхе самолета и колпак с пулеметом в его хвостовой части бесшумно проворачивается в сторону сопки, Дим удовлетворенно хмыкает, кладет рядом с собой один из запасных дисков, пару гранат и смотрит в сторону приобретающих все более четкие контуры людей.
Теперь уже он различает альпийские кепи с длинными козырьками, болотного цвета униформу и «шмайсеры» у них на груди. Немцы идут размеренным походным шагом. Позади всех человек в меховой одежде с винтовкой за плечами, и два тяжело ступающих оленя с грузом на спинах.
Старшина оборачивается назад, бросает взгляд в сторону самолета и машет рукой.В ответ едва заметное вращение пулеметной турели.
Когда караван приближается еще ближе и начинает спускаться в низину, егеря замечают распластавшийся в ней самолет и, по знаку переднего, мгновенно разворачиваются в цепь. Теперь они идут медленно и осторожно, выставив перед собой автоматы и внимательно оглядывая окрестности. Затем останавливаются и один из солдат, по взмаху руки ближайшего к Диму коренастого егеря с биноклем на груди, согнувшись, бежит к машине.
