Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса
— Теперь ты мне окажешь услугу, женушка, — уверенно сказал новый фюрер, по очереди вынимая ноги из штанин, складывая брюки, чтобы не смялись складки, и аккуратно укладывая их на молельный стул.
Глава 39
— Когда она вошла? — спросил Лэтем, повышая голос, чтобы перекричать шум ливня.
— Минут двадцать назад, — ответил германский офицер, когда машина разведслужбы с выключенными фарами выезжала с территории.
— Господи, она там уже такдолго? И вы пустили ее туда без радио, без единого средства, чтобы связаться с вами?
— Она поняла, сэр. Я ясно сказал, что радио дать не могу, и она сама сказала: «Я понимаю».
— Вам не кажется, что сначала надо было получить «добро» от нас, а потом пропускать ее? — почти прокричал Витковски по-немецки.
— Mein Gott, nein! — рассердился офицер. — Сам директор Моро связался со мной, и мы продумали наиболее безопасный способ, как ей миновать патруль.
— Моро? Я задушу этого сукина сына! — взорвался Лэтем.
— Если точнее ответить на ваш вопрос, майн герр, — сказал офицер германской разведки, — Fraulein не так уж и долго в коттедже; мой агент у дома доложил по радио, что она вошла всего двенадцать минут назад. Вот, видите, я записал точное время у себя в тетради несмываемыми чернилами. Я очень аккуратен, мы, немцы, такой... все такие.
— Тогда почему у моих богатых друзей так много проблем, когда им требуется починить «мерседесы»?
— Дело явно в американских механиках, сэр.
— Да заткнитесь вы!
— Я думаю, настала наша очередь, — вмешался капитан Кристиан Диец. Они с лейтенантом Энтони стояли под дождем неподалеку. — Мы проиграем у реки прежний вариант с усадьбой и снимем охранников. — Капитан вышел вперед и перешел на немецкий, обращаясь к офицеру: — Mein Oberfuhrer, — начал он, — сколько там патрульных и есть ли у них маршрут? Я говорю по-немецки, так как хочу быть правильно понятым.
— Я говорю по-английски не хуже, чем вы по-немецки, сэр.
— Но вы говорите с запинкой. А грамматика у вас...
— Не буду платить своему учителю на следующей неделе, — улыбаясь, прервал его офицер. — Чтобы перейти в следующий класс, мне надо посидеть за чашкой чая с англичанами из Оксфорда.
— Abfall![131]Вы их не поймете. Я сам не понимаю. Они так разговаривают, будто у них во рту сырые устрицы!
— Ja, я слышал об этом.
— О чем они говорят? -прокричал Дру.
— Знакомятся, — ответил Витковски, — это называется завоевание доверия.
— Это называется пустой тратой времени!
— Важные мелочи, хлопчик. Послушай человека, говорящего на родном языке, хотя бы минуту и поймешь, когда он неуверен. Диец просто хочет убедиться, что нет ничего двусмысленного, никакой неуверенности.
— Поторопи их!
— Не надо, они почти закончили.
— Патрульных всего трое, — продолжил офицер по-немецки, обращаясь к капитану коммандос, — но есть проблема. Как только один возвращается к двери слева от подъездной аллеи, вскоре выходит другой, но только после того,как возвращается первый. Должен сказать, двоих мы определили, это патологические убийцы, всегда с целым арсеналом оружия и гранат.
— Понятно. Значит, передают пост. Эстафета переходит ко второму при появлении первого.
— Именно так.
— Тогда нам надо придумать, как выманить остальных наружу.
— Ja, но как?
— Оставьте это нам, мы справимся. — Он обернулся к Лэтему и Витковски: — Они тут психи, — сказал Диец, — что неудивительно. «Патологические убийцы», как объяснил наш приятель. Их хлебом не корми, дай только убить; у психиатров есть термин для таких, но сейчас нам не до этого. Мы выходим.
— На сей раз я иду с вами! -категорично заявил Дру. — И даже не думайтевозражать.
— Усек, босс, — согласился лейтенант, — только сделайте нам всем одолжение, сэр.
— О чем вы?
— Не изображайте Эррола Флинна, как в тех старых фильмах. Тут все по-другому.
— Не рассказывайте мне.
— Дайте нам точные ориентиры, — сказал Витковски, поворачиваясь к германскому офицеру.
— По мощеной дорожке доходите до разрушенного бельведера... Через десять минут квартет двинулся в путь из-за полуразрушенной стены бывшей усадьбы — впереди коммандос, Дру с радио. Они дошли до крикетного поля и стали ждать сигнала фонарика с дерева. Он поступил: три вспышки, едва заметные сквозь стену ливня.
— Пошли, — сказал Лэтем, — можно!
— Нет! — прошептал Диец, удерживая Лэтема правой рукой. — Нам нужен патрульный.
— Там Карин! -крикнул Дру.
— Несколько секунд ничего не решают, — сказал лейтенант Энтони, и они с капитаном выбежали вперед. — Оставайтесь здесь! — бросил он на ходу.
Они вдвоем помчались через крикетное поле и вскоре скрылись в темноте. Сигнала долго не было, но вот он появился — две вспышки: охранник вышел. Вдруг издалека раздался крик, затем короткий стон. А потом другой и еще один. На дереве сверкнули неяркие вспышки, три слабых всплеска света: территория свободна. Лэтем и Витковски устремились через крикетное поле и вниз по вымощенной тропинке, полковник фонариком освещал им путь. Они дошли до крутого поворота налево и бросились к концу дорожки за старым сараем для лодок. Слева в отдалении коммандос никак не могли справиться с двумя охранниками, выбежавшими из дома.
— Иди помоги им! — приказал Дру, глядя на боковое крыльцо, о котором говорил офицер германской разведки. — Тут мое дело.
— Хлопчик!..
— Убирайся, Стош, им нужна помощь. Тут моедело!
Лэтем с пистолетом в руке спустился по травяному склону. Взошел на невысокое крыльцо, на которое падал тусклый красный свет, и сквозь грохот дождя о крышу услышал в доме крик. Крик Карин! Для него галактика взорвалась тысячью мельчайших частиц. Он всем телом бросился на дверь, сорвал ее с петель, — дверное полотно отлетело на непристойно освещенный алтарь с блестящим золотым распятием. На полу раздетый до трусов белокурый фюрер навалился на кричащую, брыкающуюся, сопротивляющуюся Карин, яростно молотившую ногами и пытающуюся высвободить руки из его хватки. Дру выстрелил вверх, пробив крышу. Ягер в шоке вскочил со своей оскорбленной жены — он дрожал, лишившись от испуга дара речи.
— Ах ты, нацистский ублюдок! — выкрикнул Лэтем ледяным полным смертельной ненависти голосом.
— Ты не Гарри! -сказал вдруг Ягер, медленно, будто под гипнозом. — Ты похож на него... но ты не он.
— Удивительно, как это ты разглядел при таком свете. — Дру отодвинулся от освещенного места. — С тобой все в порядке? — спросил он Карин.
— Не считая синяков.
— Я хочу его убить. — Лэтем говорил спокойно и холодно. — Учитывая все случившееся, мне надо его убить. Он поднял пистолет, целясь в голову Ягера.
— Нет! — крикнула Карин. — Я тоже хочу, но нельзя, нельзя!«Водяная молния», Дру. Он утверждает, что мы ее не остановим, что он и сам не знает деталей, но он всю жизнь врет.
— Дру? -прервал их Гюнтер Ягер со злорадной усмешкой облегчения. — Дру Лэтем,младший брат Гарри, известный грубиян. Как он его называл? «Братишка забияка» — вот как. Я еще спрашивал, что это значит. Так Ханс Траупман ошибся, блицкригеры убили-таки Гарри, но его место занял брат. Mein Gott, мы гонялись не за тем человеком! Гарри Лэтем все-таки мертв, а никто и не сообразил.
— Что значит не сообразил? — спросил Дру. — Не забывай, у меня пистолет в руке и в моем теперешнем неуравновешенном состоянии я вполне могу разнести тебе голову. Повторяю, что ты имел в виду?
— Спроси доктора Траупмана. Ах да, забыл, его ведь с нами уже нет! И даже полицейские, включая тех, кто с нами, не могут следить за каждой частотой с гавани или знать наши запасные коды. Как говорят англичане: «Простите, дружище, ничем не могу вам помочь».
— Он сказал, что Гарри нужен был для эксперимента, — быстро вмешалась Карин, когда Лэтем вновь поднял пистолет. — Для медицинского эксперимента.
— Мы с Соренсоном пришли к такому же выводу. Можно выяснить, тело Гарри все еще в морге... О'кей, красавчик, на выход.
— А одежда, — запротестовал Ягер, — вы позволите мне одеться? Там же ливень.
— Поверь, мне все равно, промокнешь ты или нет. А еще я не знаю, что у тебя в одежде, скажем, в воротнике. Моя подруга тебе ее вынесет.
— Подруга? Ты хочешь сказать, твоя шлюха? — завопил новый фюрер.
— Ах ты сукин сын!
Лэтем собрался было обрушить ствол пистолета на голову Ягера, однако нацист вдруг резко выбросил вверх левую руку, предотвращая удар, а правым кулаком двинул Дру в грудь с такой силой, что тот упал навзничь. Ягер схватился за оружие, вырвал его из рук Дру и дважды выстрелил, но Лэтем молниеносно перекатился сначала вправо, потом влево. Ступни его сомкнулись вокруг правой щиколотки Ягера, и он ударил нациста по колену со всей силой, на которую был способен. Ягер заорал от боли, выгнулся назад, еще дважды выстрелил, попав в стену. Карин бросилась вперед, схватив пистолет Дру, который муж вынудил ее бросить. Она выпрямилась и крикнула:
