Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса
— Хотите честно, Дру?
— Поэтому я и пришел, Бобби.
— Мы с женой были как-то на одном приеме в посольстве, и Марта — жена моя — заметила, что Филлис постоянно крутится у бара и набирается потихонечку. Я-то подумал, как еще нормальному человеку выдержать эти приемы, если не выпить, да я сам так делал, черт возьми. Но Марта оказалась проницательнее, она же наблюдала, что происходило с моей матерью под конец, и стала уговаривать меня попытаться помочь Филлис, которая страдает из-за «низкой самооценки» и так далее. Я попытался, но явно не справился.
— Значит, вы никому не говорили, кто я и в каком живу отеле?
— Боже мой, нет! Даже когда этот кретин, на которого работает Крэнстон, пришел вынюхивать о вашем персонале и ресурсах, я сказал ему, что понятия не имею, кто заменит вас. Я был рад, что Филлис сообразила держать рот на замке.
— А что он вынюхивал?
— Тут все выглядело законно, — ответил Дурбейн. — Черт, все же знают, отдел консульских операций следит не за меню на кухне посольства. Так вот, по его словам, один французский застройщик посоветовал ему вложить деньги в какую-то недвижимость, он и подумал, что ваши сотрудники могли бы проверить законность его действий. Это вполне в его духе, Дру. Крэнстон говорит, что он больше времени проводит за обедами с парижскими бизнесменами, чем с теми, кто мог бы принести нам пользу здесь.
— Почему он не обратился к Витковски?
— И так понятно — его вопрос не имеет ни малейшего отношения к безопасности; не может же он использовать отдел посольства для личных финансовых сделок.
— А я что — спица в колесе?
— Нет, скорее око недреманное, наблюдающее за внутренними операциями важного консульского отдела. — А значит, можете дать консультации персоналу относительно их поведения в финансовых и других вопросах. По крайней мере, такой вывод напрашивается из вашей официальной биографической справки.
— Надо ее переписать, — сказал Лэтем.
— Зачем? Там все так туманно.
Дру откинулся на спинку стула, выгнув шею, взглянул на белый потолок и вздохнул с облегчением.
— Приношу свои извинения, Бобби, серьезно. Когда я узнал от Филлис Крэнстон, что вы — один из двоих, кому она сказала обо мне, признаться, я поспешил с выводами — нет, позволил себе их сделать. Мне казалось, они подкреплены тем происшествием, что случилось на днях, когда нацисты чуть не убили меня в посольской машине с этим сукиным сыном... как его?.. Це-двенадцать. Расчет времени... показался мне смещенным.
— Так и было, — согласился Дурбейн, — потому-то нацисты приехали туда раньше нас...
— И как же это могло случиться?
— Це-двенадцать всему виной. Мы обнаружили это на следующее утро и включили в донесение. Ваш немец шофер сообщил высокочастотную градуировку нашего дублирующего внутреннего радио своим друзьям за много миль оттуда и оставил переключатель на «передаче». Они слышали все, что вы говорили с того момента, как вышли из посольства.
— Боже, как просто, а мне даже в голову не пришло взглянуть на радиопередатчик.
— А если в взглянули, увидели бы маленькую красную точку посередине, означающую «передачу».
— Проклятье!
— Бога ради, не надо себя винить. Вы столько пережили накануне вечером, было раннее утро, вы жутко устали.
— Неприятно говорить, Бобби, но это не оправдание. Когда доходишь до подобного состояния, в кровь впрыскивается весь адреналин — вот тогда-то ты и уязвим... Хотя странно, правда? Нацисты сосредоточились на Филлис Крэнстон.
— Почему странно? Она неуравновешена, а это благодатное состояние, чтоб перетянуть ее на свою сторону.
— А ее босс?
— Не вижу связи.
— Связь есть, дружище, есть. Боже ты мой!
— Если есть, — сказал Дурбейн, глядя на расстроенного Дру, — действовать нужно одним махом. Сосредоточьтесь на обоих: надавите на алкоголика и прижмите ее жадного амбициозного начальника. Кто-нибудь из них расколется, а вам не надо распыляться.
— Из-за вас, Бобби, с первой не получилось. Теперь займемся вторым. Свяжитесь с боссом Филлис и скажите, что переговорили, с теми, кто меня прикрывает. Скажите, мой помощник согласен проверить факты у нескольких банкиров, если он даст имя застройщика.
— Не понимаю...
— Если он не назовет имени — значит, не может. Назовет — узнаем, кто стоит за ним, кто его инструктирует.
— Сейчас сделаем, — сказал Дурбейн, взяв трубку и набирая номер офиса атташе. — Филлис, это я, Бобби. Соедини меня со своим пижоном — и еще, Филлис, к тебе это никакогоотношения не имеет. Здравствуйте, Банкрофт, это Дурбейн из центра связи. Я только что переговорил с главным экспертом Лэтема. У него хоть и дел по горло, он, кажется, сможет выдать пару звонков банкирам. Как зовут того брокера по недвижимости, который уговаривает вас вложить деньги?.. Ясно, да, ясно. Да, я скажу ему. Потом свяжусь с вами. — Дурбейн положил трубку и записал что-то в блокноте. — Его зовут Волтрен, Пикон Волтрен, из компании под этим же именем. Банкрофт просил передать вашему заместителю, что у консорциума этого Волтрена эксклюзивные права приблизительно на двадцать квадратных миль первоклассной недвижимости в долине Луары.
— Как интересно, — сказал Дру, повернув голову и глядя на стену.
— Уже много лет идут разговоры о том, что эти старые замки разваливаются, и никто не может себе позволить их восстановить. И еще, что у застройщиков слюнки текут от желания скупить земли, настроить десятки небольших усадеб и сорвать изрядный куш. Может, и мне вложить туда несколько долларов или, по крайней мере, натравить своего зятя, пусть разузнает.
— Зятя? — спросил Лэтем, вновь поворачиваясь к директору центра связи.
— Не важно, об этом неловко говорить. Вы бы понятия о нем не имели, как, кстати, и я, не будь он женат на моей дочери.
— Ладно, проехали.
— Уж пожалуйста. Так как вы собираетесь поступить с этим Волтреном?
— Свяжусь с Витковски, — он с Моро из Второго бюро. Нам нужны все данные о Волтрене... и что там еще за эксклюзивные права в долине Луары.
— Как одно с другим связано?
— Не знаю, просто хотелось бы разузнать. Возможно, кто-то совершил ошибку... И не забудьте, Бобби, я сюда не приходил. Просто не мог — я же мертв.
* * *Было 9.30 вечера, из посольской кухни в апартаменты посла только что принесли отличный обед для Карин и Дру. Прислуга накрыла стол, тут были и свечи, и великолепное вино: красное, комнатной температуры под толстый бифштекс с кровью для Лэтема и охлажденное «шардоннэ» к филе палтуса под миндальным соусом для де Фрис. Дэниел Кортленд, однако, к ним не присоединился по приказу своего правительства, поскольку подразумевалось, что придет полковник Витковски и будет обсуждаться стратегия, о которой посол знать не должен. Возможность все отрицать опять была предусмотрена приказом.
— Почему у меня такое чувство, словно это моя последняя трапеза перед казнью? — спросил Дру, заканчивая свой кровяной бифштекс и допивая третий бокал вина «поммард».
— Так оно и будет, если продолжишь питаться, как сегодня, — ответила Карин. — Ты только что поглотил столько холестерина, что им можно было в закупорить артерии динозавра.
— Да кто знает? У этих ученых вечно все меняется. То маргарин хорошо, масло ужасно... то масло лучше, а маргарин хуже. Того и гляди, новые медицинские анализы покажут, что никотин — незаменимое средство от рака.
— Умеренность и разнообразие — вот ответ, дорогой мой.
— Не люблю я рыбу. Бет никогда не умела ее готовить. Она всегда и пахла рыбой.
— А Гарри рыбу любил. Говорил, ваша мать жарила ее с укропом.
— Гарри с мамой были в сговоре против нас с отцом. Мы с ним частенько съедали на улице по гамбургеру.
— Дру, — начала Карин после паузы, — а ты сообщил родителям правду о вас с Гарри?
— Пока нет, еще не время.
— Это очень жестоко. Ты выжил и был с ним, когда его убили. Нельзя же так, они, наверно, безутешны.
— Бет бы я доверился, а вот отцу нет. Он, скажем так, человек прямой и не очень-то любит власти. Он всю жизнь борется с политикой университета и с разными ограничениями на археологические изыскания. Он вполне может потребовать ответа, а я не в состоянии его дать.
— Весьма похоже на реакцию его сыновей.
— Возможно, поэтому еще не время.
Прозвонил звонок в апартаментах посла. И тут же из кухни наверху вышел стюард.
— Мы ждем полковника Витковски, — сказал Лэтем. — Впустите его, пожалуйста.
— Хорошо, сэр.
Через двадцать минут в столовую вошел начальник службы безопасности посольства и неодобрительно покосился на накрытый стол.
— А это что такое? — резко спросил он. — Вы, похоже, тут дипломатами заделались?
— Лично я представляю жителей Изумрудного города, — ответил Дру, улыбаясь. — Если свечи слишком ярко горят, прикажем рабам их притушить...
— Не обращайте на него внимания, Стэнли, — сказала Карин. — Он выпил три бокала вина. Если вы хотите что-нибудь, я уверена, тут найдется.
