Дональд Гамильтон - Инквизиторы
- Вот, смотрите! Эта чаша раскопана и доставлена доктором Диллманом, прошу любить и жаловать!
После полуторачасовой лекции (должен признаться, довольно интересной), туристов отпустили на волю, и я вскочил в ближайшее такси. Ресторан "Тольтек" располагался в углу обширной площади, был весьма фешенебельным и для всякого сброда неприступным. Я порадовался, что, зною вопреки, надел белую рубашку и галстук, придав себе вид относительно пристойный. Фотокамеру, перекинутую через плечо, метрдотель милостиво оставил без внимания и препроводил меня к столу сеньориты Мэтсон.
Миранда уже успела пропустить пару стаканчиков. Никогда не пренебрегала возможностью. Крупная особа с растрепанными светлым волосами, в джемпере. Какие именно были на Миранде брюки, сказать не могу: ноги, разумеется, обретались под столом, покрытым скатертью, но еще никто никогда не видал мою приятельницу в юбке.
Мысленно подивившись тому, что обладательница подобного наряда получила пропуск в ресторан, я уселся напротив.
- Знаешь, почем тут продают шотландское? - осведомилась Миранда. - Сорок долларов пинта! Сорок!
- Тебе-то что за печаль? Ежели не ошибаюсь, ты пьешь исключительно "Бурбон".
- Если не понимаешь, поясняю, - сказала Миранда. - Я задолжала твоим... собратьям. Вызволили меня из одной африканской дыры. В Центральной Африке постоянно режут и стреляют своих и чужих, не разбирая. Вырвавшись оттуда, я пообещала: понадобится помощь - обращайтесь в любой день. Так и получилось. Большая вашингтонская шишка не сыскала в Коста-Верде ни единого сколько-нибудь надежного существа, кроме старой доброй Миранды Мэтсон. Поступили распоряжения устные, а заодно и приложения вещественные. Достань из сумочки. Я к эдакой пакости прикасаться избегаю.
Протянув руку под стол, я запустил пятерню в необъятную кожаную торбу, неизменно сопутствовавшую Миранде чуть ли не двадцать лет подряд и выглядевшую соответственно. В торбе обнаружился револьвер: курносый двухдюймовый ствол. Еще наличествовала хитрая кобура и коробочка патронов. Пять в револьвере, штук десять в коробке - три полных барабана. Войны, располагая таким арсеналом, не затеять, но маленькую битву можно выиграть вполне.
Я проворно запихнул оружие в пустой чехол от фотоаппарата.
- Фу-у-у, и приятно же избавиться от огнестрельной дряни, - сказала Миранда. - Сообщаю: Бультман скрылся из виду. Не понимаю, о чем речь, но сообщаю точно: Бультман скрылся из виду.
- Понимаю. Проверим.
- Теперь, - ехидно изрекла Миранда, - изволь небрежно оглядеться. Может, опознаешь кого-либо, кого раньше видал на фото...
Зал был просторным и высоким, обильно освещавшимся. Половина столов пустовала, за другими обосновались посетители, уписывавшие обед с немалым воодушевлением. Но взгляд мой внезапно привлекла фигура, спокойно восседавшая подле окна.
Рыжеволосые и рыжебородые латиноамериканцы, хотя и существуют, но довольно редки. Сомнений допускать не приходилось. Я рассматривал Рыжего Генри, Enrique Rojo.
Тот обедал в компании трех офицеров, по всей вероятности, личных телохранителей. И казался в темном штатском костюме неизмеримо внушительнее трех облаченных мундирами верзил. Было Рыжему Генри около сорока. Худая кастильская физиономия. Мефистофельская бородка.
Шестое чувство подсказывало: с этим субъектом шутить не рекомендуется ни при каких условиях.
- Правда, хорош? - полюбопытствовала Миранда. - Их превосходительство Энрике Эчеверриа, обер-палач Коста-Верде... Хочу выпить.
Почти весь последующий день мы добирались на автобусе до Копальке, древних мельмекских развалин, где Франческа и ее высокоученый муж исследовали, рыли, вымеряли, записывали, строили несуразные и заманчивые гипотезы. По счастью, в автобусе имелся кондиционер, ибо мы спускались к низменностям, и воздух с каждым часом делался все жарче.
Дорога неумолимо ухудшалась. Но продвижение наше замедляли не столько ухабы и выбоины, сколько неисчислимые заставы и патрули. Кажется, это числилось наилучшим здешним развлечением: заставить паршивых богатеев-americanos покинуть прохладную, просторную колымагу и топтаться под палящим солнцем, покуда самодовольный капитан (лейтенант, сержант - ненужное зачеркните) пристально проверяет каждую буквицу незнакомых слов и советуется с гидом, который разумеет чужеземное наречие.
Вместе с нами увязалась Миранда Мэтсон, сопроводившая меня из ресторана до гостиницы, поговорившая с доктором Диллман и посулившая той статью, снабженную фотографиями. Означенная статья, заверила Миранда, сделает фамилию Диллман притчей во языцех, составит супружеской чете немеркнущую славу не только в кругах академических, но повсеместно.
Убеждать Миранда умела.
Немного поколебавшись, Франческа дозволила ей занять одно из остававшихся свободными сидений.
Гостиница "Копальке", расположенная в удобной близости от развалин, оказалась просто мотелем северного образца: главный корпус, бассейн, фонтаны, лужайки, маленькие, разбросанные коттеджи, которые служили отдельными номерами. Истинный оазис в сухих, чуть ли не дотла испепеленных тропическим зноем джунглях.
Наличествовали, разумеется, ресторан, закусочная, лавка, торговавшая сувенирами. Все, как полагается у людей цивилизованных. Все удобно и даже недурно.
- Когда Коста-Верде целиком уподобится этому заведению, - пробормотал я на ухо Рикардо, - почувствуешь себя настоящим избавителем. С неба спустившимся.
Хименес даже не улыбнулся. Молодое лицо мнимого скандинава сделалось угрюмым. Он прикоснулся к неосновательно изглаженному шраму на левой щеке:
- Скорее, вырвавшимся из ада...
Глава 11
В моем деле быстро привыкаешь засыпать где угодно, выбрав любую более-менее горизонтальную поверхность; в любое время суток и в любом состоянии. Только на сей раз я отчего-то не сумел очутиться в объятиях Морфея. Использовать снотворное было бы опрометчиво, инстинкт нашептывал: в гостинице не стоит накачивать себя средствами, притупляющими чуткость.
Лежа на спине, я размышлял о немеряных джунглях, простиравшихся на север, запад и восток, о зловещих пирамидах-теокалли, храмах и пещерах, до которых было, в сущности, совсем недалеко. О забытом, внезапно сгинувшем народе, чья судьба столь заботила Франческу.
Я размышлял и, невзирая на возраст, опыт и нажитое долгими стараниями хладнокровие, чувствовал себя не вполне уютно.
Все-таки, велел рассудок, если бессонница мучит, используй ночные часы не без пользы. Взвесь и сопоставь. Ибо главный личный вопрос, очень меня занимавший, решился в беседе с Хименесом-младшим. Он был великим бойцом, а вот президентом оказался препаршивым... Стало быть, сезон охоты на Гектора Хименеса и его исчадий окончательно объявляется открытым. Я не отниму у страждущих обитателей Коста-Верде желанного благодетеля. И маленький призрак умной, доброй и невезучей Элеоноры Брэнд не оскорбится подобным отмщением...
Звук приближавшихся шагов немедля разогнал все роившиеся в мозгу мысли. Шаги были странными: неуверенными, шаркающими, спотыкающимися. Я торопливо нащупал револьвер, угнездившийся у правого колена - прятать оружие под подушкой давным-давно сделалось традицией, а следовательно, дурным тоном.
Поправил покрывало, хоть и готовился продырявить его при внезапной пальбе. Раздался частый, негромкий стук в дверь, потом шепот:
- Сэм! Ради Бога, Сэм! Открой скорее...
Когда я вскочил, откинул щеколду и распахнул створку, Франческа стояла, бессильно прильнув к стене лбом, задыхаясь, точно бежала без остановки целую милю. Пожалуй, так оно и было.
Миссис Диллман вздрогнула, когда я обнял ее за плечи, но дозволила препроводить себя внутрь домика. Я закрыл и замкнул дверь, обернулся. Нажал выключатель.
- Не надо, Сэм! Не надо света! Я выгляжу...
- Не валяй дурака, хорошо?
Выглядела дама и впрямь неплохо. Я чуть ли не силой вынужден был отнять ее ладони от лица и увидел кровоподтек: внушительный, впечатляющий, тянувшийся от глаза до уголка губ. Измятая шелковая блуза выдернулась из-под юбки, измялась, перепачкалась. Нейлоновые чулки порвались на коленях, а сами колени вряд ли были в лучшем состоянии.
Досталось и правой ладони: обширные ссадины. Однако всего неприятнее показался дикий, затравленный взгляд.
- Номер грузовика запомнила? - заботливо полюбопытствовал я.
- Ха-ха! - ответила Франческа нежданно твердым голосом. - И четырежды ха-ха. Доволен? А если прекратил корчить клоуна, принеси пластырь. И что-нибудь вроде перекиси водорода.
- Кажется, есть... Но что же все-таки стряслось? Франческа облизнула губы:
- Это... это и впрямь смехотворно. Я решила перед сном заглянуть на прежние раскопки. И заблудилась. Пошла коротким путем, но после нас уже работал кто-то иной, все приметы переменились... А потом... Потом начались ужасы. Понимаешь, столько лет заниматься археологией, ко всему привыкнуть, и вдруг ни с того, ни с сего по-настоящему перетрусить! Перепугаться древних гробниц! Но я чувствовала, чуяла незримое присутствие Ночных Владык.
