Код Адольфа Гитлера. Апрель - Владимир Иванович Науменко
– Генштаб знает, где скрывается Гитлер и его банда? – задал вопрос Сталин.
– По-видимому, в здании рейхстага, товарищ Сталин, – замешкался было с ответом, но сделал своё предположение генерал. Алексею Иннокентьевичу, как впрочем, и советской разведке, не было известно расположение бункера, где укрылся Гитлер. Многие из разведчиков считали, что фюрер руководит боевыми действиями из здания рейхстага.
– Очень плохо, товарищ Антонов! – выказал своё недовольство Сталин. – Немцы знают, что товарищ Сталин руководит Красной Армией из Кремля, а русские не знают, где находится Гитлер. Может, вы скрываете, и Гитлер сбежал из Берлина?!
– Гитлер в Берлине, товарищ Сталин! – заверил Антонов.
– Я бы очень хотел в это поверить, товарищ Антонов!
– Уличные баррикады приходится подрывать или разбивать огнём артиллерии, – продолжал докладывать Антонов.
– Товарищ Антонов! – Сталин обратил свой взор к генералу. – Вы уверены, что в Берлин, даже учитывая нахождение там наших армий, не ворвутся союзники?
– Так точно, товарищ Сталин! – убедительный ответ генерала вызвал улыбку на лице Сталина. – Вскоре механизированный корпус Кривошеина соединится с армией генерала Рыбалко, и фашистские главари, что находятся в Берлине, будут вместе с городом обречены на плотное стальное кольцо советских войск.
– Главное, товарищ Антонов, – не упустите военных преступников, и прежде всего – Гитлера. Благодарю за вразумительный доклад, можете идти к себе.
Антонов удалился из кабинета, а Сталин взял со стола лист бумаги, закурил и с трубкой в руках начал обдумывать своё послание президенту США Трумэну. В основном оно касалось вопроса о Польше. «Советский Союз имеет право добиваться того, чтобы в Польше существовало дружественное Советскому Союзу правительство».
Советский лидер, крепко держащий в своих руках победу, страстно желал обезопасить западные границы страны и в этом вопросе не собирался делать уступок ни Англии, ни Америке: «Следует также учесть и то обстоятельство, что Польша граничит с Советским Союзом, чего нельзя сказать о Великобритании и США». Безопасность СССР уже была обеспечена кровью миллионов простых солдат, что полегли на полях сражений с фашизмом, смягчать свою позицию в угоду западным демократиям Сталин не собирался. Маршал знал, что делал. На памяти того поколения ещё была Гражданская война, война советско-польская, так что Сталин справедливо решил, что теперь от польских границ к рубежам Советского Союза не должна исходить военная угроза, а в Варшаве должно сидеть лояльное могучему соседу правительство.
Дочитав это послание, вдумчивый Сталин положил листок на стол и удивился своему наблюдению. Время весны прошло половину пути, кто-кто, а Сталин прекрасно сознавал его неумолимый бег по дороге к победе над нацизмом, и поэтому в этот тёплый день чувствовал себя уверенно, мог позволить себе вдариться в воспоминания.
…Лето 1940 года. «Ближняя дача».
Сталин помнил, словно это было вчера. Скоротечные успехи Гитлера в Европе заставили Сталина повнимательнее, чем раньше, присмотреться к этому человеку. Победы вермахта на суше и на море впечатлили Сталина и одновременно вынуждали его действовать так, как того требовало неспокойное время. В то лето он задавал себе один и тот же вопрос: «Кто же такой Адольф Гитлер?» И самостоятельно не мог найти ответ на него, правда, у товарища Сталина были и другие вопросы: «Гитлер – клинический сумасшедший или просто игрок, который блефует?» Для разрешения этих вопросов Сталин понимал, что нужна психологическая экспертиза фюрера. Для этой цели он использовал всё то, что сказал и написал «этот параноик в кубе». Была привлечена даже и немецкая кинохроника, но её кадры не объяснят товарищу Сталину, что это был за человек. Такую задачу, мудро решил Сталин, мог выполнить только профессиональный психолог, и вот через несколько дней на дачу, в сопровождении Берии прибыл Сергей Леонидович Рубинштейн. По дороге всесильный шеф карательных органов строго предупредил психолога, чтобы он дал товарищу Сталину анализ личности Адольфа Гитлера с прогнозами относительно его будущего поведения и рекомендациями на тему, как с ним обходиться.
Рубинштейн свою задачу прекрасно понял, и вот он очутился в кабинете Сталина.
– Здравствуйте, Сергей Леонидович! – подойдя к психологу, тепло поприветствовал того Сталин.
– Здравствуйте, товарищ Сталин!
– Вы, товарищ Рубинштейн, как мне известно, получили философское образование. В Германии.
– Да, это так, товарищ Сталин! – не стал отметать очевидный факт психолог. – В 1914 году я окончил факультет философии Марбурского университета. В то далёкое время я занимался проблемой метода, но грянула война, и я вернулся в Одессу.
– Я знаком с вашими сочинениями! – не отнимая взор от лица психолога, произнёс Сталин. – Проблемность есть неотъемлемая черта познания. Объективное бытие включает в себя элемент творческой конструктивности. Принцип единства сознания и деятельности. Честь и хвала вам, профессор за ваш кропотливый труд! Но сюда я вызвал вас не для дискуссий на темы, близкие вам. С недавних пор меня интересует личность Гитлера. Что вы как психолог скажете нам о нём?
– Адольф Гитлер – человек злой, не терпящий никакой критики и презирающий других людей, – стал рассуждать Рубинштейн, – мстительный. В облике Гитлера довольно явно выражен женский компонент. Он физически слаб, никогда не занимался физическим трудом или спортом. С сексуальной точки зрения, он явно выраженный пассивный мазохист, и тем не менее в нём присутствует подавленная гомосексуальность. Его характер отчасти объясняется тем, что он презирает свои слабости и мстит за те унижения, что испытывал в детстве.
– Меня не интересуют его сексуальные проблемы! – уделив словам профессора должное внимание и сохраняя на лице серьёзное выражение, произнёс
