Айра Левин - Мальчики Из Бразилии

Она поставила судок на стол, рядом с коробками с грибами и, повернувшись, взяла из груды несколько использованных льняных салфеток, которые, скомкав, бросила на металлическую поверхность стола. Подняв крышку судка, она отложила ее в сторону. На дне сосуда лежал поблескивающий черным пластиком и хромиро­ванным металлом диктофон «Панасоник» с английскими надписями на панели, и в окошечке было видно, как продолжали медленно вращаться кассеты. Цуруко про­тянула руку к клавишам управления, нерешительно на­хмурилась и, вынув диктофон, положила его на разо­стланные салфетки. Затем аккуратно обернула его.

Прижимая узелок с диктофоном к груди, она подошла к стеклянным дверям и повернула ручку. Человек, си­дящий у выхода, поднял на нее глаза.

- Остатки, - сказала она, мельком показывая ему узелок с диктофоном. - За ними приходит одна старуш­ка.

Человек устало посмотрел на нее и отвернул в сторо­ну изможденное желтое лицо.

Открыв двери, она вышла наружу. Из мусорного ящи­ка вылетела кошка и умчалась на улицу, освещенную фонарями и неоном рекламы.

Прикрыв за собой двери, Цуруко остановилась, вгля­дываясь в темноту.

- Эй, вы здесь? - тихо позвала она по-португаль­ски. - Сеньор Хантер?

Из темноты показалась спешащая к ней фигура - высокий худой человек с заплечным мешком.

- Сделали?

- Да, - сказала она, разворачивая диктофон. - Он все еще крутится. Я не знала, какую кнопку нажимать.

- Отлично, отлично, неважно.

Он был молод; в свете, падавшем из дверей, были видны правильные черты его лица и каштановые завитки волос.

- Куда вы его засунули? - спросил он.

- В чашу с рисом, что стояла под сервировочным столиком, - она протянула ему диктофон. - А сверху была крышка, так что они ничего не видели.

Он поднес диктофон к свету и нажал одну за другой две клавиши, после чего пленка, чирикая, стала пере­матываться. Цуруко, наблюдая за его действиями, сдви­нулась чуть в сторону, чтобы дать доступ свету.

- Запись шла недалеко от них? - спросил он. Его португальский явно оставлял желать лучшего.

- Как отсюда досюда, - она отмерила расстояние от себя до ближайшего мусорного бака.

- Отлично, отлично, - молодой человек нажал кла­вишу, положив конец чирканью, и нажал другую, после чего раздались доносившиеся словно бы издалека немец­кие слова из уст человека в белом, сопровождаемые эхом. - Очень хорошо! - воскликнул молодой человек, нажатием другой клавиши остановив воспроизведение. Он показал на диктофон. - Когда началась запись?

- После того, как они кончили обедать и как раз перед тем, как услали нас. Они говорили около часу.

- Они ушли?

- Собирались, когда я выходила.

- Отлично, отлично, - молодой человек расстегнул молнию своей бело-синей сумки. На нем была короткая джинсовая куртка и такие же джинсы; он смахивал на типичного североамериканца, лет двадцати трех отроду. - Вы очень помогли мне, - сказал он Цуруко, засовы­вая диктофон в сумку. - Мой журнал будет просто счастлив, когда я притащу рассказ о сеньоре Аспьяцу. Он самый крупный продюсер кинопроизводства.

Из кармана брюк он вытащил бумажник и на свету открыл его.

Цуруко наблюдала за ним, по-прежнему прижимая к груди комок салфеток. - Американский журнал? - спросила она.

- Да, - ответил молодой человек, подсчитывая бан­кноты. - «Муви стори». Очень известный журнал по кино.

Широко улыбнувшись Цуруко, он протянул ей день­ги.

- Сто пятьдесят крузейро. И большое спасибо. Вы просто колоссально помогли мне.

- Вам спасибо, - увидев банкноты, она улыбнулась ему, склонив голову.

- Какие аппетитные запахи доносятся из вашего ре­сторана, - сказал он, засовывая бумажник обратно в карман. - Жутко проголодался, пока ждал вас.

- Хотите, я вам что-нибудь вынесу? - Цуруко засу­нула банкноты за отворот кимоно. - Я бы могла...

- Нет, нет, - он коснулся ее руки. - Поем у себя в гостинице. Спасибо. Большое спасибо. Подав ей руку, он повернулся и широкими шагами исчез в темноте.

- Милости просим, сеньор Хантер, - сказала она ему вслед. Помедлив еще несколько секунд, она повер­нулась и, открыв дверь, исчезла за ней.

Они пропустили в баре еще по рюмочке на прощание, поддавшись уговорам вежливого японца, который пред­ставился Хиро Каваямой, одним из трех владельцев за­ведения; их настолько привлекла новейшая электронная игра в пинг-понг, что они позволили себе пропустить еще по рюмочке, но предложение не ограничиться толь­ко этим по рассуждению было все же отвергнуто.

Около половины двенадцатого они всем скопом яви­лись в гардеробную за своими головными уборами. Об­лаченная в кимоно девушка, подавая Гессену его шляпу, улыбнулась и сказала:

- Сразу же после вас появился ваш приятель, но он не хотел подниматься наверх без приглашения.

Гессен уставился на нее:

- Вот как?

Она кивнула.

- Молодой человек. Скорее всего, из Северной Аме­рики.

- Ах, да, - сказал Гессен. - Конечно. Ну, да. Я знаю, кого вы имеете в виду. Говорите, пришел сразу после меня?

- Да, сеньор. Когда вы поднимались по лестнице.

- И он, конечно, спросил, куда я направляюсь?

Она кивнула.

- Вы ему сказали?

- О частной вечеринке. Он было подумал, что не знает того, кто ее давал, но ошибся. Я сказала ему, что хозяин - сеньор Аспьяцу. Он его тоже знает.

- Да, я понимаю, - сказал Гессен. - Мы с ним хорошие друзья. Ему стоило бы подняться к нам.

- Он сказал, что у вас, наверно, деловая встреча и он не хотел бы вам мешать. Кроме того, он был одет неподобающим образом.

Она сделала осуждающий жест.

- В джинсах, - поднеся к носу тонкий пальчик, она добавила: - И без галстука.

- Вот как, - сказал Гессен. - Во всяком случае, жаль, что он не поднялся хотя бы поздороваться. Он уже ушел?

Она кивнула.

- Ну хорошо, - и, улыбнувшись, Гессен дал ей крузейро.

Подойдя к человеку в белом, он переговорил с ним. Остальные, разобрав свои шляпы и атташе-кейсы, сгру­дились вокруг.

Блондин и черноволосый быстро исчезли за резной дверью входа; Траунштейнер поспешил в бар и через несколько минут появился оттуда вместе с Хиро Каваямой.

Человек в белом положил белоснежную перчатку ру­ки на обтянутое черной тканью плечо Каваямы и серь­езно обратился к нему. Каваяма слушал, затаив дыхание и облизывая губы, лишь время от времени покачивая головой.

Бросив несколько слов, сопровождаемые успокаиваю­щим жестом, он быстро прошел на зады ресторана.

Человек в белом резким повелительным жестом дал понять всем остальным, чтобы они покинули его. Перей­дя к боковой стенке фойе, он положил свою шляпу и заметно похудевший дипломат на черный столик с лам­пой. Нахмурившись и потирая руки в белых перчатках, он вглядывался в ту сторону, куда исчез Каваяма.

Оттуда показались Цуруко и Мори в цветастых юбках и блузках и Иошико, все еще не снявшая кимоно. Им предшествовал торопящийся Каваяма. У него было смущенное и взволнованное выражение. Обедающие прово­жали его взглядами.

Человек в белом изобразил на губах дружелюбную улыбку.

Каваяма подвел трех женщин к человеку в белом, кивнул ему и отошел в сторону, сложив руки на животе.

Человек в белом, улыбнувшись, сокрушенно покачал головой и провел рукой в перчатке по седеющему ежику волос.

- Девушки, случилась крупная неприятность. То есть для меня, не для вас. Для вас все прекрасно. Я объясню, - он перевел дыхание. - Я делаю машины для сельского хозяйства, - сказал он. - И у меня одно из самых больших производств в Южной Америке. Те лю­ди, что вечером были со мной, - он показал через плечо, - мои коллеги и коммивояжеры. Мы собрались, чтобы я рассказал им о некоторых новых машинах, которые собираюсь запускать в производство, рассказать им о всех деталях и подробностях. Вы понимаете, что все это большой секрет. А теперь я узнал, что шпион нашего североамериканского конкурента узнал о встре­че еще до того, как она началась и, зная, как эта публика работает, я ручаюсь, что он отправился на кухню, отозвал в сторонку кого-нибудь из вас или даже всех вас и попросил подслушать наши разговоры из какого-нибудь... тайного укрытия или, может быть, да­же сделать наши снимки. Он поднял палец. - Понима­ете ли, - объяснил он, - некоторые из его сотрудников работают на конкурента, но тот - то есть концерн - не знает, кто именно работает на меня, так что они очень бы хотели заполучить изображение всех присутствую­щих, - он кивнул, грустно улыбаясь.

- Очень сложные дела, - сказал он. - Просто со­бачья грызня.

Цуруко, Мори и Иошико невозмутимо смотрели на него, лишь слегка отрицательно покачивая головами.

Каваяма, который крутился поблизости, то и дело заходя за спину человека в белом, строго сказал:

- Если кто-то из вас сделал то, что говорит сеньор...

- Разрешите мне! - человек в белом, не поворачиваясь, остановил его жестом открытой ладони. - Прошу вас.