Роберт Ладлэм - Московский вектор
Морщины на лице президента углубились.
- Не нравится мне все это, Фред, ой, как не нравится! - Он откинулся на спинку стула. - Итак, людей, умерших два месяца назад в Москве, сгубила та же самая болезнь, что убивает и наших разведчиков. Это точно?
- Абсолютно, - безотрадно ответил Клейн. - Смит сравнил все симптомы, все описания и результаты анализов. Только вот… - Он замолчал.
- Что?
- Без убедительного доказательства мы не можем обвинить Россию в распространении заболевания. Нас никто не поддержит - ни страны-участницы НАТО, ни другие государства вокруг России. - Клейн пожал узкими плечами. - Нежелание Кремля рассказать миру о болезни сочтут до преступного глупым, но не достаточно серьезным для введения против России санкций.
- Ты прав, - с горечью ответил Кастилья. - Представляю себе, как взбунтуется Париж, или Берлин, или Киев, если всего лишь на основании сделанных умершим врачом записей я предложу им восстать против Дударева. О расплывчатых снимках со спутника и слухах про военную мобилизацию не стоит даже упоминать. - Он вздохнул. - Черт возьми, Фред! Нам нужны факты. Без них не сдвинешься с мертвой точки. Ни на дюйм!
Клейн молча кивнул.
- Надо организовать экстренное совещание с Советом национальной безопасности, - решил наконец президент. - И более пристально понаблюдать за Российскими вооруженными силами. По крайней мере перенаправить спутники и провести дополнительные разведывательные операции у границ России.
Больше не в состоянии сидеть на месте, Кастилья поднялся со стула и прошел к окну, смотревшему на южную лужайку. Был в разгаре вечерний час пик. Машины, что в черепашьем темпе двигались по Конститьюшн-авеню, выглядели отсюда ползущими каплями света. Президент посмотрел через плечо.
- Ты когда-нибудь встречался с Константином Малковичем?
- Нет, - ответил Клейн с улыбкой. - Развлекаться с миллиардерами мне не по карману.
- А я вот встречался, - сказал Кастилья. - Человек он влиятельный. Могущественный. И с амбициями.
- Серьезными?
Кастилья криво улыбнулся.
- Настолько серьезными, что, возможно, мечтал бы даже о моем кресле - если бы родился в Соединенных Штатах, а не в Сербии.
Клейн хмуро кивнул.
- Мы займемся изучением Малковича и его империи. Если он связан с Россией секретными соглашениями, может, нам удастся выяснить, что конкретно они замыслили.
- Да, Фред. - Президент нахмурился. - Впрочем, не уверен, что вам удастся выяснить что-либо важное. Несколько лет назад Малковичем заинтересовалась Внутренняя налоговая служба США - насколько я помню, по вопросу уклонения от каких-то налогов. Ребята наткнулись на непробиваемую стену и были вынуждены отступить. Его дела - немыслимое хитросплетение оффшорных холдинговых компаний и личных фирм. Министерство финансов подозревает, что он тайком управляет и рядом других организаций, прячась за спиной у сторонних объединений. Но никто не в состоянии что-либо доказать.
Клейн нахмурил брови.
- Великолепно он устроился для проворачивания секретных махинаций.
- Не то слово, - с болью в голосе согласился Кастилья, отворачиваясь от окна. - Но давай поговорим о твоей московской команде.
- С удовольствием.
- Теперь, когда о них узнали, ты наверняка приказал подполковнику Смиту и мисс Девин покинуть Россию?
Клейн с особой тщательностью подобрал слова.
- Я настоятельно посоветовал им уехать оттуда как можно быстрее.
Кастилья удивленно вскинул бровь.
- Всего лишь посоветовал? Неужели, Фред? Насколько я понял, к их розыску привлечен каждый московский коп. Работать в таких условиях все равно невозможно.
Глава «Прикрытия» хитро взглянул на него.
- С Джоном Смитом ты знаком лично, Сэм. Фиону Девин, жаль, не знаешь. Поверь мне на слово: и он и она невообразимо упрямы. - Он медленно покачал головой. - Почти такие же, каким порой бываешь ты. Одним словом, сдаваться просто так они не намерены.
- Уважаю мужественных и упорных, - негромко произнес Кастилья. - Но понимают ли твои агенты, что, если их схватят, мы не сумеем им помочь? - Его лицо напряглось. - Будем обязаны в буквальном смысле отказаться от них, умыть руки?
- Понимают, господин президент, - печально изрек Клейн. - Любой, кто связывает судьбу с «Прикрытием-1», знает, на что обрекает себя.
Глава 29
Берлин, 20 февраля
Нещадно вырванный из туманных глубин и без того некрепкого сна, в первые мгновения Ульрих Кесслер пытался не обращать на телефонный трезвон внимания. Светящиеся стрелки будильника показывали без нескольких минут шесть. Кесслер издал жалобный стон, в отчаянии перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. «Пусть оставят сообщение, - подумал он в полудреме. - Делами, даже сверхсрочными, я займусь после, в более подходящее для этого время».
Сверхсрочными… Слово отдалось в висках эхом, и он распахнул глаза, полностью отходя от сна. Для руководителей из Министерства внутренних дел следовало быть трудолюбивым, надежным и незаменимым - человеком, ответственным за управление БКА, способным справиться с любым затруднением, когда угодно.
Он с трудом сел на кровати и моргнул, почувствовав, какая тяжелая у него голова и до чего кисло и противно во рту. Вчера вечером на вечеринке у канцлера не надо было столько пить, а потом, перед поездкой домой, в глупой попытке протрезвиться вливать в себя море крепчайшего кофе. Уснуть Кесслеру удалось лишь в четвертом часу.
Он нащупал и взял телефонную трубку.
- Ja ? Kessler hier.
- Доброе утро, герр Кесслер, - ответил по-немецки женский голос - в столь ранний час до неприличия бодрый. - Меня зовут Изабелла Штан. Я государственный обвинитель из Министерства юстиции, работаю в отделе по коррупции. Звоню, чтобы попросить вас о срочной встрече. Случай исключительный и не терпит отлагательств…
Голову Кесслера будто объяло пламя. Его разбудила какая-то мелкая сошка из Министерства юстиции? Он сжал трубку настолько крепко, что едва не раздавил.
- Да как вы посмели тревожить меня дома? Вы ведь знаете установленные правила! Если вашему министерству потребовалось содействие Бундескриминальамт в каком-то деле, обращайтесь с официальным заявлением через соответствующие инстанции! Отправьте бумагу по факсу, и, когда мы сочтем нужным, пришлем вам ответ.
- Вы не совсем поняли, герр Кесслер, - произнесла женщина, теперь с явной издевкой в голосе. - Дело заведено на вас, поэтому-то я и звоню вам домой.
- Что? - рявкнул Кесслер, напрочь забывая о сонливости и последствиях пьянки.
- К нам поступили серьезные заявления, герр Кесслер, - продолжила женщина. - Это связано с исчезновением профессора Вольфа Ренке шестнадцать лет назад…
- Какая чепуха! - гневно выкрикнул Кесслер.
- Неужели? - спросила Штан. Ее голос зазвучал жестче и наполнился презрением. - Тогда перейдем ко второму вопросу. Объясните, на какие средства вы приобрели дорогостоящие произведения искусства? С трудом, но мы выяснили, что картины принадлежат вам. Первую вы приобрели в 1990 году - работу Кандинского из галереи в Антверпене - за двести пятьдесят тысяч евро по нынешнему курсу. Вторую в девяносто первом, коллаж Матисса…
Выслушивая ошеломляюще точные сведения о столь дорогих его сердцу картинах, Кесслер обливался холодным потом. Деньги он получал в течение долгих лет за то, что прикрывал Ренке. Его затошнило. Откуда этой обвинительнице из Министерства юстиции стали известны его секреты? Покупая работы великих живописцев, он был предельно осторожен: действовал через агентов, к которым обращался под вымышленными именами, указывая другие адреса. Выйти на его след через галереи и посредников было почти невозможно.
Мысль судорожно работала. "Надо остановить расследование. Каким образом? Через министра внутренних дел, он ведь мне многим обязан? Нет, не выйдет. Министр не пожелает ввязываться в скандал столь крупного масштаба.
Надо исчезнуть, бросить все богатства, которые достались мне столь дорогой ценой. А за помощью надежнее обратиться к другому источнику".
* * *Рэнди Рассел, сидя в темно-зеленом фургоне «Форд» на удалении нескольких кварталов от виллы Кесслера, закончила телефонный разговор.
- Наверно, обделался от страха, скот, - произнесла она, довольно улыбаясь. - Готова поспорить, уже придумывает, к кому воззвать о помощи.
Специалист по записи и воспроизведению звука из ЦРУ, расположившийся рядом, покачал головой.
- Хорошо, если только обделался. - Он кивнул на экран, на котором отображалось распределение напряжений в голосе Кесслера, записанное во время беседы. - Когда ты завела речь о картинах, бедняга чуть не тронулся умом.
- Тише! - сказала вдруг вторая специалист, сосредотачиваясь на сигналах, что поступали в ее наушники от устройств, установленных Рэнди в доме Кесслера. - Клиент вышел из спальни. По-моему, направился в кабинет.
