Свобода выбора фатальна - Александр Николаевич Бубенников
– У тебя программы и алгоритмы на диске или на флэшке записаны, – спросил, как бы, между прочим Петрович.
Брагин, занятый своими мыслями, морщась от табачного дыма, ответил почти автоматически:
– На флэшке, а что?
– Да, так, – тот неопределенно пожал плечами, – а копии есть?
– Конечно, – Брагин пока еще не видел, куда тот клонит, – купил здесь прямо во Фриско несколько флэшек, как сувениры, скопировал. Много чего здесь есть по бросовым ценам, что в Москве-столице ещё дефицитом считается…
– Это правильно с копиями… Только не советую флэшки даже с демо-версиями дарить или продавать по дешевке… Американцы – ребята ушлые, все под себя гребут, авторам достанется труха, а они от этого навар в миллионы поимеют… Здесь хорошо научились прикарманивать интеллектуальную собственность за так, за здорово живешь… Меня кинули и тебя кинут тоже…
Брагин выжидающе и мастерски выдержал паузу, посмотрел прямо в глаза Петровичу и сказал:
– Я не собираюсь пока отдавать, тем более, продавать свои программы и алгоритмы… Есть несколько сильных идей, как за год-другой довести их до нового коммерческого продукта – вот тогда уже можно будет и о цене поговорить… Может, даже поторговаться, чтобы не продешевить… И к тому же весь комплекс в постоянной доработке отдельных блоков, сшивок через оптимизационные процедуры.
– Все равно отдашь, – еле слышно бесцветным голосом сказал Петрович, – все отдают, и ты отдашь, когда жизнь с обстоятельствами прижмут и поддавят.
Снова что-то зловещее почудилось Брагину, только же не настаивать сдуру – что ты имеешь в виду, когда говоришь «ты отдашь» про жизнь с неведомыми тисками обстоятельств. А еще Брагин спокойно, с чувством собственного достоинства выдерживал мастерскую паузу, потому что пришло время задуматься о «продолжении случайного разговора», прежде чем подумать, как расплачиваться.
На лобстеры денег у Брагина уже не было, оставалась последняя десятка баксов и два доллара мелочью сдачи. Можно было купить пивка и орешков… Впрочем, почему бы это не сделать Петровичу. Он по простоте душевной так и предложил коллеге сбегать за пивком и орешками – только пусть возьмет полдюжины «Будвайзера», все же бутылочки крохотные, по трети литра… Может, полулитровые кончились?.. На других столиках народ потягивал пивко из полулитровых бутылок. А они с Петровичем почему-то ограничили себя под такой роскошный закусон «малышками». Как никак все же о многом хотелось Брагина расспросить Петровича о забугорном житье-бытье, есть такая особенность у русских поговорить по душам с бывшими соотечественниками, а не про банальное «купи-продай»… Вино, на худой конец, пивко таким душевным словоизлиянием содействует лучшим образом… Но, вместо того, чтобы сбегать за пивком, Петрович неожиданно сказал, что ему пора… И еще добавил – не мог ли Брагин по старой дружбе одолжить ему свою флэшку и немного денег… «Но ведь там записаны мои программы». – «Да не нужны мне твои алгоритмы с идеями, сотру, успокойся, своих идей девать некуда, – поюродствовал Петрович, – просто сейчас затык с деньгами, даже флэшку не на что купить, не то, что шиковать. Я тебя перед отъездом найду». – «Да бога ради, не обязательно». «Ну, в общем, сколько можно, поскреби по сусекам, а то только недавно со старыми долгами рассчитался, а на то, чтобы с новыми долгами – еще не наработал».
Брагин вытащил из бумажника десять баксов и небрежно протянул Петровичу…
Тот взял купюру и неуверенным жалостливым голосом спросил:
– Больше, что с собой ничего нет?.. Дай хоть флэшку…
Брагин печально улыбнулся своим тайным мыслям, вспомнив утренний инцидент с негром, и твердо ответил:
– Флэшку не дам – заветная… Прямо здесь одна идея автоматического естественного отклика на сшивку блоков с оптимизированным выбором сетки «точность-сложность» накрыла… Эту идею я назвал по одному случайному обстоятельству «сuckolding». Зато это определение схватывает и математику, и физику и саму технологию оптимизированного отклика. – Брагин свысока смерил ничего не понимающего в его словах Петровича, с жёсткой усмешкой поглядел ему прямо в непроницаемое лицо. – Но есть, старик последние подкожные два доллара…
Петрович, раздосадованный шибко, что не удалось у соотечественника «под кураж» поиметь флэшку, по инерции таким же вялым бесцветным голосом промямлил, что, раз так, тогда сгодятся и они, подкожные… Потом спросил номер апартаментов Брагина в отеле, записал телефоны – номера и портье, мол, он позвонит и обязательно утром передаст деньги… «Да ладно тебе» – Брагин успокоил того, чтобы тот зря не суетился, сунул руку в карман и выгреб всю мелочь без остатка, на два доллара, и высыпал ее в потную ладошку Петровича… Тот не отказался и даже не подумал швырять в Брагина даймами и квотами… Какой-то он был растерянный от того, что не обломилось у него с флэшкой… Так вроде все поначалу шло по плану-импровизации, а на тебе, обломилось… Как теперь быть-то, как отчитываться с деловыми?.. Глаза у Петровича глядели понуро и тухло, как у побитой собаки…
Они вышли на набережную вечернего дымного Фриско. Петрович нервно махнул рукой и исчез, как моль в тумане… Брагин подумал, хотел бы он когда-нибудь увидеть Петровича? Меньше всего подумал о том, чтобы увидеть его завтра утром, с долгом в руках в двенадцать баксов… Почему-то подумалось, а зачем его видеть, что завтра утром, что потом… Никогда не увидит – и ладно?.. Жалко его стало Брагину и себя почему-то жалко, потому что все не реализовались до конца, не выполнили свое предназначение для земли, где родились. Кто его знает, почему тогда Брагину пришли в голову такие дурацкие мысли о фатальном предопределении – ведь никто, ни он, ни случайно подвернувшийся Петрович не собирались ведь помирать раньше «своего» времени… Только ведь не сделали «свое», ради чего родились на своей земле… Ведь у каждого свое предназначение и предопределение… А Брагин счастлив ли на своей земле… Одно известно, что не будет счастлив никогда на чужой… На своей бы частичку счастья вкусить… Или уже вкусил свой крохотный кусочек счастья – все в прошлом и ничего в будущем? «Те, у кого все в прошлом, те своего рода, маргиналы, а те, у кого, есть малейшие надежды прорваться в будущем, вдохнуть хоть глоток счастья будущности – те, конечно, летчики». Вот с такой мыслью, втемяшившейся в голову, улетал Брагин из Фриско. Много чего ему пришлось потом рассказывать о тех краях, о своих блестящих аспирантах, но, рассказывая, Брагин все время ощущал, как бы невольно хватал себя за руку, осаживал или бодрил мятежную мысль –
