Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов
Она рассказала о своих планах тайцу месье Дюку, естественно добавив, что он будет получать хороший процент со всех прибылей как исполнительный директор. Но тренер неожиданно холодно, без всякой улыбки посоветовал ей остаться в Йемене, удачно выйти замуж за богатого йеменца и родить много йеменских детей. Потом месье Дюк пошел к ее отцу и слил абсолютно всю информацию. Отец ругался, хватался за сердце, но тут вдруг случился страшный теракт в столице, и она весь день в качестве волонтера помогала носить раненых, отскребала от асфальта фрагменты человеческой плоти… Вскоре ей поступило предложение поступить в национальную Военную академию. Отец был категорически против. Она вступила с ним в трудные переговоры и поставила перед выбором: либо его любимая дочка делает военную карьеру и становится министром обороны, либо уезжает в Бангкок и получает золотой пояс чемпионки мира, проживая вместе с «Шарлиз Терон». Отец выпил сердечное и сделал выбор в пользу министра обороны. Подлого тренера месье Дюка она, конечно, тогда уволила. Только Аллах имеет все права на ограничение ее воли!
В пластиковом тубусе оставалось четыре влажных салфетки с экстрактом алоэ. Две для интимных мест, одна для рук и ног и крайняя для лица и груди. Закончив «помывку», она надела чистый комплект нижнего белья, запасные штаны карго и свитер. Перепачканную засохшей кровью одежду закопала рядом с палаткой, воспользовавшись туристической лопатой террориста. Завела внедорожник и без труда выехала из ложбины, образовавшейся во время бури, на ровную поверхность. В небе прояснилось. В мельчайшей пыли, висевшей над пустыней, появились желтые круги. Видимость была не менее трех километров. Пора проводить полноценный допрос и убираться с территории племен. Девушка забралась в шатер, взялась за оружейные сумки, лежавшие в глубине, и потянула их к выходу, делая вид, что намеревается грузить поклажу в джип.
– Думаешь в столицу пробираться? – спросил лежавший на земле Хомахи.
– Да, а по дороге сдам вас братству охотников-догонов. Поболтаете с ними про зарезанного вами проводника.
– В аэропорту Бамако тебя арестуют…
– Поедете в багажнике. Догоны это оценят.
– Тебе предъявят обвинение в террористической деятельности.
– С чего бы им меня задерживать?
– Французская разведка о тебе знает. Людям из DGSE известно твое имя, твои данные.
Это было жульничество. Он блефовал. Ее настоящее имя знал только командующий повстанческими силами, но подозревать Ибрагима Гали в предательстве глупо. И все же она опустилась на сумки.
– И что же DGSE знает обо мне? И от кого?
– Ваш командующий Гали рассказал мне, а я сообщил данные старшему оперативнику Директората безопасности.
Она достала из кобуры «глок», встала правым коленом на его спину, и там что-то хрустнуло, но боевик не издал ни звука.
– Ибрагим Гали не мог выдать меня, – сказала она шипящим голосом, – какому-то паршивому террористу.
– Ибрагим тогда расчувствовался. Он захотел доказать мне, что ты точно справишься с заданием. – Девушка надавила коленом сильнее, террорист закряхтел, но продолжал говорить: – Поэтому он рассказал, что ты работала следователем госбезопасности где-то у арабов в Саудии…
Она с силой ткнула стволом пистолета в затылок и заставила Хомахи вжать лицо в песок. Через несколько секунд отпустила. Он сплюнул в сторону попавшую на губы грязь.
– О, прости меня, Аллах… И что тебя зовут Бенфика… Ведь верно?
Она молчала, а он продолжал говорить сдавленным мяукающим шепотом:
– Но выход есть, Бенфика, выход есть. Только сними наручники…
4
Перемирие
Анри уговорил капитана Жака немного пройтись по городу после бури. Он хотел поговорить с офицером без лишних ушей. Корсиканец поддержал начальника: «Надо же продышаться после гребаного утреннего виски». Троица прошла вдоль бесконечных глиняных заборов и оказалась у лавки мясника. Покупателей еще не было. Лавочник, чернокожий старик в красной войлочной накидке, покосился на снайперскую винтовку капитана и принялся сметать песок с прилавка куском картона. На картонке блестела наклейка от газированной воды со вкусом яблока.
– На самом деле вода с барбарисом. – Бакст ткнул толстым пальцем в картонку. После драки с японцами он хромал и оттого злился. – С гребаным барбарисом.
– Ты о чем? – спросил Анри.
– О том, что в Африке никому нельзя верить, начальник. Я пил алжирскую газировку. Нарисовано яблоко, а вкус барбарисовый!
– Ну и зачем, Бакст, ты об этом думаешь?
– Чтобы не думать о мухах.
– Каких еще мухах?
– Сейчас беззубый мясник вынесет на прилавок куски разрубленной коровы. И ее сразу облепят тысячи серых мух.
– Из тебя хмель не вышел.
– Мухи будут ползать повсюду. И откладывать личинки. У меня эта ваша Африка ассоциируется только с мухами.
– Правильно японцы сказали, ты скрытый расист.
– Начальник, я корсиканец. Знаешь, почему у мясных мух красные глазки?
– Тс-с-с, – зашипел на него Анри и тут же заговорил бодрым голосом, подражая интонации профессионального экскурсовода: – Посмотрите направо! Перед вами один из крупнейших образовательных центров древнего мусульманского мира, уникальный памятник архитектуры – глиняная мечеть… От этой прекрасной мечети к нам сейчас направляются два ничем не примечательных, но крайне навязчивых типа…
К ним шли японские блогеры. Под тщательно очищенными (со следами воды и щетки) утепленными куртками виднелись воротнички свежих голубых рубашек. Зачесанные назад волосы были зафиксированы гелем. И оба в целехоньких модных очках.
– Начальник, смотри, они запасные стекла к очкам возят. – Бакст взглянул на Анри, но тот пожал плечами. – А я надеялся, что Шин заклеит скотчем разбитое стекло. И тогда бы я смог его называть Липкое Очко.
– Здорово же он тебя палкой отхреначил, Бакст.
– А тебя разве нет?
– Ну хватит. – Офицер начал уставать от журналистов. – Мы сюда пришли, чтобы поговорить о важном деле.
– Какие вы чистые да умытые, аж смотреть противно, – сказал Анри, обращаясь к японцам. Он тоже перед выходом умылся, но рядом с блогерами чувствовал себя несвежим.
– Парни! – торжественно произнес Шин, не обращая внимания на недружественный выпад. – Мы с Джуно приносим извинения за некорректное поведение. И предлагаем заключить мирное соглашение.
Японцы синхронно протянули руки французам.
– Мы не против, – произнес Анри после короткой паузы, – но извиняться не будем. Но признаем: вели себя как последние мудаки.
Возникла неловкая пауза, и работников СМИ выручил офицер:
– Шин, Джуно, может, прогуляетесь с нами? Я временно
