Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов
– И как будет называться ваша страна?
– Democratic Caliphate of Central Sahara.[18]
– Звучит неплохо, Омар, очень неплохо, правда. – Она давно злилась, но эмоции на переговорах – основные враги переговорщиков.
Он смотрел ей в лицо и ни разу не отвел взгляда. Его было трудно смутить и заставить признаться в чем-то неблаговидном. Скупая жестикуляция руками соответствовала ритму сиплого голоса. Почти незаметная мимика лица и движения глаз совпадали с жестикуляцией рук. Значит, он говорил правду или феноменально управлял своими физиологическими реакциями, то есть правдоподобно играл чужую роль. За полчаса наблюдения за его лицом, руками, голосом она не уловила ни одной фальшивой ноты. И все же она ему не верила.
– Да, Медина, я сторонник философской идеи, что имя – первично, а именуемая вещь – вторична. Тебе понятна моя мысль?
– Вы хотите сказать, важна форма, а содержание как-нибудь подстроится, так?
– Да.
– Я почти рада за вас, – сказала она, не понимая, как ей еще удавалось говорить настолько любезным тоном. – Я внимательно вас выслушала, Омар, а теперь расскажите мне про жизнь моей мамы в Ливии. Здесь, в пустыне, мне удалось найти одного туарега, который видел вас беседующим с Каддафи в его кабинете в 1987 или 1988 году…
– Ты зациклилась на Каддафи.
– Этот туарег также видел вас рядом с моей мамой в личном шатре Каддафи.
– Тебя интересуют лишь семейные дела. Как только узнаешь, что тебе надо, тут же захочешь переместиться на какой-нибудь Монмартр.
– Что плохого в прогулке по Монмартру?
– Но зачем ты тогда сбила французский военный вертолет?
Это был тяжелый удар. Оказывается, командующий Ибрагим Гали рассказал террористу о ее «героическом поступке», за который до сих пор стыдно. В тот осенний день, когда их атаковала пара боевых вертолетов, она просто рассердилась на тупых кочевников, которые не могли разобраться с простейшим советским пулеметом «Утес». Но сейчас надо отвечать честно, иначе переговоры можно считать сорванными.
– Я увлеклась.
– Но разве можно сбить французский вертолет Gazelle из тяжелого пулемета, а потом планировать прогулку по Парижу?
– Эта вертушка стреляла по наземным целям на нашей территории в условиях боевых действий. А на Монмартре у меня нет врагов.
Он осуждающе покачал головой, и ей даже почудилось, что террорист сейчас ей заявит что-то вроде: «Какая циничная нынче молодежь пошла». Но он сказал другое:
– Два меча в одни ножны не входят.
– Что?
– Ты слышала про дружбу шейха Усамы с доктором Тураби, которого европейские газеты называли черным папой терроризма?
– Того самого Усамы?
– Да, шейх Усама был родом из саудовского семейного клана бен Ладенов. Они владеют крупной инвестиционной компанией, работающей по всему миру. Саудовская Аравия и США использовали их в войне в Афганистане, поскольку не хотели, чтобы русские дотянулись до Индийского океана. Американцы не желали, чтобы СССР курировал перевозку нефти, и готовы были сделать что угодно, чтобы сдержать русских. Они, конечно, не предполагали последующего прихода к власти фундаменталистов из «Талибана». Они просто хотели выгнать русских и самим контролировать Афганистан. А шейх Усама бен Ладен не понимал, что его используют. Он-то считал, что помогает афганским братьям в борьбе за независимость. И когда русские наконец ушли из Афганистана, он перебрался в Судан, поскольку родная Саудовская Аравия лишила его гражданства. У саудитов это просто: закона нет, есть только указы короля. И куда ему было податься? Сюда, в Африку. И тут шейх Усама подружился с доктором Хасаном Тураби, лидером африканских «Братьев-мусульман». Они часто общались и даже ходили друг к другу в гости. Бен Ладен построил в Судане много дорог, модернизировал аэропорт столицы, много занимался недвижимостью. Вел себя скромно, не мелькал в газетах, не проповедовал… Но американцы всё талдычили: он опасен, опасен, его надо выслать из страны, – и в какой-то момент поставили суданцам ультиматум. Но президент Судана успокаивал бен Ладена: «Ты мусульманин, и мы будем сражаться на твоей стороне! Не уезжай!» Тогда Усама пошел к своему другу Хасану Тураби, а тот неожиданно сказал: «Уезжай!» Потом выяснилось, что доктор Тураби мечтал получить официальную должность, стать министром иностранных дел Судана, чтобы освободиться от своего террористического шлейфа и свободно кататься в Соединенные Штаты и по всему свету. В итоге суданские власти подчинились американцам и выслали шейха Усаму из страны, еще и деньги не вернули, хотя задолжали ему порядочно. И куда он после этого поехал? В афганские горы, подальше от правительства и инвестиций, в никуда. И чем он там занимался? Правильно, взялся за старое – за джихад, только теперь не против русских, а против американцев. А доктор Хасан Тураби стал министром иностранных дел. Однако немного позже тамошний президент все равно посадил его в тюрьму за попытку государственного переворота. Когда об этом сообщили Усаме, он засмеялся и сказал: «Два меча в одни ножны не входят». Понимаешь, к чему я это рассказываю?
– Чего тут не понять. Вы предлагаете мне всю жизнь пить сладкий туарегский чай с пенкой. Забыть про Монмартр и глядеть на саксаулы.
– На все воля Аллаха. – Он достал из кармана четки из темного материала, скорее всего из дерева. – Я считаю себя честным моджахедом, но и в Европе недавно побывал.
На все ее выпады у Омара Хомахи находились приемы активной защиты. Говорить на интересующую ее тему он не собирался. Переговоры явно не задались, и можно было потихоньку приступать к запасному плану, в эффективность которого, если честно, она верила гораздо больше.
– Там еще не знают, – сказала она безмятежно, – что недавно вы казнили ни в чем не повинного проводника каких-то японцев.
– Кто это тебе рассказал?
– Не важно.
– Но сам рассказчик на месте присутствовал?
– Разве он мне врал?
– Медина, послушай, эта история меня не красит, но в смерти того догона я не виноват. Клянусь Аллахом. Той ночью нам случайно встретились блогеры. Два японца из Парижа. Они перевозили в джипе какие-то синие ящики… Я сидел у костра, рассматривал их документы и уже собирался отпустить. Но проводник, маленький догон, с перепугу понес такую околесицу… Я предупредил его на догонском языке, который немного знаю, чтобы он заткнулся. В отряде была…
– В вашем отряде?
– Да в каком отряде… Тут ведь как: всю неделю человек – фермер, а в выходные он вспоминает, что еще и джихадист. Берет в субботу калашников и идет стрелять в общину, которая ему лет пять назад воду на пастбище
